Старый художник

Закат клонится к кольцу,
 Он посвятил себя,
 Концу искусства не бывать!
 И он не вправе убивать,
 Людскую веру в каждый стон,
 Не знама как продлится он.
 Его потёртый вязанный берет,
 Хранит тоску погнутых спиц,
 И теплоту прохожих лиц,
 Что так любуясь из окна,
 Глотают весь поток сполна.
 Руками создавать тот мир,
 В котором сам себе кумир,
 Глазами видеть эту сласть,
 Пусть суждено ему пропасть.
 Вся жизнь прошла потоком мимо,
 Лишь на картинах,
 В его ещё пустых витринах,
 Он с восхищеньем и позором,
 Запечатляет мир узором.
 Глотает ром по пол куска,
 И держит мысли у виска,
 Ночами дышит на стекло,
 Сигару, дергая за дно,
 Пустеет дом его давно.
 Художник старый в сорок лет,
 Спасает мир мечты от бед,
 И кистью мягкою скользя,
 В иллюзию мазок ввонзя.
 Ты погадай мне, падшая цыганка,
 Я от себя в обмане жил,
 Нет, не то, чтобы я тужил,
 Я просто как-то слишком рано преграды венные нажил.
 Ты полюби меня, цыганка,
 Очами чёрными меня польсти,
 Я научился женщину блюсти,
 Я не ведом, поверь, умею я вести.
 Художник старый от морщин,
 От женщин пьян,
 Груб от мужчин,
 Хватаясь снова кистью за мечту,
 Адель, прошу, будь книгой – я прочту!
 Она лишь облаком вороньих глаз,
 Клубком кошачьим в этот раз,
 Позволила себя блюсти,
 В искусства мир лишь увести.
 Всю страсть, вложив в целебный стон,
 Ах, как ожил пустынный дом,
 Мазок по макам и безо лжи,
 Адель, родная, волю одолжи!
 Браслеты в такт, звеня, шумят,
 Убить молчанием ягнят,
 Схватить, Адель, тебя на миг,
 Схватить, и снова отпустить,
 Ведь ты сильна пока одна,
 Ведь ты свободна, как раба.
 Закат клонится к кольцу,
 Он посвятил себя
 Творцу…
 Взмахнув широкой пёстрой тьмой,
 И не сказал он ей «постой»,
 Остался дом его пустой,
 Кусок из бутылки рома вновь,
 Художник скажет про любовь…
 И на холсте лишь тенью света,
 Босыми ножками звеня, ушла…
 Ни оставив и берета,
 Тепло художника храня!