Наполеон в Крыму

Ближе к рассвету, походкой медвежьей,
Перевалив в двадцать первый век,
Бродит по Крымскому побережью
Странный, без возраста, человек.

Сюртук истрепавшийся. Треуголка.
Кого ни встретишь в этом Крыму!
Но взгляд исподлобья пронзает колко –
И всё насквозь очевидно ему.

Неужто он самый? Да быть не может!
Нелепый, свихнувшийся эпигон!
Но мысль неотступная сердце гложет:
А если и впрямь? Если это он?

И не было вовсе Святой Елены,
А, вместо Голгофы, сослали в рай…
И нимб страстотерпца исчез мгновенно:
Живи! Хочешь, в шахматы поиграй!

Лови на рассвете рыбёшку с пирса.
Глазей на лежащих в нирване нимф.
Другой бы стократ уж сорвался, спился!
А этот упрям. Ему нужен нимб!

И вот он бредёт, за спиною руки,
И не умирает, назло врагам,
Что крестные пообещали муки,
А вместо распятья – курортный гам!

И вонь шашлыков. И тупые лица.
И эти – с бычками и пахлавой.
А солнце палит, как под Аустерлицем,
Но треуголка срослась с головой.

И вот он бредёт среди этой черни,
Давно похороненный всеми глюк,
И нет для него ничего плачевней,
Бессрочных, танталовых этих мук.

И вновь – чебуреки, креветки, пицца…
Картечью бы всех – да кишка тонка!
А дети всё норовят уцепиться
За полы истёртого сюртука.