Меня по улице ведут под свист и хохот...

    Меня по улице ведут
       под свист и хохот,
    а за спиной взлетает кнут,
       и слышен топот.
    И кровь стекает по плечам,
       веревкой свитым,
    Идти не в мочь босым ногам
       по стеклам битым.
    Толпа безжалостно казнит,
       забаве рада.
    Пройти мне в муках предстоит
       все круги ада.
    И знаю: в том моя вина,
       что ночью темной
    я чашу выпила до дна
       любви греховной.
    За помрачение ума,
       за поцелуи, -
    за все плачу теперь сама,
       не протестуя.
    И мне не страшно умирать,
       но жаль, что мало
    твою возлюбленную стать
       я обнимала.
    Я не насытилась тобой, -
       пусть бьют сильнее! -
    И лишь об этом, дорогой,
       так сожалею.
    Ты ж, притаившись где-то, ждешь
       суровой казни
    и уж конечно не спасешь
       из-за боязни
    быть узнанным. Не суждено
       погибнуть вместе,
    хоть мы с тобой одно звено
       в цепи бесчестья...
    Вот шумно гвозди молота
       в меня вбивают,
    а я смотрю, смотрю с креста
       еще живая.
    И град камней в лицо летит, -
       мне что за дело!
    Душа распятая болит
       сильней, чем тело.
    Сорвется с губ разбитых крик, -
       и кану в бездну,
    ну, появись в последний миг,
       ведь не воскресну
    я, как Христос! Я так грешна
       душой и телом.
    Пускай на мне твоя вина,
       мой принц несмелый.
    Ты не предатель и не трус,
       а просто слабый.
    И я не преданный Иисус,
       я просто - баба.
               1994