Двенадцать 12, привет Блоку

Они ждали этой первой вьюги,
Чтобы укутаться в неё,
И пьяно наступая на ноги друг другу,
Апостолы идут на небо, будучи землёй.

Январь накрыл великий Питер,
Заткнитесь! Смотрите, кто-то едет там,
НАверно, губернатор или заместитель,
Дорогу уступите, деньги липнут к деньгам.

Смотри, а вон идёт поддатенький Ваня,
А с ним, глянь пьяненькая Света,
Ещё вчера он был как будто бы с нами,
И вместе пыль пускали на Невском Проспекте.

Её разденьте догола и избейте, избейте!
Она дышит? Добивай сильней, братиш!
С этой шалавой я недавно на рассвете
Кормил голубей, бросая хлеб с холодных крыш.

Колёк, ну что, она не дышит больше?
Уже сдохла? Да, ну и чёрт с ней!
А кровь стекала по солёной коже
Эфирным маслом для Вавилонских дочерей.

Не напрягайся, Коль, она мертва,
Жила бы, тварь, сидела бы спокойно дома.
Палач не знал, что она в себе несла
Его ребёнка. Папа, за что!? Больно!

Из подворотен - золотая молодёжь,
Едрёна вошь, на немецком автопроме,
А под спидами стрелку посмелей кладёшь
И входишь в поворот под указатель преисподней.

Эй, дьявол, как твои дела в аду?
У нас всё хорошо, у нас всё в норме,
Когда умру, я тебя, мразь, найду
И перережу твоё дьявольское горло.

Ты мной не управляешь, ведь я неуправляем!
Я - часть истории!
Я, мать его, бозон Хиггса!
А помнишь, в девяностых мы продались вовремя
За банку колы и недорогие чипсы?

Как заодно? То есть, я - это ты?
Ты внутри меня, и мы теперь сообщники?
Отцы святые! Тащите мне святой воды!
Я не курил, но меня нереально корчит!

Внутри меня - двенадцать несвятых душ!
Ну, а снаружи - пустота, ничего нету!
Танцуют черти, как бабы из Мулен Руж,
Танцуют власти и поют, как Геннадий Ветров!

Везде псы и свиньи, свиньи и псы!
Они жрут и лают, меняясь ролями.
Скорми им, брат, варёной колбасы,
И убери дерьмо за ними, а то воняет!

Привет, чистое небо! Я твой адепт!
Пойдём, куда захочешь, куда прикажешь!
Что!? ТЫ тоже с ними? А, ну уж нет,
Я выстрелю тебе в лицо чернильной сажей!

Двадцать четыре следа шагают друг за другом,
Натыкаясь на сугробьих тварей.
Первый идёт в берцах, а последний - в уггах
Прошлой коллекции - разодранных, рваных!

В горячей ванной, когда одиноко станет,
Бери "Рапиру" и режь руки руками,
И ты увидишь, как растворяются в воде
Капли революции, которая была в тебе.

Она помчится через сток по трубам,
Затопит целые кварталы, где живёшь ты.
Она начнётся неимоверно глупо
И не закончится, не даст воде остыть.

С утра запахло порохом: кто-то стрелял.
И зазвенел будильник, и ты проснулся,
Увидел огромную дыру в башке у себя
И гильзы на цепочке висят, как будто бусы.

Двенадцать месяцев идут двенадцать бесов,
Проходят сквозь сезоны и межсезонья.
И каждый из уродов хочет водки врезать,
А ты потом вставай, с похмелья и спросонья!

Застольями старыми и новыми корпоративами
Разливается жизнь ровно в бокалы,
Вива ля Куба! Кинули! Кинули!
Бросили нас, утопили в стакане!

Товарищи доктора, тащите за волосы
Этого человека, он нужен трудящимся!
Несмотря на то, что мот и пьяница,
Его глаза остаются настоящими!

Не важно, где: в Москве или в Петербурге,
Во Владивостоке или в Волгограде
Плюнь смачно в толстый сырный бургер,
Тем самым жизнь капиталистам изгадив!

И в соусе шашлычном или кисло-сладком
Обмакни, облизав пальцы,
Мясистую советскую шоколадку!
Для чего? Элементарно, Ватсон!

А для того, чтобы не как все,
Для того, чтобы в толпе выделяться,
Моя курица - вчера- мне!-
Снесла шоколадные яйца!

Отечественный производитель, изволь!
Гордись своими передовиками!
Зарплату понизь, а потом их уволь,
Расплатившись игрушечными деньгами!

МЫ такие наивные и добрые-предобрые,
Но готовы отдать всё за борьбу с кем-то.
Мы дерёмся с тенью, собой довольные,
А тень леща отвесит нам, бедным.

Пейте, танцуйте, лет через пятнадцать
На школьной дискотеке ваш сын Паша
Пригласит на медляк одноклассника Васю.
Чья вина? Конечно, не наша!
Всё хорошо, жизнь - это праздник!

А внутри меня сидят двенадцать копий
Человека как некоторого чуда,
Но дело в том, что все их угробит
Последняя, этот чертяга - Иуда.

Сидя за столом, деля на всех пищу,
Кусок в горло не лезет и падает на пол,
Блаженны не только духом нищие,
Но и те, кто держал им факел.

Натыкаясь на снег январского города,
Падают люди, одиннадцать - мертвы.
НА дороге написано золотом:
"Следующий кто? Может быть, Вы?"

Убегаешь? Правильно, и я побегу,
Усталый и, можно сказать, полумёртвый,
Вот же он, свет!: по пояс в снегу
Иисус в сандалиях стёртых.