в скобках

     если же о прикосновениях (дошла очередь и до них), то из всех прикосновений обещание несло только прикосновение к женщине, уточнить, прикосновение к девушке, потому что когда наступило время прикосновений к женщинам, грезы об Александре уже выцвели, и в прикосновениях не было обещания, ну если только совсем немного, эхо былых времен, так что же прикосновения, ничего, в том-то и дело, что обещание крылось в мечте о прикосновении, но само прикосновение ничего не обещало, напротив, заставляло забыть об обещанном, не обращать внимания на эти об-об, бу-бу-бу, ба-бах – и в дамках! если бы можно было так быстро добраться до Александра, вся жизнь как приключение, вот каким было действие этого обещания: сделать жизнь приключением, будто ты продвигаешься в дамки, вперед, вперед, ни шагу назад, казалось таким заманчивым, потому что в конце сулило встречу с Александром, только прошедший в дамки удостоится лицезреть, если уж переводить смысл обещания на обычный язык, то его следовало бы изложить именно так, стань дамкой! стань самим собой! каждая юная душа слышит этот призыв, и что из этого, ничего, Туринская лошадь повезет тебя на погост, вот чем все это кончается, но то было время прикосновений, время девушек в цвету, какие бутоны, соки и ароматы в вечернем воздухе, и мечта забраться рукой между ног, как будто Александр мог притаится там, да, тогда это место казалось естественным убежищем Александра, все девушки, или нет, только красивые, привлекательные, носили в себе Александра, и касаясь их, ты касался Александра, так грезилось еще до прикосновений, но сами прикосновения разочаровывали тем, что нисколько не приближали к Александру, и пробираясь между ног рукой, пальцем или чем-то еще, да, чем-то еще, никакого Александра не обнаруживаешь, обман инстинкта, прикрывающего свою цель Александром, как будто он что-то знает об Александре, нет, так рассуждать нельзя, влечение само по себе, Александр по другую сторону, но откуда же тогда эти грезы и этот обман, и самое любопытное, что девушки так же ждут Александра, как и парни, им и на миг не мерещится, что Александр с ними, у них внутри, значит, все сложнее, и связь Александра с влечением плоти, страстью к прикосновениям остается невыясненной, да мы и не надеялись, я-то уж точно не надеялся, теперь, когда от надежд ничего не осталось, держатся строго метода феноменологии, заключать себя в феноменологические скобки, и Александра, его – в первую очередь, Александр – вне всяких рамок и скобок, вот почему он неуловим, и как бы он мог явиться нам, заключенным в скобки, то есть, в рамки, он по другую сторону рамок, и ему их не перешагнуть.


––––––––––––––––––––––––––––––––––––
     «Игра будет выиграна, проиграна и выиграна, он неожиданно и непонятно как окажется среди нас, на месте встречи, и люди скажут: Взгляните на старину Червя, он ждет возлюбленную…» – С. Беккет. «Безымянный».