Тоска

Можно ли хвастать своею тоскою?
Я разбиваю бесплодных мыслей хоровод и вижу в обнаженных слезах печали ее великую силу. Рождение этой силы обязано той открытости, и даже не столько открытости, сколь чувствительности, которую предполагает опечаленное сердце. Даже удары этого сердца подобны брызгам весенней травы, той, что хранит на себе мягкие отпечатки утренней прохлады, что пухлыми пальцами покоя прикрывает глаза и своим застенчивым шелестом погружает в дрему. Здесь засыпает разум, и просыпается чистый родник Запредельности, неподвластный грубым мозгам удовлетворения. Как приятен высохший пот вожделения, похороненный скромным благородством безумия! Это от него чувства получают тот незабываемо тонкий запах весны, сводящий с ума даже самые скупые на чувства сердца. Что с нами происходит, известно лишь сиреневому отблеску заката. А там, за немыми ветвями прибоя, - рождение искрящихся брызг отрешенности. Они приводят к тому удовольствию, которое получаешь от страдания. Боль, взрывающая тело, зачинает полноту духа, где крупицы его собираются воедино, привлеченные благодатной пищей жертвенности. Все с себя отдать! – от широты душевной. И себя всего отдать с потрохами! ЗДЕСЬ широта души, и в этом она измерима. Узость – скупость, червь сомнения и безверия, копошащийся в сердце кувалдой логики. То, что просит логики, – безнравственно и неестественно; сама логика – приманка для ума, попадающего на удочку иллюзии. РодИ в себе силу углубления и ты перестанешь страдать от тоски, ведь и в ней проявлена естественность обращенной к солнцу реальности. Растворись в нежных звуках отрешенности, и умрет в душе боязнь оставаться наедине с собой.