Белеет парус одинокой. Былинка

Белеет парус одинокой…»

Лежу на средиземноморском пляже и с плохо скрываемой неприязнью рассматриваю свое рыхловатое округлое тело: оплывший жиром животик, трясущиеся при движении бока и давно уже неспортивного вида ноги. Вокруг меня, как на лежбище, раположилась масса подобных мне своей толстотой «котиков», но это слабое утешение. Словно дуновение бриза, не касаясь земли, порхают к морю юные создания, и любо-дорого глядеть на их ладные, будто точеные фигурки. Нехотя подобрал брошенный на песке испанский журнал с фотографией женщины на обложке, нехотя стал листать красочные листы… Обложка иностранного журнала: вот женщина. Она обнажена. Она победно лавры пожинала за красоту. Мир потрясла она! Она в чулках. А вот она на пляже. У телефона. Как хохочет рот! А это кто под душем? О, она же! Она в трико и в полуоборот. Она в отеле. Вот она в постели. Она пьет с другом… Мир у женских ног. Крадется в сердце ужас: неужели все это цель, конец, венец, итог? Евгений Винокуров †1993

Ну куда все подевалось, Господи? Мы же, человеки, есть образ и подобие Твое. Я не хочу сейчас касаться внутренней сущности человека, но с горечью должен признать, что внешне годы нисколько не украшают тварей Божиих. «Внешность обманчива», - говорит старая английская пословица. Диоген, один из умнейших умов на земле, едва умещался в свою бочку из-за огромного живота. У родившей ребенка женщины проиходит множество видимых и невидимых изменений: природа более всего заботится о здоровье потомства, чем о красоте тела. Редкая женщина способна сказать, что после родов ее внешность улучшилась: родовые рубцы, вздутые вены на ногах, редение волос, выпадение зубов – частая плата за появление ненаглядного чада.

И старость не украшает внешность: дряблые мышцы уставшей за жизнь кожи не скрыть никакой косметикой, никаким загаром. Удел немолодых красавиц, их затянувшийся успех… Они цветут другим на зависть и не стареют, как на грех… Бушует пламя, разрастаясь, стреляют сучья и дрова… Потом – обугленная старость и в белом пепле голова. Яков Хелемский.

 

Для кого старухи надевают брошки,

для кого старухи носят свои серьги?

На щеках их цвета вызревшей морошки

поцелуй оставит разве шарфик серый.

Вот одна гуляет жидкою аллеей,

толстая собачка ковыляет рядом.

У обеих вспухшие колени

и седые ломкие над глазами пряди.

Кто оценит новый – лет пятнадцать – плащик,

кто оценит новую некогда попонку?

Но старуха честно свое тело тащит.

и собака писать отбежит в сторонку.

Разве что другая, лет на пять моложе,

им идя навстречу: «Эка нарядилась!»

И, конфузясь, глянет на свои галоши,

и качнется грузно, как паникадило.

Вспоминать наряды жизни той, реальной,

им сейчас доступней, чем погладить платье.

Только моль пасется по опочивальням.

Серебром забвенья время все оплатит.

Татьяна Алферова, СПб



Эта безсмысленная попытка скрыть следы возраста напоминает борьбу с водопадом: ладошкой прикрыть низвержение воды. В XIX веке об этом писали басни.



КРАСАВИЦА В ШЕСТЬДЕСЯТ ЛЕТ

Шестидесяти лет Пульхерия-старушка,

Которая в свой век была

Кокетка и вострушка,

Мечтала, что пленять еще могла,

И что амуры вкруг прелестницы резвились,

Но, в зеркале себя увидев невзначай,

Сказала, прослезясь: «Веселие, прощай!

Как зеркала переменились!»

Василий Львович Пушкин (1770–1830)



И только дети похожи на ангелов; да дети видят и говорят с ангелами.

А люди иные продолжают торговать тем, что им не принадлежит, - это Бог одарилих внешней красотой, но они забывают об этом, используя красоту в поисках греховного испаряющегося «счастья»…



ОБЛОЖКА ЖУРНАЛА

Черничные аметисты,

Малиновые рубины.

Ресницы твои – росисты,

Озера твои – глубинны.



Стоишь ты среди атласа

Во всей красоте и блеске,

На платьице из атласа

Рябиновые подвески.



Брусничное ожерелье,

Из листьев кленовых брошка, -

Журнальное ты изделье,

Раскрашенная матрешка.



Фотограф и так и эдак

Заставил тебя вертеться.

У елок, твоих соседок,

Иголки вонзились в сердце.



Красавица! Ну и штучка!

И все ей, представьте, рады!

Пожиже у нас получка.

Похуже у нас наряды.



Фуфайки, штормовки, робы,

Капрон, а на нем – кирзуха…

И смело раздеться чтобы

Крестьянке не хватит духа.

Иван Переверзин



И красота твоя порочна, как сам кошмар. И пред тобою все, что прочно, трещит по швам. Расшатываются устои, и лгут уста. И все доступное – пустое. И жизнь – пуста! И некуда душе причалить в полете лет. Нет утоления печали, и счастья нет. Михаил Дудин, СПб.

Я отшвырнул журнал прочь, но думать не перестал:

Да, красивой женщине легко на свете жить! Лисицей чернобурою кружить. Судьбу свою, как песенку сложить. Как хорошо красивой уродиться! Едва хвостом вильнет – и знает наперед, что все само собой уж как-нибудь решится.

Красивой женщине легко на свете жить! Легко любить, стирать, варить и шить, детей растить, с соседями дружить… Как хорошо красивой уродиться! Счастливей доли нет: едва забрезжит свет – уж кто-нибудь спешит с лица воды напиться… Антонина Ростова

Еще древние греки видели в женщине красоту, которая лучилось изнутри; в линиях ее тела видели стремление к божественному совершенству, а не потворство страстям. Сотни лет пролежала в морской воде статуя Венеры Милосской, но озаренный скульптор смог донести до потомков эту мысль в мраморе так, что до сих пор статуя продолжает испускать тот внутренний чистейший свет…



ВЕНЕРА МИЛОССКАЯ

И целомудренно и смело,

До чресл сияя наготой,

Цветет божественное тело

Неувядающей красой.



Под этой сенью прихотливой

Слегка приподнятых волос

Как много неги горделивой

В небесном лике разлилось!



Так, вся дыша пафосской страстью,

Вся млея пеною морской

И всепобедной вея властью,

Ты смотришь в вечность пред собой

Афанасий Фет †1892



…Прервав свои грустные размышления, я заставил свое ленивое тело подняться и по золотистому песку войти в ласково зовущее море. И волны приняли меня в свои объятья, отбросив годы назад, и вновь я ощутил себя красивым, молодым, сильным и ловким; вода снимала усталость жизни, а вдали, под смеющимся яркими бликами солнцем, белел парус одинокой яхты. И вдруг подумалось: хорошо-то как, Господи! И весело рассмеялся.



ПАРУС

Белеет парус одинокой

В тумане моря голубом!..

Что ищет он в стране далекой?

Что кинул он в краю родном?..



Играют волны – ветер свищет.

И мачта гнется и скрыпит…

Увы, - он счастия не ищет

И не от счастия бежит!



Под ним струя светлей лазури.

Над ним луч света золотой…

А он, мятежный, ищет бури,

Как будто в бурях есть покой!

Михаил Лермонтов