Fatum

Fatum

К Петровичу вернулась жена.
От всех уходят, а к нему вернулась.
-  Такие, брат, дела.

Другой бы обрадовался или огорчился, а Петрович насторожился:
-  Это «жужжу»  неспроста, - вспомнился ему Винипух,  и чем ЭТО для него закончилось.

Вернулась и принялась наводить порядок.

Перво-наперво  вынесла  на помойку всЕ постельное белье.
Затем скрупулезно пропылесосила и проветрила («Чтобы  духу их здесь не было!).
С подозрением оглядела комнатные цветы («этот фикус я не помню») и …
-  Мне его соседи оставили, когда уезжали на ПМЖ, - вступился Петрович, - На память.
и… полила меньше всех («знаем мы этих соседей»). 
В гостиной повесила свадебное фото, а в спальне – снимок улыбающейся мамы с рекордным огурцом.
-  Теперь точно ничего не получится, - решил Петрович и окончательно ушел в себя.

Потянулись однообразные дни, лишенные мало-мальски значимого информационного повода и взаимодоверия - разлука натоптала и прописалась  в квартире и душах ее обитателей.

Супруги общались преимущественно через кота:
-  А не пора ли нам, Тимофей, отобедать?
-  Тимоша, тебе не кажется, что кто-то забыл вынести ведро?

Коту нравилось подобное внимание – он укрепился в осознании собственной значимости, впервые после кастрации.
Хоть кому-то стало хорошо.

Однажды, прогуливаясь в ожидании, когда супруга уснет, Петрович обратил внимание на незнакомую фигуру  в конце аллеи:
-  Так чинно и  неторопливо могут ходить только обеспеченные пенсионеры и собачники.

Дорожка узкая – не разойтись.
-  Вечер добрый.
-  Здравствуйте, Петрович. Как Ваше «ничего»?
-  Спасибо, слава Богу, - засмущался беглец, пытаясь разглядеть лицо незнакомки.
Девичий голос как-то не вязался с  основательной фигурой  в добротном пальто свободного покроя.
-  А мне, ведь, и раньше доводилось слышать эти позитивные, даже, задорные нотки, - подумал Петрович, роясь  в анналы склеротической памяти.
-  Давно Вас не было видно. Все пишете, наверное?
В этот момент тучи раздвинулись, и мягкий лунный свет протянул мужчине руку помощи.
-  Уже – нет. А  Вы совсем не изменились.

Петрович ушел от жены.
Впервые. В его возрасте стараются вернуться, а он – ушел.

Ласковое прикосновение становилось все требовательнее.
-  Настойчиво, но приятно, - Петрович зарылся поглубже в подушку, притворяясь, что спит.
Озорная щекотка нашла его и там.
-  Довольно – встаю.

Изумрудные глаза смотрели в упор, не моргая.
Входная дверь тряслась в истерике.
Так   стучаться  мог только одИн человек – жена!  Вернулась…

01.01.13