Шоссе в милицейской оправе. Былинка
Середина мая, стылый ветерок еще напоминает об ушедшей зиме, но солнышко по-весеннему уже греет душу и тянет на дачу.
Нагружаем нашу серебристую «ласточку» заготовленным за долгие холода багажом доверху, и я с наслаждением веду автомобиль в сторону Ладоги. Но еще и отъехать не успели, как меч гаишника приказывает моему железному коню остановиться на обочине.
Светофоры добры, как славяне.
Мне в лицо устремляют огни
и огнями, как будто словами,
умоляют: «Постой, не гони»
Белла Ахмадулина
Вежливо иду навстречу с двумя бумажниками в руках – в одном документы, в другом Неприкосновенный Денежный Запас – для подобных случаев. Молоденький лейтенант с приятным лицом всматривается в бумажки и вдруг удивленно поднимает брови: «Что же вы, Александр Григорьевич, приехали из Вены, а правила движения нарушаете?» - совсем беззлобно говорит он.
- Да я, товарищ старший лейтенант, сын Победы, родился в 1947 году в Австрии, когда там после войны стояла наша Оккупационная Армия, выбившая фашистов из столицы и сохранив красивейший город для всего мира. Папа медалью награжден «За освобождение Вены».
Он не понимает меня и, снизив свое звание до законных двух маленьких звездочек, с обидой добавляет: «Много вас теперь с Запада понехало, не хотите наши законы уважать, демократы. Вы хоть работаете?»
- Работаю. Редактором православной газеты, - виновато отвечаю вратарю шоссейных дорог и искренне раскаиваюсь в содеянном.
- Вот сами и определите себе сумму штрафа, а то ведь за проезд на красный свет предусмотрен арест на 15 суток.
Как танка тяжелые траки
прошел ураган… Грязь течет.
Сорвало дорожные знаки –
и правила больше не в счет.
Шоссе – в милицейской оправе:
оно превратилось в притон.
Нет знаков, а значит – и правил,
у каждого – личный закон.
И воют волками моторы,
и душит бензиновый чад.
Права продаются. Поборы
вокруг, как заборы,торчат.
Борис Орлов, СПб
В таких случаях промедление лишению прав подобно. Мгновенно передаю симпатичному сотруднику ГАИ зелененькую купюру. «Счастливого пути, австриец!» - слышу вдогонку, захлопывая дверь. На повороте в деревню меня снова остановили. На этот раз обошлось…
Всю жизнь меня преследует запись Консульского Отдела СССР в Австрии. Оно чудом сохранилось:
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР
ОТДЕЛ АКТОВ ГРАЖДАНСКОГО СОСТОЯНИЯ
СВИДЕТЕЛЬСТВО О РОЖДЕНИИ РВ №235069
Гр. Раков Александр Григорьевич
родился тысяча девятьсот сорок седьмого года (9.10.1947),
о чем в книге записей актов гражданского состояния произведена соответствующая запись октября месяца 20 числа за №Б-796
Место регистрации: Консульский Отдел СЧ (Советской Части) по Австрии
Заведующий бюро ЗАГС (подпись)
20 октября… – дальше родители и фамилия делопроизводителя не читаются от времени.
Школьником я гордился своим местом рождения, но безконечные недоуменя во взрослости приелись до оскомины: разве расскажешь молоденькому лейтенанту о том, что после окончания Великой Отвечественной войны Советская Армия три года стояла в Австрии, а увезли меня на Родину в девятимесячном возрасте – он все равно бы не поверил. Для него я так и остался чужеземцем, по непонятным причинам бросившим благопопристойную Австрию. Он даже не поленился проверить по рации, не на ворованной ли машине разъезжает по Питеру прекрасно говоривший по-русски пойманный австрияк. А я и Вены в глаза не видывал – только на открытках. Да и не тянет туда, если честно – слухом музыкальным обделен я…
В ВЕНЕ
Застенчив и угрюм на вид,
с искусственной улыбкой,
у сквера в Вене он стоит –
вниманья просит скрипкой…
Туристы встали вполукруг,
смычок упал на струны,
и все вокруг исчезло вдруг
в лучах сонаты Лунной.
И пели струны, как рояль,
и музыкант был в трансе,
и время улетало вдаль
и таяло в пространстве.
И шпиль собора в вышине
похож был на антенну,
и вспоминалось о войне,
о днях боев за Вену…
Играть, как тот бедняк играл,
не многие б сумели.
Ему бы дать концертный зал,
а не клочок панели…
Павел Железнов
Одно приятно: не только нас, русских не любит богатенькая заграница, но и мы наконец избавились от низкопоклонства перед иностранщиной и рвемся на Родину. Не то чтобы нас пригласили, скорее наоборот. Но мы приезжаем в Россию из всех суверенных широт. Нам стало вдали одиноко, и сделалась участь горька. И с Запада, и с Востока течет человечья река. Над мыслями нашими властвуй, пришли мы к тебе налегке… Как сладко сказать тебе: «Здравствуй!» - на русском твоем языке. Владимир Шемшученко, СПб. От Австрии у меня остались безчисленные папины фотографии 6х9 с фигурным обрезом, сделанные трофейной «Лейкой» - в основном, мамы в огромной шляпе с коляской или с подругами, друзьями русскими и аборигенами. От времени они пожелтели и лежат на антресолях, но у меня никогда не поднимется рука их выбросить; да безконечные мамины рассказы об Австрии, от которых память сохранила только названия: Вена, Хинтербрюль, Баден, Йоганнштрассе. А я… я так и помру полурусским-полуавстрийцем, и похоронят меня в топкой питерской земле. Только это и утешает…
По данным социологов, каждый десятый в России не знает даты начала Велекой Отечественной войны.
Я ХОЧУ
Я хочу, понимаете-знаете,
Чтобы были мы сами с усами.
Я хочу, чтоб боролись на Западе
С преклонением перед нами!..
Чтобы космополиты Америки
Нью-йоркские хаяли фирмы,
Указуя в безумной истерике
На советские книги и фильмы.
Чтобы женщины американские
У витрин цепенели зловеще,
Пяля глазки на заокеанские
Астрахано-рязанские вещи.
Чтоб стиляги Парижа и Лондона
Ярославские ткани носили
И про джемперы самые модные
Говорили: «Они из России!»
Чтоб спортсмены норвежские, шведские
Не могли фозразить против факта,
Что всех лучше, конечно, российские
И коньки, и байдарки, и яхты!
Я хочу, чтобы люди заморские
О своём превосходстве забыли
И, ловя передачи московские
Подражали бы людям Сибири!
Николай Глазков †1979
Свидетельство о публикации №113010207183