Ночь перед Рождеством. Рассказы деда Егора

   Ох-ох-ох-хо…Скучно… По телевизору, по всем программам, наш суперновогодне-рождественский сериал про ментов. Воистину: чем больше программ, тем больше нечего смотреть! За что только и отдавал когда-то бешеные бабки! Водка есть, закуска есть – компании нету! В телевизоре менты активно трупы обмывают, нет, чтобы и меня свистнули…
   То ли дело встарь… Компанией соберёмся, и ну колядовать! Конфет наколядуем, и к девкам! И нам радость, и девки довольны! Мы им конфет, они нам по сто грамм: веселуха! Всю ночь гуляем, а потом еще и днём добавим! И плевать, что Рождество выходным раз в семь лет было, мы и на работе находили, как его отметить.
   Чу…стучат, что ли? Кого там нелёгкая несёт? Пойду – открою… Ба! Да это Петька с Генкой! Петька таз медный держит: его Машка в нём варенье варит. Генка жердь какую-то тащит. Поддатые оба, но не сильно!
   - Пошли – говорят – колядовать.
   - Пошли – обрадовался я.
   - Щас, только звезду сделаем. Дома-то Машка мне за таз голову открутит.
   Да…Машка может! Помнится как-то, по пьяне, попробовал к ней под юбку залезть… не, не подумайте чего срамного: чисто в познавательных целях. Все кругом: бой-баба, бой-баба… вот и захотелось посмотреть – как там у бой-бабы устроено, вдруг чем-то отличается… Не…не отличается… а синяки потом месяц залечивал. Как ещё ничего не поломала, дура! Лет пять потом по деревне кругами ходил – не дай Бог на глаза попасться! Петлял, понимаешь, как заяц!
   В общем, пока мемуары в голове летали, начистили тазик до зеркального блеска, приколотили его к жердине, лентами украсили. Настоящая Вифлеемская звезда отдыхает! Принялись маршрут разрабатывать… дело очинно серьёзное и ответственное! По понятным причинам Машке нельзя на глаза попадаться, да и Генкиной Ольге тоже! Та после Бурановсих бабушек тоже в шоу-бизнес захотела. Собрала баб, собрали ложки-балалайки, костюмы сшили, теперь дома хрен найдёшь: всё где-то репетируют! Вот Генка у неё с концертной рубахи все ленты и срезал, решил что мало, взял ещё и юбку на лоскуты построгал. Считай, каждый из них жён самых больших драгоценностей лишил.
   Петька задумался, закручинился…Тоска какая-то в глазах. Думали – по тазику. Ан, нет!
   - Вот бы – говорит – самого молодого нашего гражданина главным волхвом пригласить… в три раза больше бы наливали…
   - Это кого?
   - Так этого…как его, хранцуза бывшего, который от налогов свалил…во! Депердье!
   - Депардье, дурак.
   - Да и хрен с ним, пусть Депардье… хрен редьки не слаще! Уж больно крут он в мордовском наряде!
   - Не… не дадут…- резонно заметил Генка – его там в министры культуры, а ты – в волхвы!
   Так неспешно толкуя, собрались. Нарядились и пошли. Дело-то уж к полночи! Заходим в первый двор. Петька под окнами что-то из Битлов затянул. Битломан, мать его… Да ладно, всё равно колядок ни одной не знаем. Куплет спел – из дверей Васька вылетает! Радостный, с бутылкой! Видать, тоже не с кем выпить… Хряпнули! Петька на Boney M переключился. Ну…это нам знакомо! Подтянули, поддержали! Пёс Балбес в ансамбль включился…Красиво!
    К Юрке пошли. Васька на русский репертуар потянул. Как рявкнет: 
                Мне осталась одна забава:
                Пальцы в рот, да весёлый свист!
   Собаки в деревне от счастья захлебнулись! Кто-ж от такой красоты устоит! Васька – это не какой-то там Малинин! У него бас как у архидиакона. Ну и хрен с ним, что слуха нет, зато энтузиазма на троих!
   К Костяну пришли…тот натурально присоединился, жену привёл. Та, на радостях, самогоночки… Правда пожурила малость за репертуар. В благодарность мы ей «В лесу родилась ёлочка» спели и из Адамо… собаки погрустнели…  Кошки обрадовались!
   Толян сам прискакал. С гармошкой и бутылкой «Рояля». Литровой! Заначил ещё на заре демократии, а сегодня нашёл! Люська евонная закусь притащила – бычки в томате! Видать после Райкина остались. Погрелись маленько у «Рояля», Толян «Семь сорок» рванул от уха до уха. Как в такой праздник без еврейского-то… Поплясали… Правда…то ли снег рыхловатый… то ли темновато… Короче, получилось не очень… Люське чуть ноги не оттоптали… хоть и плясала круче всех. Ну так понятно: она ж, дура, в домашних шлёпанцах на босую ногу колядовать пошла. Не лето…Ваньке под шубу всё ноги норовит засунуть. Для сугрева видать… А у Ваньки рефлекс. Как у собаки Павлова. Люська под шубу ноги греть, а Ванька туда же руки… Толяну - по-барабану: он гармошкой занят. Пальцы замёрзнут – у Люськи за пазухой погреет и дальше наяривать! Так втроём и греются.
   Часам к трём даже старики древние подтянулись. Баба Маня, не смотри, что под девяносто, причепурилась, козой скачет, с Витьком заигрывает. А Витёк млеет: давно такой популярностью у женщин не пользовался… Всем видный мужик: и выпить…и закусить! А вот насчёт баб… не повезло ему. Насмотрелся в телевизоре на американское… это, как его…во! Родео! Ну и решил тоже попробовать. А быка-то в деревне нету! Вместо него районный ветеринар трудится… Быка-то держать – сколько сена надо! А ветеринару дал бутылку – он коровку-то и огуляет! Так вот Витёк решил на корове потренироваться. Да выбрал самую буйную – чего там мелочиться… Взгромоздился на неё, а она, то ли не поняла… то ли не захотела… Ну в общем копытом как раз в то самое место, которое бабы больше всего любят… Был бы бык, он такую подляну никогда не сделал бы. Из мужской солидарности! А корова, она и есть корова! Недотрога, блин! Как будто никогда мужика на горбу не видела!
    В общем, гудит деревня! Бабы, мужики, скотина – никто не спит! Звезду мне доверили: во мне почти два метра росту… Вдруг толпа заволновалась, оглядываться начали… Бабы в сторонку свалили, мужики за мою спину откатились. Глянул я – мороз по коже! То жарко было, а стало как голому в снегу!
     Машка Петькина и Ольга Генкина… Молча идут, как беляки в психическую… Прикинул я: мне-то что? Я тазик не воровал и не дырявил, и наряды на ленты не распускал… Ах, как я ошибся! На этом моя ночь перед Рождеством и кончилась! Очнулся к обеду. Глаза не открываются, уши заложены, а в мозгах медный тазик похоронным набатом звенит. Рукой пошарил: тара какая-то стоит. Понюхал… приложился… когда в мозгах тазик поутих, понял: не вода! Да Бог с ним, с тазиком… главное – не скучали!