Зажмордон и луна

Зажмордон не умел ничего представлять в голове,
Но под утро предметы взялись и представились сами,
Разместившись отрядом высоких девиц на траве
С изумрудного цвета глазами. 

Вот идёт Зажмордон меж рядами высоких девиц,
Беспардонно его провожающих медленным взглядом;
И в созвездьях их глаз, в вереницах повёрнутых лиц,
В тот момент оказавшихся рядом,

Он находит покой, он находит последний приют
Перед долгим полётом в ночи на естественный спутник,
Все - как есть - свою честь те девицы ему отдают,
И роняет слезу шалопутник;

Он идёт по холму из прозрачного чёрного льна,
Меж заснеженных скал и стеклянных высотных строений. 
Наверху и внизу темнота, только светит Луна
Безмятежной и ласковой феней. 


Если в сердце твоём торжествуют любовь и покой,
То идётся легко, то живётся легко и летится,
То обширно пространство, текущее чёрной рекой,
И Луна в том пространстве светится…

Зажмордон, в лунный диск неизменно и страстно влюблён,
Все идёт; нет, летит от поверхности минимум в миле,
Уж летит он, как конь, над водой; он размерен, силён,
Полон дум о любимом светиле. 

Лунный диск чист и ясен, и манит заоблачный свод,
Зажмордон, на Луну наведён, хочет выше подняться,
И, вращаясь, вонзается в тёмное небо… но вот
Лунный диск начинает меняться;

Словно рябь, словно зыбь пробежала по лику Луны,
Зазмеившись извилистой гранью безумной химеры,
Зажмордон в замешательстве; знает он, что не должны
Так являться небесные сферы. 
 

Лишь одно объясненье пришло Зажмордону на ум,
Лишь одно оправданье такого Луны поведенья: 
Не взлетал он, а падал, приняв за Луну наобум
В океане ее отраженье. 

И пришлось Зажмордону поспешно создать в голове
Новый мир - без льняного холма и Луны с небесами, 
Распрощавшись попутно с отрядом девиц на траве
С изумрудного цвета глазами.