Баллада о Калифорниане

В память о катастрофе "Титаника" сто лет спустя...

Он старый маячник, один в глуши.
Зовут его Стэнли Лорд.
Но кто снимет камень с его души
Где давняя боль живет?

И каждую ночь уже много лет,
Когда над морской волной
Маяк разливает мерцающий свет
И мрачно гудит прибой,

Он словно безумный глядит во тьму
И слышит, наверное, в ней,
Как горькая память, кричит ему
За долгой завесой дней…

Спокоен  и тих был тогда океан,
Апрельская ночь холодна.
Скользил по воде «Калифорниан»,
Под килем две мили до дна.

Всё дремлет в ночи, но не спит капитан,
Зовут его Стэнли Лорд,
А путь  их далек  -  «Калифорниан»
Не завтра прибудет в порт,

На зыбкое зеркало  темной  воды
Глядит неотрывно он.
Во мраке  дрейфуют плавучие льды
Какой тут, ей-богу, сон!

Форштевень шугу ледяную крошит.
Тревожен минут полет,
Всплывает в туманной ночной глуши
По курсу плавучий лед!

Тут звякнув, машинный застыл телеграф
На секторе «полный стоп».
Бинокль от глаз воспаленных отняв,
Лорд вытер вспотевший лоб.

В руке у радиста танцует ключ,
В разряднике искр плеск.
Их трепетный голос и сух, и колюч,
И холоден синий блеск.

И тронул поток синеватых огней
Антенну, как будто струну.
И, быстрые токи рождая в ней,
Отправил в эфир волну.

«Внимание всем, «Калифорниан»!
В районе - плавучий лед!
Безветрие, штиль,  над водою туман.
Мы встали, застопорив ход».

Кто слышал, тот понял - ледовый капкан
Захлопнуться может вдруг…
Тут в радиорубку вошел капитан
Узнать, что творится вокруг.

- Какие суда есть  поблизости здесь? -
  Спросил, прикрывая дверь.
 - «Титаник», он вышел в свой первый рейс,
 И очень спешит теперь.

-Ах вот как! Ну, с богом и в добрый час!
Пусть путь его будет без бед!
Ведь он сообщение принял от нас?
Радист ухмыльнулся в ответ:

«Титаник» работает с мысом Рас,
Плевал он на нас, и на льды.
Он будет здесь где-нибудь через час,
Дай бог избежать  беды!»

- Но, ведь, не мальчишка у них капитан!
Он знает, что здесь не курорт.
Услышав про льды, не пойдет на таран, -
Ответил серьезно Лорд.

- Конец вашей вахте! -  Взглянув на «брегет», 
Добавил: «Ступайте спать!»
Второго радиста на судне нет
И некому заступать.

А вскоре и Стенли решил соснуть,
Поскольку плавучий лед
Теченьем снесло, и открылся путь,
И можно идти вперед.

На мостике штурмана клонит ко сну,
А звезды, роняя  лучи
Сквозь легкий туман, не нашепчут ему
О близкой  беде в ночи…

Вдруг дальними вспышками белых ракет
Отогнан подкравшийся сон.
В их свете был виден вдали силуэт.
«Титаник», - подумал он.

Беда? Но тогда был бы красный цвет,
А тут - непонятный знак!
Такого сигнала на море нет,
И все-таки что-то не так…

Разбуженный Лорд был почти, что лют:
К чему разводить суету?
Ракеты? Да это у них салют!
Вечерний пикник на борту!

Растерян  был штурман, ведь, как ни крути,   
Сомнений осталась муть,
И в рубку «маркони» зашел по пути
В рабочий журнал взглянуть.

Последним записано: «вахту сдал», 
И час уж почти тому.
Эфир, между тем, в ту минуту не спал,
Тревогой наполнив тьму.

В наушниках слышен морзянки звон,
Но к тайнам ее языка
Причастен один лишь радист, а он
Как праведник спит пока.

Дымится труба, как гигантский кальян,
И зыбью облизан борт,
И прежним путем «Калифорниан»
Уходит в далекий порт…

А после был суд, и на нем не раз
Из уст, спасенных в ту ночь,
Про странное судно звучал рассказ,
Что им отказалось помочь.

Оно будто тихо прошло в виду
И кануло в сонный мрак.
Никто не сумел разглядеть на беду
Ни имя его,  ни флаг.

Но, мнится, не может, на этот раз
Виновных спасти обман:
Поблизости был в тот не добрый час
Один «Калифорниан».

К чему оправданья, что были они
Не там, что любой моряк
Вам скажет, что белых ракет огни,
Отнюдь не тревожный знак?...

И вот он - маячник. Живет в глуши
Полвека уже Стэнли Лорд.
По-прежнему в бездне его души
Упрямая боль живет.

В узилище долгих бесцветных дней,
В тиши, у раздумий в плену
Он понял давно, что, помимо своей,
 Чужую несет вину…
А дни сочтены,  и ему не дано
Разгадку узнать, но все ж
Увидеть успел он себя в кино,
Хоть правды там было на грош.

И, горькую чашу испив до дна,
Узнать не успеет он,
Что там зверобойная шхуна была,
И шхуна звалась «Самсон»,

Что шли с браконьерской добычей они,
И, чем не погони знак
Взлетающих белых ракет огни,
Пронзившие сонный мрак?

Известно: у страха глаза велики,
А тут еще темная ночь.
Бежали, забыв обо всем моряки,
От мнимой погони  прочь.

В порту, про Титаник узнав из газет,
И вдруг, осознав, в чем суть,
Решили, что влипли, и  выбора нет -
Что сделано – не вернуть!

И выход один: коль не хочешь бед,
Держи за зубами язык.
И тайну хранили полсотни лет,
Но шкипер,  уже старик,

Случайно огласке предал  дневники,
И правда увидела свет.
Да, поздно, те дни уж совсем далеки,
И многих на свете нет.

Не скуп был на беды двадцатый век,
Война за войной - волной.
И страсти утихли, и образ  поблек
Среди суеты земной.

Увы! воздаянию вышел срок,
И отзвук вдали угас,
Сюжет завершен и нелеп, и жесток,
Закончен и наш рассказ …