Геям и адвентистам седьмого дня

В пику геям и адвентистам седьмого дня
Продувало с балкона квартиру сквозь каждую комнату.
Если выстрел сравнить с громом,
С каждого из таких поэтов вон
Финским блестящим ножом
Голову.
Смерть поэтам лиственниц и революций -
Я прошепчу ее ти'хонько в стол
И сожгу ее вместе
С позами, от которых плюются
Несколько полных дам,
Авторы благовоспитанных песен,
Стоящие в рост со сценой,
Ведь выслушать и понять -
Это как изменить тишине
С якорем ржавого судна.
Слушая, никогда не используй рассудок,
С ним сложно втройне.
Так даже в покер не поднимают,
Когда в открытую.
Церковь в огне, в пламени купола.
Золотопалый маяк
С выправкой, что стрела,
С меткой, что карта, которая бита,
Все продолжает стоять.
Вам, адвентистам седьмого дня,
Этого не понять.
Не позволяй им войти в твой дом,
Не позволяй им войти в тебя,
Выпей гранатовый сок,
Высуши все моря.
Не позволяй им усвоить урок,
Горло их режет стальная струна,
И главное - не позволяй им верить
В святость банки с черничным вареньем,
Иначе старые войны выудят из империй
Законом вселенской власти необходимости,
Пожара, спирали, кротости,
Жидомасонской гордости,
Американского крекера,
Культуры потребления веры
Вилкой для устриц.
Если поэты уходят с улиц -
За ними бегут крысы
С тонущего корабля
Я веселый и свежий упорхну на виселице.
И знаешь, Земля, иди ка ты к черту
Со всеми своими го'рами и родниками.
Я встряхну тебя как подстилку,
Брошу в тебя камнем.
О, Великий Тунгусский Метеорит!
Горизонтальная полоса рвет пространство,
Вертикальная непременно полнит.
Пересечение - крест,
Иудея - город.
Смерть неизбежна и неуместна.
Стих тихой посыпью
Валится за порог
И остается на улице, весело
Напоминая о смене времен.
Осень, разболтав весну голую,
От стыда, капель и льда.
Перемен или перемён?
Хлеба или олова?
Я не впущу их в порядок имен!
Смерть алфавиту!
Смерть городу Парижу!
Я велик, я сочинил рифму,
Которую вы не слышали!