2012 - 7 конкурс. Итоги. Шестой арбитр

А вот к нам пожаловали и герои иных миров…

О Лаувейя премудрая, славься!
Ты, породившая Локки, вскормившая пламя, –
Слава тебе и хвала!
Ты – сокрытая древняя мудрость,
Ты – сила деревьев, чьи корни уходят под землю,
В глубокую щедрую тьму…

Итак, мнение и оценки Лаувейи:
=====================================


No. 1. и было лето

и было лето... небо синее
себя выплёскивало в город.
и всё на свете пересиливал
любвеобильный солнца норов,

слепящий белыми террасами
всепроникающий солярис.
и мы с тобою лоботрясами
с утра до вечера слонялись

по переулкам незатейливым
и тёмным скверам с повиликой,
где всё на свете перетерпливал
народ от мала до велика.

и по затейливым окраинам
среди их выбоин и сколов,
где проходила неприкаянной
житуха люда городского.

и было нам с тобою празднично.
и понимали мы едва ли,
что, продолжая лоботрясничать,
мы это лето продлевали,

чтоб утра снова были синими,
и солнце, город опоясав,
кидалось щедро апельсинами
в неисправимых лоботрясов.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Меня сначала напрягло слово житуха, - оно мне показалось не совсем
благозвучным. Но при повторном прочтении стало понятно, что оно совсем
не портит общего впечатления и не является инородным, ибо соседствует
с выбоинами и сколами.
Касательно формы подачи (это сугубо моё личное мнение, поэтому оно
может быть и ошибочным): в русском языке (а почему бы и не в поэзии?!)
 имеет место понятие "синоним". Вот и в данном стихе я не вижу
вторичности, хотя в дыхании стиха явно прослеживаются пастернаковское
-
Как не в своем рассудке,
Как дети ослушанья,
Облизываясь, сутки
Шутя мы осушали....

И в " и было лето " автор умело пользуется неоспоримыми навыками,
добытыми в другом веке и другим поэтом. Явных повторов не нахожу и в
изумительных эпитетах, подобных этому - "всепроникающий солярий"
вижу труд конкретного человека-современника. Естественно во времена
Пастернака никто бы не назвал солнце солярием. Авторский язык -
звонкий, чистый, разнообразный - очень притягателен.
Хотя, признаюсь, автор немного лукавит и заставляет сомневаться в
однозначности подобных синонимов.
Место 6


No. 2. чем воздушней наши замки...

Надежды в прошлом оставляя,
Приходит этот день и час,
Когда посредственность людская
Всё меньше раздражает нас...

Уже не вписываясь в рамки,
Мы начинаем замечать,
Что, чем воздушней наши замки,
Тем легче думать и дышать.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Хорошо. Я не слышу ни одной лишней строчки, - всё сказанное предельно
ёмко и кратко. Но за этими аскетизмом и лаконичностью скрывается
огромный душевный опыт и работа духа. Спасибо автору, - люблю короткий
стих. Это, как на ринге, - чаще побеждает атлет с сухой и рельефной
мускулатурой нежели с массивной.
Место 8


No. 3. Заходи, посидим...

Заходи, посидим. Я сегодня как будто свободна
и немного одна, и почти что совсем не грущу,
не воюю, не плачу, не радуюсь. В мыслях - болото
(растеряла азарт, как разбитый кривлянием шут).

Помолчим просто так... Все хорошее, вроде, сказали.
А плохое - зачем? Даже, знаешь, идей никаких.
Пусть бессмысленность бродит на чьем-то чумном карнавале,
там красуется ложь в зеркалах (я так думаю, слишком кривых).

Помолчим о себе. О своей неудавшейся роли
в бестолковом спектакле в угоду бредовым страстям,
где в избытке все то, что дает при сложении нолик -
вроде гладкий и мирный, но режущий душу пустяк.

Будто лучшее - об пол, и с грязью зловонной - на свалку!
Будто... Нет, не хочу! От расстройства расклеилась ночь
и, собрав отгоревшие звезды во тьму катафалка,
повезла оживлять их от нас, неудавшихся, прочь.

Помолчим о красивом, о добром, счастливом и нежном.
Вдруг поможет заклеить порезы в уставших сердцах?
Зачеркнем приговор. Он случился в горячке - поспешный.
И тогда... может быть, нас минует начало конца...
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Типично женский стих. Отвечает известному канону: мужчины должны
писать мужественно, женщины - женственно. Но в данном случае концовка
оказалась скомканная, и, не смотря на добротный материал, стих не
слепился в единое целое.
Мне верится, что возьми автор иной размер, - всё бы получилось. Такие
строчки, с неоправданными длиннотами, иногда не дают возможности
автору показать внутреннюю натянутую струну стиха... поэтому и не
звучит. Получается, что поэт (а это написано несомненным поэтом)
вынужден стараться и дотягивать до нужного (как ему кажется) размера.
А платить приходится главным - стройностью и изысканностью, которая
явно присутствует в душе у пишущего. Жаль.
Место 5


No. 4. переходы

 знаешь, оливия, гладкие переходы
 из пеленальных комнат в глухие воды,
 где пузырится свет, облекая в пену
 наше бессмертие. лопнувшие ступени,

 тканевый воздух, вышитый небосводом,
 скоро, оливия, только умри - и вот он,
 вспоротый сизарями цветёт и дремлет.
 ты ли из глаз моих вынимала землю,

 ты ли мне чёрным лебедем в спину билась,
 твой ли рубиновый голос горчил рябиной?
 выклюй, оливия, из мирозданья осень.
 некого тут прощать: на прощёных возят

 айсберги городов и вулканы храмов.
 тот, кто спасён тобой, тот смертельно ранен.
 воин из памяти, бог из живого металла,
 я бы остался с тобой, но меня не осталось.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Почерк узнаваем и неповторим. Он похож на лёгкое суфле. Поэзия
призвана здесь полностью обволакивать рассудок и уводить ... куда же
уводить-то? Даже не знаю как и назвать это похищение читателя из,
привычного для всех, мира. Тут сразу на ум приходит физическое понятие
- дисперсия. Это когда бесцветный луч, преломляясь, даёт нам увидеть
цветовой радужный спектр. При этом спонтанность сказанного остаётся
вне подозрений.
Единственное, что смутило меня "на прощённых возят ". Тут сразу
идёт отсыл к поговорке "На обиженных воду возят". У автора она
изменена до метафоры. Но метафора эта сильно упрощает и заземляет,
придавая фразе какую-то тяжеловесность, ибо народные пословицы и
поговорки (а они, всё-таки, обитатели бытового обихода) уже изобретены
и авторство может нечаянно ускользнуть.
Но в целом литературная аллюзия, изящность стиха привлекательны и неоспоримы.
Место 4


No. 5. *** (Однажды наши стихи осыпятся...)

Однажды наши стихи осыпятся -
Верлибры клёнов, сонеты ясеней...
Уронят рифмы осины осипшие,
Закружатся строки элегий липовых,
Земля покроется вязью вязовой.

Написано мною с лихвой, но я
Готова как все облететь однажды...
И вдруг понимаю, что я-то - хвойная!
И, пусть не могу тягаться с секвойями,
Иголкам моим стихопад не страшен.

У Лукоморья сосна кудрявая
И тис тарханский пусть потеснятся.
Вольготно ветки мои расправлены.
У кабака пошумлю на славу я
С рязанской елью в разгульном танце.

Мне в мартобре с броским кедром выситься!
Колоть цитатами всех в запале.
Краснейте робко, рябины-завистницы!
Но мне объясняют, что я-то - лиственница...
С досады желтею.
И осыпаюсь.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Деревья. Много деревьев. И все разные. У каждого своя стихия. Всё, как
у людей, - жизненные предназначения, свои личные странности и черты,
приколы, в конце концов!. Но тут автор помимо интересного
аллегорического приёма использует (в потаённой надежде своей)
странноватую живую истину человеческую: "Мы ценим правила, а любим
исключения".
Автор сравнивает себя с лиственницей. Мне это сравнение очень близко.
Некий самообман больно ранит и себя и окружающих, - вечно-зелёной
родиться не вышло. Лиственница рано распускает свои нежные
листочки-иголки (уж тут не знаю как и назвать!), - гораздо раньше
других лиственных пород деревьев начинает радовать глаз присутствием
неизбежной и желанной весны-жизни. Такое самоотверженное дерево не
должно разочаровывать. Оно, со всей его трогательной хрупкостью,
создано для любви, а никак не для сожаления. Но классическое НО здесь
призвано усилить поэтичность образа. Рада за стих. Рада за автора.
Место 7


No. 6. твою дивизию

твою дивизию сняли с марша - латать прорехи любой ценой. радистки в
штабе - такие маши, что забываешь про позывной. пусть на исходе и рис,
и рислинг, зато махорки ещё сполна. холодный лоб допекают мысли о том,
что завтра была война, что в рукотворных полях под Ржевом уже заряжено
вороньё. и солнце тщетно забилось в жерла - такое близкое и своё, и
каждый первый боится сгинуть, а каждый третий зовёт Отца, но строго
смотрят с портрета в спину усатый вождь и двуглавый царь, толкая
грудью на амбразуры. не жаль патронов и кумача, ведь вбито накрепко:
пули - дуры, а штык - особенная печаль.

твою дивизию враг не любит и накрывает огнём с небес - опять мешаются
кони, люди, железо, дерево и свинец. и вот в такой трансцендентной
каше вариться заживо дан приказ. орудий туберкулёзный кашель, воронки,
взрывы, кровавый наст - по-настоящему, больно, насмерть. бежать,
захлёбываясь <<ура>>, бог завещает армейской пастве - добро с винтовкой
добрей добра, а это значит: назад ни шагу. сто грамм для храбрости, и
в окоп. и снова трассеры вместо радуг дырявят сонное молоко, которым
выпиты синь и осень, иприт и радий. и поутру одни других умереть
попросят, руками трогая кобуру.

твою дивизию, как несладко сгорать в землянках и блиндажах, когда атак
родовые схватки торопят тужиться, чтоб дожать, когда захлёбывается
ветер прогорклым дымом, сухой слюной, и мертвецами былых столетий
опять бахвалится перегной. невесть кому посылать угрозы, чертей
контуженных звать на бис, всерьёз лелеять последний козырь - последний
выстрел длиною в жизнь, смеяться танкам в стволы и траки - достанет
сил ли? красны бинты. но с душ посыпались ржа и накипь в ладони
выжженной пустоты. и ангел в каске смеётся рядом...
но словно пеплом швырнёт в лицо, когда представит страна к наградам
твою дивизию - семь бойцов.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Интересным мне показалось форма произведения с употреблением
повторяющихся слов в начале каждой строфы. Тут и повествовательная
интонация использована и вводный просторечный оборот с оттенком
отчаяния-сожаления.
Не смотря на многословие, а в концовке откровенные лирические
наступления, - автор выложился по полной! Браво! Энергия так и прёт из
каждой фразы.
Не покидает ощущение реального присутствия на поле битвы. Пальба
словами настолько реальна, что в результате начинаешь уже искать
конкретного надёжного укрытия... хорошо бы ещё если это желание
оставалось всего лишь виртуальным для каждого читателя.
Место 3


No. 7. Она не была в Париже

Она боялась четвергов и смерти.
В ней страхи эти выросли из детства,
когда прокручивала километры
былых событий или их последствий.
До липкой дрожи доходило дело,
себя ругала разными словами,
но каждый раз на сердце холодело,
когда внезапно думала о маме.

Она страшилась темноты и смерти.
Всю ночь спала с включённым абажуром,
плыла во снах, не ощущая тверди
и тяжести, по-здешнему дежурной.
И всё понятно было без вопросов,
что все умрут, кто раньше, кто попозже,
не будет близких и знакомых просто,
детей не будет...нет, не надо, боже.

Она боялась смерти и забвенья,
что было, в принципе, одним и тем же.
Мгновенья лет, как золотые звенья,
цеплялись колко, радовали реже.
Ну как ей жить с такой тяжёлой ношей?
Сажать цветы и наслаждаться жизнью,
когда так много остаётся в прошлом -
и даже пресловутая отчизна?

Она устала от безумных страхов.
ей стало всё предельно безразлично.
Не возбуждали охи, вздохи, ахи,
и в возрасте, достаточно приличном,
решилась жить, чтоб было не напрасно.
чтоб не было мучительно... И трижды
объехала Европу - мир прекрасен!
Но почему-то не была в Париже...
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Конкретика, стих-жалоба, в котором истины прописные и штампы. Вот про
четверги интересно. Я как прочитала про четверги, сразу заволновалась,
- представила какую-то неведомую жгучую неповторимую историю.
Загорелась стихом и ... погасла. Интересная тема оказалась замятой на
корню. Так же я не вижу трагедии по поводу не посещённого Парижа.
Ладно, - Маяковский сказал про жить и умереть в Париже. Ну и что?
Одно радует: автор открыл страшную тайну для инопланетян - все земляне смертны.
Место 10


No. 8. Призрачный город

В городе несбывшегося и сновидений,
Негремевших гроз и позапрошлых дождей,
Бродят по дорогам неприметные тени -
Силуэты нами позабытых людей.

Там стоит повсюду чёрно-белое лето,
Там цветы не пахнут и не радуют глаз,
Время от безделья составляет буклеты
Из ненужных слов и недосказанных фраз.

Всё так эфемерно, так прозрачно-непрочно!
Среди клятв забытых и истлевших страстей
Письма неотправленные учат построчно
Тени неродившихся когда-то детей.

Там хранятся призрачные воспоминанья,
Вызывают боль и провоцируют страх
Улицы, растянутые по подсознанью,
Города, в который возвращаемся в снах.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Такое ощущение, что автор пол стиха пробормотал себе под нос и
услышано было две-три строки. Лично мне показалось многое сказано
нудновато и неинтересно, - особенно когда оно сказано не от первого
лица. Мне не совсем нравится, когда своё мнение прячут за "наше",
"ваше", "ихнее". .. Вроде бы оно всё такое многозначительное, и
поэтому стих на многое претендует.... Но некому тут сопереживать.
Моё мнение таково - в снах мы вряд ли возвращаемся куда-либо. Мы
живём одновременно в разных измерениях, - это да. Там может быть всё
по-другому, иначе, но ... Помните, как у Рея Бредбери, путешественники
во времени убили бабочку, а по возвращению их мир изменился до
неузнаваемости?
Поэтому даже название стиха не может оправдать некую несостоявшуюся тему.
Место 12


No. 9. Привычный расчёт


                Мы поедем с тобою на А и на Б
                мимо цирка и речки, завернутой в медь,
                где на Трубной, вернее сказать, на Трубе,
                кто упал, кто пропал, кто остался сидеть...
                А.Ерёменко

Время мерно чеканит привычный расчёт:
кто упал, кто пропал, кто сдаёт, кто ведёт...
Время рубит с плеча, подставляет плечо
и лукаво влечёт в авантюры.

Рельсы, рельсы... И серые пролежни шпал...
Телефон, телеграф, Интернет и вокзал...
Пусть летящий вперёд паровоз опоздал -
на перроне стоит диктатура.

"А" упала - лишь только круги по воде,
"Б" пропала, а кто-то остался сидеть...
И на Трубной взахлёб воет ветер в Трубе,
будто с ветра содрали три шкуры.

Кто сидел на крыльце - нынче в третьем лице:
царь, царевич... С припиской "посмертно" в конце...
А по осени вновь Царскосельский лицей
объявляет набор штукатуров.

Вновь волнуется море на "раз" и на "два",
вновь в пучине безмолвия тонут слова...
Но в момент, когда с плахи летит голова,
замирает любая фигура.

Аты-баты... Мы шли, не считая солдат,
и, похоже, опять не заметил отряд,
что благими идеями теплится ад
под кипящим котлом политуры.

Кем ты был? Кем ты стал? Кто ты будешь таков?
Что посеешь на стыке железных веков?
Время глухо гремит кандалами замков,
прошлых замков измяв арматуру.

Нас ещё сосчитают: кто будет водить,
и кто будет сидеть на крыльце у воды,
кто пройдёт по воде, оставляя следы
невесомой строкой субкультуры...

Слышишь?..
Время чеканит привычный расчёт...
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Классный, взрывной, богатый стих! Хорошо обыграны детские считалки и забавы.
Есть такой приём, и в поэтических кругах к нему прибегали уже не
единожды поэты разных мастей. Но тут автор выдаёт исконно своё мощное
звучание единственно верной трактовке.
Стих будоражащий с очень сочным лексиконом. Стих литературный и
дерзкий одновременно, но крепко сделан, поэтому обречён на
неоднократное перечитывание с целью энергетической подзарядки и
эстетической надобы.
Место 1


No. 10. Жребий брошен

Проплывала равнина под оком орла.
Высыхали готовые фрески...
Жизнь топталась на месте, бежала, брела
И молилась на тоненький крестик.

Пограничье томилось предчувствием бед,
Как невеста в нетронутом платье.
Кто-то вслух уповал на бесплатный совет,
А в душе налегал на проклятья...

День отвешивал ночи глубокий поклон,
Марс на ломтики сердце разрезал.
На рассвете войска перейдут Рубикон...
Улыбается дремлющий Цезарь.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Хорошее. Поэтичное. В этом тексте как раз топтания жизни на месте
нет. Каждая строчка работает на разнообразие образов. Очень
Трогательно для меня прозвучало это - И молилась на тоненький крестик.
Понимаешь всю силу и зыбкость веры в этой лёгкой фразе. Автору
отдельный поклон за неё.
Место 2


No. 11. в этом городе

в этом городе снег фиолетовый,
он с утра выпадает по вторникам
исключительно, выпал и нет его.
он в любимчиках ходит у дворников.

фиолетовый снег, быстро тающий,
исчезает задолго до вечера.
в этом городе публика та ещё,
с ней, конечно, ему делать нечего.

потому что ей всё фиолетово
и, практически, всё ей без разницы,
а поскольку и снег цвета этого,
то она полагает - он дразнится.

да и небо всё время здесь хмурится,
и молчат телефонные линии.
этот город - сюжет для Кустурицы,
в нём снимать бы шедевры феллиневы.

бургомистр наследственный трепетно
здесь относится к метеорологам:
их прогнозы сверяются с дебетом,
не сойдутся - за шкирку и волоком.

вот поэтому снег лишь по вторникам,
а дождям разрешили по пятницам.
и по цвету осадки одобрены.
и ни шагу ступить, ни попятиться.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Скажи о снеге, что он фиолетовый, но скажи один раз. И скажи так,
чтобы читатель его действительно увидел, - вот что мне захотелось
сказать автору. Но так как ему всё фиолетово, то тогда можно
позволить себе это топтание на месте даже с упоминанием имени
известного кино-шедеврального режиссёра.
Развития в стихе, к сожалению, так и не получилось. Хотя он и
нашпигован всевозможными эпитетами, - по сути сумасбродными, текст
меня не расшевелил, не заставил вскочить со стула и начать рассматривать
свой снег за окном!
 Но, надо признать, что в техническом плане своё безразличие автор
описал довольно технично. .. ну, и мне чего-то стало всё по барабану.
Может, именно такого эффекта псевдонирваны автор и добивался?
Место 9


No. 12. Нет смысла


                необъяснимо
                режутся вены
                не больно
                не стыдно
                от дурости жизни
                где новости дня
                татуированы

                Иероним Босх
                http://www.stihi.ru/avtor/dengneva


Нет смысла ни капли здесь - в мире холодных ветров.
Недаром в печали под ржавый мотив флюгеров
По улочкам старым тут носятся демоны зла,
Под звон стеклотары. И сажа, как прежде, бела.
И необъяснимо, как быстро все сходят с ума,
Вот с ретушью снимок - всё язвы, тюрьма да сума.
Граффити на стенах, икс, свастики жирный паук,
Надрезаны вены, что ж... - тоже хороший досуг.
И даже не больно, жить в муках гораздо страшней...
Есть право быть вольным там - в омуте чёрных теней,
За стенами плача убиться о край пустоты
Сто раз неудачник, хоть руки и совесть чисты...
И даже не стыдно в ночь спрятать охапку минут
От дурости жизни, от лжи непомерной Иуд.
Там жить невозможно, где новости дня, как набат,
и глянец обложек и демоны судьбы вершат
тех, что татуированы смертью.


Мрачная тональность этого стиха могла бы быть спасена какой-нибудь
непредсказуемой концовкой... более оптимистичной что ли. Ведь жизнь -
это борьба, а не безвольное созерцание с интонацией перечисления
(кстати, эпиграф как раз о этом) . Но автор избрал иное - следовать,
заданному в первых шести словах, настроению .... аж до смерти. Простите
мне этот каламбур. Вроде бы всё в стихе есть: и ветра, и ржавые
флюгеры, и демоны, граффити, и паук, и надрезанные вены, и край
пустоты, и набат, - вся стилистика выдержана в рамках задуманного
жанра. А лично мне не хватает самого автора, со
всеми его истинными, а не мнимыми переживаниями. Поэтому в этих
удручающих символах я не нахожу главного, ради которого бы мне
захотелось задуматься.
Место 11



*Для меня стихотворения № 9, 10 и 6 занимают первую позицию.
**А САМОЙ ЗАПОМИНАЮЩЕЙСЯ СТРОКОЙ В ЭТОМ ФИНАЛЕ ДЛЯ МЕНЯ СТАЛА ВОТ ЭТА -
"выклюй, оливия, из мирозданья осень"


Ваша Лаувейя