Безумцам и странникам

Это так. Все уходят за гулкость дорог,
за рассветом, ломающим высь – парусами,
отчего же хрипит выцветание строк
и не смеет подняться кровавое знамя?

Разбуди меня каплями слов поутру:
не узнать равнодушные лица прохожих,
так в меня сквозь грудину вплетается суть,
пробираясь в кипящую смуглую кожу.

Руки вскинуты.
Солнце уходит в кресты,
от утерянных связей срывается голос,
и щебечут дрозды: от своей пустоты
невозможно бежать,
чтобы прошлое – стерлось,
а предвечное – вышло из зарева дней
и вцепилось когтями в солому столетий!

Я шепчу, но на этой больной глубине
остаётся последнее слово – за ветром,

все уходят к нему:
ради пепла и слез,
за сокровищем, брошенным в самую пропасть,
о, скажите мне –
пламенем дышит вопрос, –
разве знаете вы, что кончается – солнце?

Я смотрю на клинки в позолоте и рже:
не кувшины ли крови испиты до капли?
Спотыкается конь,
проминается жесть,
и идут легионы к мечте изначальной…

Кто здесь я
и имею ли право на крик,
замирающий в воздухе каменной нотой?!

Все уходят в закат
на полтысячи лиг,
только знаю, что вы никогда не дойдете,

или будут – скупые рыданья от ран,
или черные двери у самых предгорий…

Не смотрите в глаза.
Вы хотели – в буран,
но теперь продолжаете плакать
по морю.