Когда

Когда по небу пройдут поезда и финальные титры,
Когда будут внутри и снаружи воды кубометры и литры,
И серый бездомный ветер станцует на наших следах,
На мелких стеклянных осколках, споет о пустых городах
Кому-то в последних проклятьях, кому-то в молитвах.

Тогда не останется в выживших больше ни капли лжи,
И тот же безумный ветер станет лакмусом на миражи,
И каждому по заслугам, на каждом своя печать,
За все, во что раньше верил, приходится отвечать...
Лимит божьей помощи вышел, да и дьявол решил молчать.

И в тот час, когда мимо окон на двенадцатых этажах
Поплывут стаи мелких рыбок, ухмыляясь на виражах,
Я пойму, что настало время: возьму старый отцовский кольт,
Кину в сумку электрошокер (ровно двести и двадцать вольт).
Словом в лучших традициях фильмов, голливудского tough guy роль.

Я покину затопленый город отважно, в духе старых кинохитов,
А крыши подводных высоток будут гореть светом алых костров.
Я поправлю потертый рюкзак и, пожалуй, на Запад отправлюсь.
Все крутые ребята бывали там, ну и я уж как-нибудь справлюсь.
Если Дикому Весту понравится кольт, то и я ему точно понравлюсь.

А пока нет ни ветра, ни стальных поездов, рыбок нет и соленой воды,
И еще помнят нас там, в небесных краях, и готовы спасти от беды.
Я на каждом экране жду финальные кадры: "Режиссер-сценарист - Господь",
Над крышей сверкают не рельсы, а звезды; так проходит и день, и год...

В нижнем ящике щелкнет взводимый курок - он ведь тоже со мною ждет.