Друг

Эх, помню, грызли мы гранит науки,
Он поддавался молодым зубам!
Желудки чуть не померли от скуки
И радовались жиденьким супам,

А чаще — кашам в нашенской общаге,
Где вечно ошивался всякий сброд.
И выйти в люди мы пообещали
И на двоих был каждый бутерброд.

Придёт стипендия, и мы пивному Богу
Молились, потребляя «Оболонь».
А в этом деле мало было проку, —
Нас потихоньку плоть брала в полон.

И чтоб совсем не нагружать печёнки:
(Хоть в чём-то наша жизнь была сытна!)
Привет, девчонки! Как дела, девчонки?
Кто без греха, пусть первым бросит в нас...

Ты восторгался моему уменью
Ввернуть, где надо, крепкое словцо.
А сам спортсменом был отменным,
Умелым хоккеистом и пловцом.

Но Бог другой за нами вёл слеженье,
Заметив наш тандем-велосипед,
Летящий в пропасть. И призвал в служенье:
Тебя — науке, а меня — Себе.

И, вот, Америка — твоя невеста.
Я на России, кажется, женюсь.
Она родней, из нашенского теста,
Податливей... В ночную тишину

Поодиночке, с темнотой сливаясь,
Зевают два стакана, два ума.
Креплюсь, конечно, но, порой, срываюсь
И про себя ругаюсь:     .   .   .  !