Тонут в золоте листьев...

                Предстоятелю Мету - с теплом и доброй памятью.

                – А когда-то, в стародавние времена, все карты были почти  полностью белыми, с контурами земель, и моряки взаправду доплывали до края Мира.
                – Но ведь и теперь не все еще открыто, а Америка, Полюс, Китай?
                – Ну да, конечно. И обязательно Китай...))))
 
            Тонут в золоте листьев аллеи. Нет, не золото – красная медь. У подъезда гранитные звери попирают забвенье  и смерть, и надежно тяжелые лапы держат щит с потускневшим гербом. На бюро, среди писем и папок, ждет еще не прочитанный том, в не разрезанных наспех страницах – города и чужие моря, неизвестные звери и птицы.
            Ждет за морем чужая земля, ждут героев портреты и книги, ждут балы и дуэли, пока мир  – тяжелый таинственный свиток – охраняет господня рука.
            Опираясь на острые шпили, небо слушает утренний шум. В доме – запах уютный ванили, а на пирсе, у каменных тумб, пахнет бочками, рыбой и солью, крепким дегтем и злым табаком, и далекое-близкое море летом с чайками просится в дом.
            Спят дороги в рассветном тумане, сонный воздух хрустален и стыл, и с ундин и тритонов в фонтане осыпается лунная пыль, жемчуга превращая в росинки, пряча в мрамор движенье и смех. В джунгли парка сбегает тропинка, что там – галлы, тринадцатый век? Все победы ушедших столетий и огни от сигнальных костров. Ожидает за рифом бессмертье всех сумевших доплыть моряков…
            Все вернутся – шальные бродяги и ушедшие в ночь корабли.
            Вместо рома в потрепанной фляге – две горсти чужедальней земли.

07.01.13

Иллюстрация: John Atkinson Grimshaw.