Странное существо...

Мир, в котором Он жил, составлял какое-то непостижимое пока для него, но интуитивно угадываемое, единство. Он простирал свои чувственные корни вглубь неведомого ему мира, получая от этого неизъяснимое наслаждение. И сам - в свою очередь - был опутан сотнями тысяч таких корней, которые тянулись к нему со всех сторон. В этом единении ему слышалась музыка созидания.
 
Сначала он был уверен, что нечто грандиозное, поистине великое, можно свершить только всем вместе. Это стремление к великому, тому, что большинству кажется вообще невозможным, заставляло его спонтанно пульсировать, выбиваясь, порой, из общей композиции слаженного организма.
 
В эти мгновения, вникая в действия подобных ему существ, он поражался их умению интенсивно работать, трудиться целыми днями, выполняя простые операции, с которыми легко могла бы справиться и машина. Интересно, что они не халтурили, делали все очень добросовестно. Он не мог понять, откуда у них берутся силы и желание так работать, почему они не дают себе возможность расслабиться, шутя пренебречь своими обязанностями. Ведь совсем голые, нищие, ничего не имеют, никаких запасов, питаются из общего котла!

 Нет, конечно, они не ангелы. Он видел, как они подворовывают, почти открыто растаскивая по мелочам все, что плохо лежит, всасывая в себя какие-то  крохи, которые доставляют им энергию и оптимизм, необходимые для их бесперебойного функционирования в бесконечно повторяющемся цикле изнуряющей работы, которая, почему-то еще и доставляет им какое-то удовольствие.

Он решил, наконец, что остальные работники просто недоразвитые, интеллектуально отсталые и примитивно устроенные существа. Именно поэтому у них и есть такие категорические нравственные понятия, которым они следуют, не сомневаясь, и не замечая, что часть их нравственных устоев уже рассыпалась. Потому, видимо, они и ведут себя в некоторых ритмах общего организма достаточно странно, хотя, опять же, на удивление слаженно. Фальшивят все вместе, срываясь одновременно на одной и той же ноте.

Чувство превосходства, став постоянным, позволяло ему демонстративно игнорировать узкий круг примитивных правил, которые все остальные почему-то считали священными. При этом воровал он парадоксально меньше других, и всегда смехотворно мучился угрызениями совести, старался чем-то искупить свою вину. Впитывать из общего резерва он предпочитал не столько то, что доставляет удовольствие большинству, а - по преимуществу - то, что его развивает, возвышая над другими.
 
Постепенно образовался круг единомышленников, таких же, как он, прочно связанных друг с другом какими-то особыми корнями. Их плотное и изолированное единство, вырастающее над другими, расширялось и  развивалось невиданными темпами...

И вдруг наступила темнота! Вместо драматически прервавшейся общей бравурной музыки - где-то за границей родной вселенной, которую Он считал единственной, - зазвучали сигналы из других миров: "Раковая опухоль совершенно убила мозг! ...Раковая....Опухоль...Убила...Поздно... Ничего нельзя... Злокачественная...Убила...."

Все  клетки мозга затихли. Лишь одна еще долго сохраняла пейсмекерную активность, пытаясь расшифровать, кого именно эти пришельцы из другого мира называют "злокачественным образованием"…