Стеблями верчеными... цикл

       ***
Стеблями верчеными шея и локти увиты.
Растерзанный шепот бродит, с привычного сдвинутый.
А губы, а губы наугад и заминаясь
Скользят по коре говорящей.
Неожиданные щели пугают,
Пляшут в глазах зигзагами.
А червячок отчаянно маячит из норы
Зрачком воров.
Из пещер дровяных день виден
Как есть.
              1979 г.
 
       ***
Щели и дыры
Из рова на мир.
Как вьюн изощренно
Шпион муравьиный
Упиться спешу…
Что за чешуйчатым перемирьем?
Откуда у замурованного
Брожение изнутри?
Спирально и прямо
Настырно упрямо
Упиться спешу…
Покрову не верю
А верю глубинам!
Корытца и норы
В коре.
Упиться спешу…
Деревянный убийца!
И прыть не умерю
Сверлильщик без меры!
А рыться бы дрелью
Сверлом – рьяным рылом
В век напролом.
Моя кровь
Моя вера
И рок…За хвостом
День – сгинь!
Ночь с плеч прочь!
              1978 г.
 
       ***
Сад! Нависший изнутри.
Ты вызираешь из-под себя.
Сладкие вишенки муторошны
В спелом месиве слив и мят.
Сверчков наверченные звуки
Разворачивай! Вдыхая их…
Вечер встречают жуки и мухи!
              1979 г.

       ***
Весь луг, простонав — пора,
Полез в лес.
Забурлили норы,
Заныли звериные колени
Рыщет по лесу ветер-вор.
Луг – вытоптанная молельня.
              1979 г.

 
       ***
Я заключал в себе такое чудо,
Такую удаль, прыть и пыл!
Звериным пахом человека чуя,
Я вертким птахом плыл сквозь ил.

Коню ресницы приподняв,
И задыхаясь, и бунтуя,
Я вижу старовинные глаза.
Язык коня зерном ладонь бинтует.
Так отворяется дыра для влаза.

Что, конь я? Что, коня тень?..
В моих локтях шевелится узлатое колено
И гривы слышен волосинок рост.
На крупе полыхает и колотится поленом хвост.
                1979 г.

       ***
Пещерный сумрак входил.
Загустелым вином вночь стекал к побережью
Узы плеч развязал и крыла наводил.
Эту ночь беспокоя, разрезал.

Жаркой глоткой в коричневый рот
Бульбы звуков различил серой пеной на гальке.
Шаркал плотно по волнам раскрученный плот
На поверхности голой по застуканной кальке.

Ребра звуков, киша, разгребаясь и в груды сходясь
Поглотили соломинку утлую, что невесть откуда летела.
Гребни волн умирают, родясь…
Грудь, дыша, вне себя колотилась и пела.
                1979 г.

       ***
Пень стружит,
День режет
Царь звериный
И лесной.
Он же бог…
Омывает листвяные косы в росах,
Надевает корону из коры полос
И зачесывает жилки волос.
Эта корона – из стебельков заря.
В ней гнездятся птенцы – питомцы царя.
Низ короны заселен семьями мыш
И гнездище птенцов
Мышам надежная крыша.
Мыши в бога убранстве складках скользят.
Веселятся ласкающим складчатым шевеленьем.
Птицы стаей огромной
Окружили шествие их царя…
И слетают сороки с веток,
И садятся на плечи галки
И цепляясь за стебли губ
И тростинки щек
Песнь поет птичий всплеск…
Хор птиц:
Ты, замешанный в любви ежей
И отпевавший воробья.
Твое лицо падало ниц
Когда поле говорило.
В продолженье корней,
Отраженьях озерец
Предстаешь как творец.
Ты, муравьиный князь,
Владыка травы
Еловая вязь.
Равный нам,
Кровный нам
Охранитель.
Наш слух,
Наш глаз,
Равновес
Леса.
       1977 г.

       Осень
Меж веток глубина и сырость
Шершавый теплый ствол
Гниющих листьев слизь в земле
Сокрытость мух
И длится жизнь.
Теряются ряды стволов
Редеет кучность крон
Ах! В эти кучи желтых листьев
Полуживых, увядших уж
Упасть и поваляться б!
Запретный запах прелых куч
Упрямых жил
Так сладко мучит!
И кажется, что кто-то положил на плечи руки.
И кажется, что заглянул, узнал…
Рванул седую нить разлуки
Затем, коснувшись тихо - встрепенулся!
…Тот идеал хоронится и ждет
Лениво прячется в листве
Маячит за плечами
Исподтишка, касаясь пальцем лба
Кладет печать печали.
              Полтава, 1978 г.

       ***
Эти застывшие клубы
Опущенных листьев
Дерево-памятник
Дом как итог.
Мокрый блеск светлого неба
На лицах. Пламенных арок чертог.
Впадины глаз как провал приоткрытой двери.
Так далека - в зовущем белом.
Нежные руки ее, смотри - белее мела.
Видишь, из листьев связь?Это плащ.
В жилках струится жизнь.
Эту фигурку в тот плащ укласть и усыпить.
Присмотрись - точечку белую той, что была, может, заметишь…
Листья желты, тяжела и тягуча вода.
Светлую тишь
Не испить.
               Полтава, 1978 г.

       ***
Такое бескрайнее чрево
Покойная ширь
Деревья и вера
И в щелях пещер рев зверя, напрягшего жилы.
Черненый цвет скал
Наскальная живопись
Жир на губах.
Каленое солнце
Тень леденит.
Распахнутость тела
Лелеет пространство.
Из лона травы
Родившийся
С голосом ветровым
Вслушиваюсь
Как ветер волосы теребит, лаская, рассеивая перебирая
А женщины строят греблю ручью.
Эта гребля как гребень в их волосах
Причесывающий ручьи волос.
Водоросли перстнями вьются вкруг женских перстов.
Юные девы резвясь
Щелчками сбивают брызги с потока.
Верещат, цокают языком
Ой-лай-лай-луй-ли
Ла-ла-ли-ла-ла
Ручеечек, вей-вей-вей
Ого-го-го-го
А-а-х-ха-ха.
Это бескрайнее чрево
Трогай локтями и коленями.
В этой вечнозеленой утробе
Льется источник-ручей
Пуповина.
       1978 г.

       ***
                Бакунину
Кружится ужас
Ржавый страх
Великий муж
Всеобщий враг.
Отвергнув слово
Речи–прах…
Ты – рыцарь зова.
И звона колокола медь.
Неугомонный воин
Плывущий над руинами.
Тоска как плен!
В клети планета.
Здесь плата жизнью за полет.
Стремительно движение комет…
Сжигает жар
Сжигает лед…
Прекрасный ужас!
Смерть, ответь!
Из вечности ты соткан ведь…
                1978 г.

       ***
Из луж ледяных,
Из рогожек пред дверьми,
Из мороженного, которое не едят,
Из гололеда и горожан,
Из града, просыпавшегося вдруг на головы,
Состоит этот город…
Из теплых тулупов,
Из длинных, коротких умов,
Из глаз навыкат,
Из глаз зарытых глубоко,
Из копеек, вклеенных в пальцы,
Из кожи, раскрасневшейся на морозе,
Из губ блеклых и розовых,
Из слов,
Из снов,
Из жил,
Из жира
Состоит жизнь…
              1978 г.
 
       ***
Лунная посуда на столе.
Сунет с крыши лед.
Щепотка наощупь соли.
Знаешь, ноги где-то утонули!
За стеклом снуют деревья.
То скрипят, то стонут.
Ноги в холода иголках.
Руки в глубине утонут.
И подернут пелеринкой
Нежный тыл двора.
Пальцы проросли корнями…
Темноту чертят снежинки
Белыми орлами.
Виражи чечетки
Воробьиных ножек.
Норы роев муравьиных
Разрезает ножик.
Бурные заборы, штопальщики крыл,
Выставили рожки.
Кто же их отрыл?
Грандиозный замысел в путанице почек
Приковала очи веток дребедень.
Этой ночью хочется,
Отморозив мочки,
Мне угреться в этой ночи
Как на яйцах квочке!..
       1978 г. Полтава

       ***
Борщ взбесился на плите.
Брод вина в подвале слышен.
Губы ловят на лету
Мышьих лапок стук по крыше.
Молоко и жаркий шепот.
Лепет тише…плюх! – в молчанье…
В пыльце, пыльце молочая
Лето.

И скатились нагишом!
Пальцы вилися корзинкой.
Свет фонарный нагло шел…
Август грезился кургузый.
Мнут сугробы плечи, локти.
Губ шершавель. Снега жар.
В ветви впутывается локон
И… пожар!

Мы бежали,
А за нами все пылало.
Так взбесилась ночь сосулек,
Что растаяла, обессилев.
А нас, босоногих,
Не догонишь.
              1978 г. Полтава