Путешествие

Туда всего один переход, всего один перегон –
с крыши видно обычным оком.
Доброхот не советует ехать. Надо быть дураком,
праздным и сытым, чтоб в земли... где листригон
обедает чем-то красным (не бураком
и не томатным соком).
 
Имена мужчин невозможно произнести. Назовем их «иксы».
Их жены – шиксы и травести, полностью безучастны.
Другой на их месте давно бы свыкся и погрузился в частный,
личный и теплый... у них же ружье в горсти,
и во рту золотые фиксы.
 
Cпозаранку выйдешь, глянешь на поселян –
они убивают чмо, изничтожают зло –
на зырян (или как их?) в окруженье шпаны, мочалок –
услышишь не «Шма», а местный аналог “No pasaran!”.
В огороде не выросло, хоть целый год росло
у людей одичалых, вдали от каналов, морей и чаек.
 
Они не сдались ни в тысяча восемьсот, ни в тысяча девятьсот,
а теперь вот и в двухтысячном не сдались.
Надеются, что когда-то им повезет, куда-то их довезет.
Харчи увидят и говорят «делись»,
они хотят, чтоб им было тепло внутри.
В остальном – инертные, как азот,
и не знают, что Бога надо делить на три.
 
А тот, кто уверен, что долгий и прочный мир –
не встречался со зверем, хлебнул вина и не жил в земном.
Потому что война и раскопанный Гур Эмир,
и затронет всех – замнём или не замнём.
 
Они курят, их палец хочет спустить курок.
Вот урок тому, кто не учил урок. –
Не срамись, не проси униженно, распрямись –
они никогда не согласятся на компромисс.
 
За порогом, где нет метро и путей-дорог,
где перепутаны запад, верх и восток, и низ.