Разговор, запомнившийся навсегда

Посвящается Комалову К.В.

Старый мой дед с клюкою
Не любил говорить о войне,
Он не делился со мною…
Холодная дрожь по спине
У него… Искажалась улыбка,
И взгляд вдруг уставится вдаль…
Для него –
                жестокая пытка
Вспоминать «кровавую сталь»,
Вспоминать военные годы,
Вспоминать Победы парад.
И зачем же он прятал в комоде
Целый куль орденов и наград?

Я смотрела на странного деда,
Говорила: «Чудной же, чудной!».
Я то знаю: пришла победа!  -
Прочитала параграф шестой.

          ***
Но шли годы быстрее, быстрее.
Любопытнее я с каждым днём:
Вот стала  немного взрослее.
Вновь остались мы с дедом вдвоём.
Как всегда он единственным глазом
Смотрит вдаль, почему-то молчит…
Говорить дед мой начал не сразу.
Как сейчас вот… Я помню,
                скрипит
Этот тихий старческий голос,
Этот голос больной и сухой,
Как колышется тоненький колос
От жестокого взмаха косой:
«Знаешь, дочка, как это колко
Говорить о той страшной войне!
Нет! Не жалею
                нисколько,
Что с тех пор эта горечь во мне.
Не могу я смотреть на медали,
Не могу, потому что ТАМ был!
Дай же Бог, чтобы вы не узнали
Весь тот ужас, что в крови застыл…
Знай же, внучка, что эта Победа
Нам далась нелегкой ценой,
Береги, как лучиночку света,
В сердце Вечный огонь, золотой.
Закрываю глаза и вижу…
Как товарищ с обрыва упал:
Ранен в сердце.. Мне кажется,
                слышу,
Как о помощи к Богу взывал…
Я на пузе тащусь по полю,
Всё ползу, всё ползу…
                Все ползут…
Я тихонько скулю, но не ною…
Я боюсь, что сейчас вот…
                Взорвут…
Пуля мимо меня просвистела,
Вроде всё… пронесло! Ан так нет…
Прямо глаз мне шальная задела.
Кровь ручьём… и погас божий свет…
Я дрожащей рукой закрываю.
Остаётся кровавый след…
Я дороги не вижу, не знаю…
И вокруг уж товарищей нет.
Я на пузе  тащусь по полю,
Всё ползу, всё ползу…
                Один.
Я тихонько скулю, но не ною,
И я Богу шепчу:
                «Прости!»
А котёл людоедский кипит уж!
И товарищи-братья в бою.
Узнаю я родные «Катюши»,
Что были
                и в нашем строю,
Пока не обрушился ливень,
Ливень горячих бомб.
Ливень? Да что там ливень!
Сам дьявол открыл
                для нас гроб…
Я думал, что всё уж,
                кончина
Пришла. Я готов был принять…
Меня одолела кручина.
Вдруг вскрикнули: «Родина! Мать!».
В небе стальные птицы
Летают, таранят, бомбят…
Поганые, жадные фрицы
Нас видеть
                рабами хотят?
Я крикнул себе: «Не сдамся!».
Вдруг вижу бойца в крови…
В руках автомат остался.
Он слабо кричит: «Помоги!».
Дядь Гена! Узнал не сразу:
Он был окровавлен, без ног…
Сказал мне последнюю фразу:
«Сразите фашистов, сынок!»
Мне нужно ползти до цели,
Ползти до окопов, ползти,
Звенели пули, звенели…
И всё же…
                сумел не сойти.
Мы атаку душили долго,
Сколько жизней унёс этот бой?
Это чудо! Спасибо Богу,
Что остался тогда живой…»
         ***
Дед содрогался и плакал,
Клюкою громко стучал.
Он долго охал и ахал
И вдруг во весь голос сказал:
«Я верю в великую расу!
Я знаю, великой народ
Поборет любую заразу,
Спасёт от несчастья наш род!
Мы в самые трудные годы
Не шли проторённой тропой.
Все вместе терпели невзгоды
И кровь омывали слезой!»
        ***
Когда-то смотрела на деда,
Говорила: «Чудной же, чудной!»
Теперь-то я знаю:
                Победа –
Не только параграф шестой.

Все люди на нашей планете
Кивнут головой в ответ.
«Пусть воцарится на свете
Мир»,
         - как сказал мне когда-то дед.