Она приносила кисель

Я люблю женщин,
Их тела,
Они мягкие и трепещутся
Под пальцами
И не такие как у меня
В них есть отличительные черты
Когда змея
Поглощает мышь
Она вытягивается
Как струна,
Как женское тело с утра
Пока ты еще спишь

Если бы я умел рисовать,
То я бы рисовал каждую женщину
Обнаженной,
Мои руки покидает карандаш,
Ломается меч,
Бумага превращается в снежный фарш,
Позже - в котлету
Завороток кишок страшен
Но не сейчас,
А ближе-
К лету

Июньские глаза пленяют,
Находясь на стыке Мая и Июля
Там тепло,
Там самая длинная ночь,
И самая яркая зелень,
Дожди, ветер,
Сириус

Волосы сентября пахнут
Гнилыми листьями,
Плащевыми куртками,
Солнцезащитными очками,
Волосы сентября пахнут
Глазами

Руки в декабре
По самый декабрь
И каждый шестой его день,
Письма, обернувшие камень,
Летают в голове,
Пробивая череп,
Клонят тело в первый незрелый снег,
Под каждым снегом есть земля,
Под каждой землей
Есть бывший человек

Моя бабушка говорила-
"Ты же можешь быть нормальным,
Ты же можешь жить нормально",
Она приносила кисель,
Сухари,
Очень густую манную кашу,
Читала мне "Мцыри",
Вытачивала мне деревянные ружья,
Сушила яблоки
И ненавидела ос,
Варила компоты, как и любая другая
Бабушка

Бабушка никогда не будет женщиной,
Ее не нарисуют те,
У кого продолжение руки - карандаш,
Запахом бабушки пахнет смерть,
Бабушкины глаза - бусины,
Бабушкино сердце - бузина

Она говорит-
"Все будет хорошо,
Все будет хорошо"
Печет пироги
И уходит,
Навсегда.

Бабушкины слезы не похожи на наши, они - святая вода.