до комы разума

боже, глаза эти,
серо-синие,
сине-серые,
люблю так смело я,
но разве смею я?
да будь всё проклято,
а я — осмеяна,
но этот взгляд меня
на клочья — кольтами,
под кожу — вольтами,
под рёбра — змеями,
и нет замены им.
а я растерянно
стою на площади,
стою на пристани,
а я растерзанна
о нас лишь мыслями,
они как лошади —
загнали до смерти —
они бессмысленны.
а пристань с площадью
всё так же выбриты,
на них не прибыл ты,
на них все выплаты
мои за всё, у нас
с тобой, что было бы,
но, видно, мало им,
мольбы не приняты,
нам ямы вырыты,
да кости вымыты.
но, видно, жадно им
кому-то жизнь спасти,
кому-то нить вплести
в прямую пульса,
в прямую сердца,
закончат пьесу —
ни грамма чувства,
пустое место.
они отняли то одно,
что было всем во мне,
они без повода,
жестоко, холодно
казнили душу мне,
и я разорвана
утратами
на скорби атомы.

они не сжалятся,
всё решено за нас
но за секунду до,
в этот последний раз
я вижу взгляд его
что до безумия,
до комы разума
люблю всей сущностью,
но всё, что сказано,
всё обеззначено,
в секунду сломано,
навек утрачено.
лишь миг до вечности,
до той беззвучности,
что их бездушностью
нам щедро дарена,
война проиграна,
они — не ранены,
я не прощаю тех,
кто это делает,
я не прощу того,
кто обрывает жизни нам,
но страха больше нет —
сейчас я смелая,
со мной глаза его —
моя Вселенная.