Tо fаthоm Hеll аnd sоаr аngеlic...

__________________ содержание __________________

1.   О тварях дрожащих, имеющих право
2.   дистиллируя Сведенборга
3.   многоглазые ангелы умеренных широт
4.   Неизглаголанное
5.   Безбрежнее, чем смерть
6.   Столкнуться случайно с Ангелом Ли
7.   А я не знал...
8.   Звезда полынь
9.   Зима в подземном городе
10. Вернуться на Дворцовую площадь
11. Вера в возрождение Новой России
12. Великолепный
13. ангельский лимит
14. Королларии метафизики
15. Серафиэль, Джехоэль, Уриэль, Камаэль, Метатрон...
16. Рождённый Ползать
17. О духовной пище
18. Искариот
19. Неутешительная правда о Создателе
20. Про червей
21. Urbi et Orbi
22. Радуга
23. субботний робинзон
24. Оставляя жизнь в стихах
____________________________________________




_____ О тварях дрожащих, имеющих право _____

Мы нашли его маленький труп за прудом, в огороде:
То ли ангел упавший, не то очень странная птица.

Ты сказала: давай его здесь же, под грушей, зароем.
Похороним – и крестик поставим, чтоб вдруг не приснился.

Ближе к вечеру мы принесли две лопаты и ящик.
Я стащил молоток и из погреба свечку и спички.
Мы копали так долго, как будто он был настоящим.
Он ведь был настоящим, – распластанным, ангельски-птичьим.
Эти тонкие окоченелые трубочки пальцев
И большие глаза – невозможного белого цвета...
Я копал и копал – потому что закрыть их боялся.
Ты сказала: довольно – и, не дожидаясь ответа,
Подняла его, крылья расправив, и так осторожно
Положила на дно, в перехлёст лопухов и полыни.
Мы отправили вслед чернокорень, хвощи, подорожник,
И шелковицы мягкими ветками сверху накрыли.
А потом завалили землёй и из ящичных досок
Смастерили почти симметричный занозчатый крестик.
Молотком в изголовье забили, – надёжно и косо.
И огарок достали, и долго топтались на месте...

Он с тех пор тебе снится, с глазами цветущего мирта.
Мне приснилось лишь раз – он, и как мы его хоронили...

Может, ангелов рой постоянно клубится над миром,
Но спасать от несчастий должны – не они нас, а мы их?..




______ дистиллируя Сведенборга ______

...а ангелы – такие же, как голуби, –
едят и пьют вино
в твоей квартире.

им всё одно: назваться алкоголиком,
спасти тебя от мух, заначку стырить...
ты веришь, что они –  т а к и е,  ангелы;
не те, что на полотнах Тинторетто.
так верит рыба – людям с аквалангами,
так верит в репу тянущего – репа.

и ангелы в тебя, отчасти, веруют,
как бездна – в тех, кто вглядывался в бездну.
и, наливая  к а ж д у ю  –  как  п е р в у ю,
они в твоей квартире поднебесной
склоняются к тебе, как к пашне агроном,
как к горизонту строчки – bold italic.

ты вместе с ними пьёшь
и, выходя в окно,
стесняешься сказать, что – не летаешь...




__ многоглазые ангелы умеренных широт __

выйдешь в поле там сидит тарантул
под высоким сиротливым небом
дёрн буравит взглядом восьмикратным
дальше поля он нигде и не был

вот и ты под тем же самым небом
что не даст убежища ни грана
тоже не бывал в Аддис-Абебе
и такой же бездоспешный ратник

так пронзительно и бесприютно
вам обоим на стернёй покрытом
поле где за полторы минуты
можно совершенно позабытым
стать в аппроксимированном рае

кто ты ангел
я тебя не знаю




___________ Неизглаголанное ___________

Когда сидишь под незажжёнными лампадами
в преддверье вечера, случается, заметишь щель,
и сквозь неё – летят, проскальзывают, падают...

Я посидел, да и пошёл гулять – на кладбище,
где тишина была настолько абсолютной,
что насекомые, казалось, режут сад пилой,
и все кресты звенят – свирелями и лютнями...

Я шёл и шёл, и вдруг увидел стаю ангелов.

Они висели на ветвях – хамелеонами,
неотличимые от сумеречных, розовых
оттенков неба, подтверждая небиблейский миф –
о странной склонности бессмертных сил к берёзам.
Меня мороз – от взглядов их, нечеловеческих, –
пробрал, и в лёгких стало мало кислорода...
Не приведи Господь – такое видеть вечером!.. –
шептал я, быстро удаляясь огородами.
Домой не помню, как дошёл, сверкая пятками,
всё видел бездны в их глазах, нечеловеческих...

И было утро.
И была Страстная Пятница.
И я купил просфору и поставил свечечку.




______ Безбрежнее, чем смерть ______

Ночью свет становится чёрен.
Поутру бела темнота.
Косточкам гранатовых зёрен
Незачем учиться летать.
Мы себе отрезали крылья, –
Пусть теперь другие растят.
Помнишь, как когда-то любили
Камнем падать вниз на асфальт?..

                Кто видел ангелов без крыльев,
                Легко себе вообразит:
                Они давным-давно забыли,
                Кем начинали жизнь.
                И если, падая на землю,
                Ни капли страха не иметь,
                Нас поглотит закат осенний –
                Безбрежнее, чем смерть.

Оси разрыхляющих судеб,
Спутники с далёких орбит...
Нас с тобой никто не осудит –
За попытку их разлюбить.
Чем нежнее тонкие нити,
Тем сложней из них выпадать.
Веришь? – Отголоски событий
Долетают даже сюда...

                Кто видел ангелов без крыльев,
                Легко себе вообразит,
                Как можно пользоваться стилем –
                И подменять им жизнь.
                Но если, падая на землю,
                Ни капли страха не иметь,
                Нас поглотит закат осенний –
                Безбрежнее, чем смерть.

Рано или поздно – погаснут
Все светила в чьей-то горсти;
Можешь наблюдать безучастно,
Спорить, заклинать и просить...
Опыт порождает бессильных,
С верой в гравитации власть.
Знаешь? – Не нужны даже крылья –
Для того, чтоб в небо упасть.

                Кто видел ангелов без крыльев,
                Легко себе вообразит,
                Насколько может быть всесильной
                Потраченная жизнь.
                И если, падая на землю,
                Ни капли страха не иметь,
                Нас поглотит закат осенний –
                Безбрежнее, чем смерть.




__ Столкнуться случайно с Ангелом Ли __

Облитые солнечной патокой,
Предместья застенчиво жмурятся...
Исполнен чудес и загадок, он
Неспешно выходит на улицу.

Жук – сосредоточенный, толстенький –
К нему подлетает уверенно.
У ног его движутся толпами
Мокрицы... Все сивые мерины
Ушами прядут по-приятельски,
Завидев его. А растения,
Зажатые в почвенные тиски,
Вслед ветками машут рассеянно...
Он тих, безмятежен и радостен.
Его не волнуют влюблённые.
Шербет и турецкие сладости
Из глаз его сыплются – тоннами,
Из глаз – голубых и неласковых,
Бойниц неприступного прошлого...
Заглядывать нужно с опаской в них:
Не ищут добра от хорошего.
Холодным метановым пламенем
На дне их – безжалостность теплится...
Какими великими планами
Уходят улыбки с его лица?..

Увидев его, тяжело понять:
Ты спишь или умер?.. В сиянии
И крыльев – невидимых – хлопанье,
Ты жив или счастлив?.. –

Молчание.




_________ А я не знал... _________

Представь себе: какой-то глупый ангел
недоглядел, –
смешав с другой, что тоже носит 'Wrangler',
издалека.
Я мог бы дать урок, как это делать, –
но не в прицел:
как различать твои изгибы тела
сквозь облака.

...А я не знал, что ты умеешь – в спину
вот так, легко.
Мои следы до вечера остынут,
взойдёт луна.
И по траве – непомнящей, ковыльной –
ты, босиком,
уйдёшь туда, где слаще и обильней...
Уйдёшь одна.




__________ Звезда полынь __________

                Третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда,
                горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек
                и на источники вод. Имя сей звезде полынь; и третья часть
                вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод...
                (Отк. 8, 10-11)

И вот он, миг! – но не пленительного счастья...
И, как предсказано, звезда упала с неба. –
Та Артемизия, что, расколов на части
Всю сушу, воды все стрихнином сделав, 
Цепь началА – невиданных событий.
Четвёртый ангел, наконец, трубить собрался...
И я – (в одном ли из своих наитий?) –
Заметил, что ещё в живых остался.

Кому-то страшно: зверь грядёт ужасный,
А мне так всё равно, – и пусть приходит!
Мой ум, когда-то в прошлом мне подвластный,
В трёхзначных цифрах больше смысла не находит.
И нет мне дела – кто когда воскреснет,
И не хочу я быть в спасённых толпах...
К воде – (была ещё недавно пресной) –
Я очищения обряд пришёл исполнить.

Где тмят зловеще сумрачные вежды
И зубы будущее щерит вдалеке,
Там я усядусь – беззаботно – на песке,
Сперва успев похоронить свои надежды.
Затем рукой поглажу воды, что упорно –
Полынью – катят волны к берегам...
И даже о тебе, наверно, вспомню...

И зачерпну.
И поднесу к губам.




_______ Зима в подземном городе _______

                Когда в ночи разверзнется могила –
                Страна безвестная, откуда нет пришельцев...
                (Уильям Шекспир, "Гамлет", Акт III, сцена 1)

В подземном городе зима.
Но снег не выпал,
И земляное небо стало красноватым,
Сетями тромбов – в нём поблёскивают искры...
Все в антрацитовой пыли, бредут, со скрипом,
Как сквозь рулоны закопчённой стекловаты,
Мертворождённые альтисты и флейтисты.

Их чёрной музыке внимают молчаливо
Ряды фигур остановившихся прохожих,
На лицах – вязкий, несменяющийся ужас...
Подземных сумерек приливы и отливы
Смывают краски и предохраняют кожу
От меланомы и от свежести.

Не тужась
Трубят в валторны губы, – жёсткие, как камень.
Здесь нет таких, о ком бы можно «жили-были»
Сказать. – Здесь все мертвы с рожденья,
Даже кошки.
Плач чёрных ангелов сильней терзает память, –
Они сложили перепончатые крылья...

Я вижу свет в почти заваленных окошках,
Но этот свет кровав.
Над городом – две тучки
Полурастерзанными тушками повисли...
Здесь есть грибы, но нет – ни ветра, ни растений...
Здесь обитателям – ни весело, ни скучно –
В подземных хижинах...

И – страшно и помыслить,
Что здесь случится, если грянет – Воскресенье.




___ Вернуться на Дворцовую площадь ___

Это каменное сердце
не выносит расставаний.
Эти когти из гранита
могут нежными, как шёлк,
становиться...
Эти плиты,
– как верблюды в караване, –
мягкой поступью приносят
сводки с фронта: «Был... Ушёл...»

Эти чувственные губы
не прощают расстояний.
Этих глаз – не знавших жалость –
интригующий разрез...
Всё сместилось.
Размешалось...
Остаются постоянным –
только ангела фигура
да бесструнной лиры крест.




___ Вера в возрождение Новой России ___

Иисусу многого не надо:
Сын есть Сын, – а не Отец, не мать.
Под его покойным тихим взглядом
муха не научится летать.
Требований к ней не предъявляя,
да и к тем, кто пялится в окно,
вместе с нами едет на трамвае. –
Иисусу это всё равно.

Птицы одесную и ошую
возвещают. Звезды пали ниц.
Иисусу радостно машу я,
позабыв про дюжину яиц
в сумке. Что мне яйца?! Сам Мессия,
оберег от скверны и стыда,
на трамвае едет по России,
источая мир и благодать.

Тормоза поют ему осанну,
лыбится вожатый-идиот.
Благость! Даже Аннушка сметану
в оный час на рельсы не прольёт.
Живы и здоровы берлиозы –
михаилы, гекторы, – когда
проезжает, не меняя позы,
мимо Патриаршего пруда
Иисус в трамвайной колеснице.
Дух сошёл, апостолы трубят.
Ить, пошто учёному учиться,
если есть – явление Тебя?

Для чего летающему – небо?
Праведные веруют в Твою
силу – править человецев – в невод.
Ангелы волнуются в раю.
Ликованье веточек зелёных.
Пьяных и старушек толкотня...

Иисус с трамвайного талона
с упованьем смотрит на меня.




__________ Великолепный __________

Стою один на перекрёстке, поздней ночью,
часа примерно в два (а может, в два двенадцать),
и беспорядки нарушаю, – между прочим,
как патриот, иначе незачем стараться.

А освещение вокруг меня – такое!
Так полыхают ослеплённые сугробы!
(Пора героя со Снегурочкой знакомить;
давай смелее, ты ведь парень не из робких.)
С предощущением исполненного долга,
с воздетой гордо головой, как в день зарплаты,
я фонтанирую мечтами, долго-долго,
под нежных песен громогласные раскаты...
Вдруг асмодеи с милицейскими челами
побеспокоили меня, – и очень скоро
я был ухожен, обустроен и восславлен.
(Из мелких минусов – синяк и рваный ворот.)

Подругу вызвали; – пришла, заголосила
(чуть что – кингстоны, и воды из них – залиться!)
мол, водку пьянствовать – грешно и некрасиво,
и лучше б выпил пепсуальной колы с пиццей.
Не понимает, что душевное здоровье
на пиццах с кетчупами никогда не всходит;
в стране кончается героев поголовье.
Редеют списки человеко-пароходов!
Держи меня, моя соломинка. Пусть жёны
ютятся в прошлом, где теплом и манной кашей
пытают узников, где водкой заряжённой
стреляют в лыцаря, пока тот не угашен...

И снова я на перекрёстке, поздней ночью:
слетевший ангел, снегом весь фасад облеплен.
На белом выглядит размашистее почерк............

Но, в целом, стиль текущих строк –  в е л и к о л е п е н !
 



_______ ангельский лимит _______

электронный ангел – твой мобильный,
если прихватило в ночь, под ложечкой...
думал: даже близкие забыли,
а тебя спасают – "технологии".

п р е д о п л а т а ...

не хватило денег –
чтобы дозвониться в неотложку,
но
жизнь – не свитер, дважды не наденешь.
выскользнул – плыви, куда положено.

несколько рублей, такая малость...

вспомни – прежде, чем списать "на Родину":
Моцарту ведь тоже не досталось
даже персонального надгробия.

гений – не страхует от падений
ни в одном из обществ.
милый, не взыщи:

если бы нам всем   х в а т а л о   денег, –
кто бы стал работать в Скорой помощи?..




_____ Королларии метафизики _____

И если ты увидишь, за тучи возносясь,
что ангелы не внемлют и в трубы не трубят,
то сразу осознаешь, что вся земная грязь
не пачкает – ни Бога, ни землю, ни тебя.

И если наши зимы длинней господних зим,
и если с райским садом ты вовсе не знаком,
то вряд ли понимаешь, чем счастие грозит,
желая – семя множить и преступать Закон.

И если ты не знаешь, кому смотреть в глаза,
когда у жизни вечной находится предел,
а путь вперёд – тождествен любым путям назад,
то, значит, пояс бездны сквозь небеса продет.

И если наши дети красивы, как сирень,
но столь же бесполезны для ролевых программ,
замедленно взрослея ускоренно стареть –
единственное кредо, предписанное нам.

Твой мир благоустроен, клаустрофобен, кругл,
в нём бонзы и пророки идут по кромке вод.
И если руки Бога короче наших рук,
тогда мы всемогущи. –

помилуй нас, Господь




__ Серафиэль, Джехоэль, Уриэль, Камаэль, Метатрон... __

Чтоб шестикрылому родиться –
Бескрылым нужно умереть.
Но этих знаний – ни крупицы
Ни в Библии, ни в Букваре.

Пикирующей – тенью, птицей...
Пылающим болидом... Впредь –
Любить (уже не пригодится),
Не изменяться, не стареть...

Куда уходят серафимы?..
Им слава даром не нужна.
Их путь – сияющий и длинный...

Придут другие племена
И – на подошвах исполинов –
Напишут наши имена.




______ Рождённый Ползать ______

Рождённый Ползать прыгает с моста,
и ветра набегающие струи
его хватают и, перелистав,
бросают вниз, на рвущиеся струны
пифагорейских связанных небес,
и дальше, сквозь ветвящиеся пальцы
трёх паутинно-парковых невест,
в июльский индивидуальный карцер.

там, в домике с сердечком на двери
засев под вечер, со свечой и книжкой,
Рождённый Ползать зреет, словно гриб,
а бражники, мохнатые, как мишки,
влетают сквозь окошко и гудят,
и снова вылетают, сквозь окошко,
а запахи недавнего дождя,
смешавшись с ароматами роскошных

пионных и жасминовых кустов,
несут щепоть смородины и вишни,
вплетают в нескончаемый поток,
струящийся от мест – нездешних, вышних, –
щемящие гудки товарняков.
Рождённый Ползать сбрасывает кожу
и улетает – быстро, далеко...
поскольку не летать уже не может.




__ О духовной пище __

Фаршированных
Ангелов не спутаешь
С заливным зайцем
Или с лещом: ведь у них
Немыслимые глаза.




_______________ Искариот _______________

Чарующе-тихо стекают багряные струи...
Нет, это не дождь, это – кровь предвечернего неба.
И, если читатель решит, что отчаянно вру я,
То будет понятно, что в наших пенатах он – не был.

Когда – сквозь закрытые веки – на небо в алмазах
Ты сможешь взглянуть и, почувствовав сильную жажду,
Захочешь напиться, то вспомни: вода здесь – в три раза
Плотнее, чем кровь... – Так предсказано было однажды.

Из нескольких сотен, из тысяч, из ста миллионов
Других предсказаний, которые сделаны были, –
Лишь это – небесно-воинственные легионы
Пришли воплощать, не смущаясь путями – любыми.

И те, кто не верил, – ну, что же, – и дальше не верьте!
Сегодня – а, значит, всегда – уповая на чудо...
Но в мире, в котором есть всё, кроме собственной смерти,
Любой добрый плотник – со временем – станет Иудой.

И вот я стою, и стекают багряные струи...
И слышу, сквозь хлопанье крыльев и возгласы женщин,
Как близится Сын Человеческий – для поцелуя...
И небо становится – меньше...
                меньше...
                и меньше...




__ Неутешительная правда о Создателе __

Сколько ангелов было исходно,
столько их и живёт по сей день,
минус – павшие в ангельских войнах
и убившие Бога в себе.

А людей с каждым годом всё больше,
и поэтому каждая жизнь
всё скудней: слишком много горошин,
чтобы Бог ими мог дорожить.

И живут непотребные люди,
словно смерч расплодившихся мух,
суетятся, страдают и любят –
вместо Богом задуманных – двух.

И уверены, что размножаться
им завещано – Тем, кто дал старт...
И никто им не скажет: "Засранцы,
у Создателя не было рта!"




________________ Про червей ________________

                Я телом в прахе истлеваю,
                Умом громам повелеваю,
                Я царь – я раб – я червь – я бог!
                (Гаврила Державин, "Бог")

Туда, где мчатся облака и пульс созвездий не нарушен, –
Течёт бескрайняя река, несущая людские души.
И, глядя на неё – со дна своих антропоморфных буден,
Вдруг понимаешь, как бедна доктрина веры «будь что будет».

Вращается туманный тракт вокруг медвежьей втулки млечной,
И бельма лунных катаракт глядят в тебя по-человечьи...
И нет бесчеловечней черт, чем те, что ясной летней ночью
Сияют над холмами. Червь, – как ты на фоне их непрочен!..

Так незначителен, что мысль – связать себя с Владыкой мира –
Не кажется безумной... Высь не создана приютом сирых.
Поэтому – такой земной, что сам себе слегка противен, –
Не поспешай. Присядь со мной. Побудь статистом на картине,

Где свет неотличим от тьмы, а мы – от ангелов в полёте.
Поешь фокаччи и хурмы. Послушай звук гудков далёких...
Поговорим о пустяках, простимся – и пойдём наружу, –
Туда, где мчатся облака и – может быть – людские души.




_____ Urbi et Orbi _____

Лето. Это значит – тяжело.
Это значит, снова из тумана
проступает бледное чело, –
медленно, дремотно, первозданно.
Это значит – невозможно спать.
Слабость поднимается – с придонным
привкусом полировальных паст.
Это значит... Это значит – дома.

Вялый шёпот батарейных рыб,
призрак отопительных сезонов.
Это значит, разбудив дворы,
солнце оставляет воздух сонным.
Солнце в виде Мельницы: молчит
колесо, но Кто его заклинил?..

Тишину раскаркают грачи,
свастикой взовьют кусты полыни,
а в окно к тебе влетит оса,
ось экуменических знамений.
Можно десять библий написать,
но в осе – ни слова не изменишь.

Не изменишь, как узор морщин
на неувядающей ладони
Непорочной Девы. Полон сил,
машет золотым котиледоном
бывший жёлудь, но ещё не дуб.
Ангелы и мавки в сарафанах
лестницей Иакова идут
в сторону Небес обетованных.

Видно: небосказанность сквозит
из любого знака, даже точки.
Здесь – необозначенность, визирь,
и земной Предел её восточный.

Вырублен из камня, как Симон,
ты стоишь – и возникает Голос
из доисторических времён
в центре лабиринта «Мир и Город»;
взламывает арматуру стен,
но принадлежит не Джельсомино...

Он – н и ч т о, являясь  с р а з у   в с е м
в середине Города и Мира.




__________ Радуга __________

Била лошадь – вдумчиво – копытом.
У коровы зачесалось вымя.
Дед Панас – голодным и небритым –
шёл на выпас, – по дороге вымок
под дождём, сбивавшим завязь с яблонь.
Чистотел боролся с молочаем.
За ногу чертополохом наглым
был укушен пешеход; – серчая,
вышел за околицу, где лужи
превращали тракт разбитый – в небо.

Полагая, что приметой служит,
выглядела жалко и нелепо
волглая трёхцветная корова.
Дед Панас промолвил: “И-и-и, скотина!” –
бросив на высоковольтный провод
взгляд – и подбирая хворостину.
Звонко шлёпнув ей по голенищу,
подтолкнул – глазастую безмерно
животину – прочь от ейной пищи,
уводя от клевера с люцерной.

Небо наливалось сонной мутью,
а столбы электропередачи,
как шмели, жужжали. Почему-то
пожалев кормилицу, дед начал
напевать, похлопывая нежно
по спине и выпуклому крупу,
миновав колонию успешных
зеленушек, что расселись кругом
ведьминым. Какой-то всхожий жёлудь
становился дубом, забавляя
малым ростом и упорством – жёлтых
лютиков лоснящуюся стаю.

Ворон хрипло каркнул из дубравы.
Привставал на цыпочки цикорий.
Луговые вспененные травы
издали напоминали море,
где корова стала бригантиной,
а суровый – кто ты, человече? –
вёл её, достойно и картинно,
в гавань. В стойло. В моросящий вечер.

В это время солнце исхитрилось
расколоть, спектральными лучами,
низких туч колеблющийся клирос.
Семь оттенков – чистых, изначальных –
вспыхнули, образовав покатый
путь на небо, словно прорастали
из стволов триасовых закатов.

Сквозь доисторические дали
дед был сам неразличим с коровой:
волосы – пучками мокрой пакли...
Та – рогата, он – слегка растроган...
В каждой шустрой планетарной капле
в середине дольнего Памира
отразились – дед Панас с притихшей
животиной. Воскурялась мирра,
возносились ангелы и птицы...

   .........................................

Старый дьяк подумал: “Вот – блаженство!”,
выглянув случайно из окошка
в мир, где смерть, беда, несовершенство... –
и перекрестил: себя и кошку.




______ субботний робинзон ______

...пароход парой труб на меня подудел –
и уплыл по делам, восвояси.
я сидел и глядел, как по гладкой воде
кто-то к берегу шёл, – нихуясе!

борода у Него достигала груди,
завиваясь, фривольно, в колечки;
был Он экипирован, – хоть рыбу уди,
и обрезан в районе уздечки.
понимая, что это Спаситель, я встал,
чтобы к праведным, в рай, попроситься...
но себя устыдился – и сел у куста,
по-английски сказав: "возле птицы".
и заметил, что весь окружающий мир
от Него воротил свои взоры, –
и от нимба Его, что сияет вельми,
и от ангелов свиты позорной.

"всем известно: пророка в отечестве нет,
но, похоже, его нет и выше," –
пробурчал сам себе, находясь в полусне.
словно мой комментарий услышав,
проходящий по морю замедлил шаги,
повернул, обратив ко мне спину.
я успел разглядеть поясницы изгиб,
а затем – голубым апельсином
из-за моря возникла тугая луна,
чтобы всплыть, разделяясь на дольки,
и откуда-то сверху светиться – на нас,
не стремясь отвернуться нисколько.

и от этого стало вдруг так хорошо,
будто я наблюдал, как Спаситель
всё ходил по воде и, куда б ни пошёл,
море делалось гладким, как ситец,
на котором созвездия лилий Моне
распускались, под розовым небом...
или это медузы стремились ко мне,
превращаясь в соцветия снега?..
и к чему это бремя, бессмертная жизнь?
и зачем удручать себя мыслью,
что отставший от всех кораблей пассажир
мог сигналить кострами на мысе?..

лишь позволь мне, простому, как зоопланктон,
видеть свет на струящихся лицах
и парить в океане, где музыка волн
над поверхностью длится и длится...




_______ Оставляя жизнь в стихах _______

Я сейчас обращаюсь к себе,
                как к ТЕБЕ.

Мой угрюмый учитель! –
                Романтик, поэт...
Наше дело – труба.
                Но и в этой трубе
я скажу, что причин для волнения – нет.

Ох, как времени мало осталось!..
Из всех образованных дурней, учёных невежд –
ты один сохранил заразительный смех,
даже если вокруг – ни друзей,
                ни надежд.

И, среди красоты, что не выразит звук,
                ты смеёшься – один...
Так безмерно далёк – от всего:
от семьи, от уютных подруг, от удобных иллюзий...
Теперь – даже Бог не достанет,
                и ангелы не долетят
до твоих ослепительно-ярких планет,
тех, где даже кристаллы – живые,
                хотя...
Ничего – ни живого, ни мёртвого – нет.

Мой любимый мучитель.
                Я вижу, как ты,
улыбаясь, протягиваешь мне свой дар.
И – во мне, сквозь меня – прорастают цветы,
и Земля превращается в огненный шар...

Но дышать – не дыша – так легко.
                Так легко.
Не глядеть – не глазами – и видеть
                вдали:
кто-то освобождает меня от оков...
Как святой Себастьян на сетчатке Дали –
                я стою.
Я вишу...

Надо мной – Иггдрасиль...
Подо мной бьёт родник...
В теле – тысяча стрел.
                Или тысяча дыр...
Но, как он, – не просил, не стонал, не молил...
        Не старел...
                Не старел.
Так и я – промолчу.
                (Не смотри, отвернись!)
Не прося ничего,
                всё отдам – ни за что.
Всё, что есть, –
                за дрожание лунных монист...
Вот и всё.
Вот и всё.

И, сквозь снов решето, –
                в никуда.
Не держась...
Не сжимая ладонь...
Мой учитель. –
                Теперь на тебя я похож.
Так в кристаллы – сквозь трещины – входит радон.
Так уходит тепло между клетками кож...

Кто-то скажет потом: “Смертный грех не таков!
Нет, не рубят концы –
                эту жизнь так любя!..”

Я сегодня отказываюсь от стихов,
чтобы завтра отречься
                – совсем –
                от ТЕБЯ.




_________________________________