С добрым утром! Добрый вечер! Былинка

С добрым утром! , Добрый вечер! Былинка
Александр Раков
 «С добрым утром!», «Добрый вечер!»

Все нравится мне в моей уютной квартире – и дом-то «сталинский» о четырех этажах, и лестница в подъезде широкая, и площадка перед дверью огромная, и двор, как в детстве на Хорошевке, зеленый и просторный, и тишина за окном. Да, за окном тишина, а внизу под нами сосед живет и по ночам что-то из дерева конструирует. Да не ночь-другую, а три года с лишком уже трудится. Сплю-то я плохо, да вы знаете, с таблетками, но от ночного шума, когда каждый звук, словно барабан звучит, даже иностранные беруши не спасают.

 

О БОРЬБЕ С ШУМОМ

Надо привыкнуть к музыке за стеной,

к музыке под ногами, к музыке над головой.

Это хочешь не хочешь, но пребудет со мной,

с нами, с вами.

 

Запах двадцатого века – звук.

Каждый миг старается если не вскрикнуть – скрипнуть.

Остается одно из двух – привыкнуть или погибнуть.

 

И привыкаем, кто может, и погибаем, кто

не может, не хочет, не терпит, не выносит,

кто каждый звук надкусит, поматросит и бросит.

Он и погибнет зато.

 

Привыкли же, притерпелись к скрипу земной оси!

Звездное передвижение нас по ночам не будит!

А тишины не проси.

Ее не будет.

Борис Слуцкий †1986

 

Стал я рукастому соседу по ночам звонить, но разговора не получалось – что успеем выкрикнуть друг другу за мгновенье, то наше. А надо сказать, что на прежней квартире тоже доставал меня сосед- милиционер: он по ночам ловил наркоманов и в ожидании смены тихо так играл – поверите ли? – через синтезатор на барабане. А стенки в «корабле» звуку не препятствовали – лишь бы потолок удержать. И стал я с молодым правоохранителем воевать: жалобы писать в разные инстанции, милицию вызывать по ночам. А что ему родная милиция? Он им или удостоверение свое показывает, или замолкает на инструменте играть, услышав шум подъехавшей машины. Оставалось мне лишь краснеть перед прибывшими милиционерами и просить прощения за безпокойство. А молодой «санитар общества» в отместку регулярно прокалывал шины на моем «Жигуленке», стоявшим у подъезда. Я, помню, все удивлялся – откуда на питерских дорогах столько гвоздей? Батюшке жалился, а он в ответ: «Ты вот шума не терпишь, бороться пытаешься, вот бес тебя и достает». Но слава Богу, смогли мы оттуда убраться подобру-поздорову. На новом месте день-другой я настороженно вслушивался, нет ли со двора шума, не балуется ли кто в доме музыкой нестерпимой. Тихо все было, и я было успокоился. Но тут заработала у нового моего соседа столярная мастерская, а у интеллигентных соседей сверху до упора гремит телевизор.

 

Уснуть? Но верхние соседи

включили ящик за стеной.

Они телеэкраном бредят,

фильм не пропустят никакой.

 

Вот и сейчас… Тургенев?..Чехов?

Сквозь стенку я не разберу.

Там кто-то должен был, уехав,

быть в Костроме уже к утру.

 

Он говорит: «Я вам откроюсь,

я не заставлю вас страдать…»

Он говорит: «Бунтует совесть…

Что я могу народу дать..»

 

Подушку на ухо – и будет!

Но, кажется, напрасный труд.

Там, за стеной друг друга любят,

но не об этом речь ведут.

 

Он говорит: «Не жду успеха…

Простите… Для своей страны…»

Он говорит: «Я должен ехать…»

Она поправит: «Мы должны…»

 

Взмывает музыка прощально,

но долго в тишине слышны

те отголоски жизни дальней:

«Страданье… Совесть… Мы должны…»

Наталья Перевезенцева

 

 Но через год наверху родился ребёнок, и звуки телевизора стихли, а младенцу-несмышлёнышу рот не закроешь…

Да, батюшка после переезда, когда квартиру освящал нашу, предупредил меня, счастливого: «Саша, бес с тобой может переехать, чтобы досаждать. Пока будешь на шум раздражаться, избавиться от него ты не сможешь». Но я в счастии тогдашнем слова-то запомнил, но внимания на них не обратил.

И началось! Три года боролся, пока не понял – смирись! Написал я тогда, в Прощеное воскресенье, соседу письмо; не грозил, не пугал ничем, рассказал ему, кто мы с женой есть и как просим его, Бога ради, не шуметь по ночам.

 

ТИШИНА

Все, что на дне и в вышине,

Живое, неживое,

Принадлежит все тишине

С поникшей головою.

 

Зачем кричать и рвать струну,

Охрипшую от лиха?

Мы только будим тишину,

Боясь того, что тихо.

 

Такого б оседлать коня,

Чтоб взвихрил все,

Но где там,

Как ни кричим, а тишина

Владеет белым светом

 

Мы множим суету одну,

Шумим и духом никнем,

Нахально будим тишину,

Внезапно сами тихнем.

Рыгор Бородулин

 

В ту ночь я, конечно, поначалу не спал – вслушивался в каждый шорох, но тишина была оглушающая, - и я провалился в сон. Сегодня вторая ночь наступает, сосед в это самое время стучать по дереву должен, а у него тишина. Счастье-то какое, Господи! Ну, почему я сразу по-хорошему не поговорил с человеком – мы бы давно славно и тихо жили. Учат, учат нас старцы, а мы и в ус не дуем: †«Если видишь погрешность ближнего, которую ты хотел бы исправить, если она нарушает твой душевный покой и раздражает тебя, то и ты погрешаешь и, следовательно, не исправишь погрешность погрешностью – она исправляется кротостью», - дал совет преподобный Иосиф(Литовкин).

С соседом мы теперь раскланиваемся при встрече: «С добрым утром, Михаил Иванович!» «Здравствуйте, Александр Григорьевич!» А утро и вправду доброе… Я люблю, когда при встрече мы знакомым и родным: «С добрым утром!», «Добрый вечер!», «Доброй ночи!» - говорим. Не от тяги к суесловью и сложилось не вчера это братское, с любовью, пожелание здоровья, пожелание добра. И живется вроде лучше, и на сердце веселей, коль другим благополучья пожелаешь на земле. Александр Яшин.

 

О ТИШИНЕ

Не истомленную, не праздную,

Не обеззвученную тьмой,

Я тишину люблю цветастую,

Живую, птичью надо мной.

Не безнадежную, не гневную,

Не вздрагивающую от шагов,

А полноправную, полдневную,

В свеченье трав, в огне снегов,

В шурщанье чащ, дождей качаний,

В простом спокойствии лица,

В сосредоточенном молчании

Мир создающего Творца.

Не ту, что стынет в скуке девственной,

А ту, что, полня день вокруг,

Закономерно и естественно

Родит и вскармливает звук.

Ирина Снегова

 

Это я написал вам «былинку-как-должно-быть», «былинку – сказку». По жизни, к несчастью, всё происходит наоборот: сосед как стучал молотком по гвоздям всю ночь, так и продолжал стучать. И нервы мои не выдержали – я обратился к знакомому, но власть имущему. И проблема, не могущая разрешиться годами, вдруг растворилась в воздухе. Не скрою, соседу внушения были сделаны с чувством, с толком, с расстановкой – не то, что мои писклявые прошения. И сосед внезапно перестал ночью продолжать работу, которую он делал на мебельной фабрике днём. А скоро ли пройдёт испуг – не знаю-не ведаю. Хотел по традиции присоединить стихотворение примерно с такой концовкой: Кто-то по утрам с добром встаёт, а кто-то делает гадости, но пока не нашёл в своих тетрадях. Придётся написать самому – белым стихом:

 

«ТРУЖЕНИК»

Сосед подо мною – великий труженик.

Он рук не покладая, работает на фабрике мебельной,

Однако, платят ему не так чтобы много.

Поэтому он, обладая здоровьем, со сном не считаясь,

Прихватывает с фабрики – так, пустяки,

ненужные доски, фанеру и гвозди,

чтоб сделать, к примеру, стул на продажу.

А что тут худого? Своими руками

он делает стулья – прослужат века.

И всё б ничего – только делает ночью,

где гвоздь забивает он в голову мне.

Так каждую ночь – не неделю – годами

семейный бюджет столяра всё растёт.

А то, что сосед наверху ненормальный

и требует шум прекратить до утра, -

ну что он звонит и несёт ахинею?

Ещё православный, а нету терпенья…

Подумаешь, ночью стучат молотком!

А.Раков – после безсонной ночи.

 

С добрым утром, Михаил Иванович!

 

… И всё-таки после долгих поисков я нашёл то стихотворение:

 

В жизни по-разному можно жить.

В горе можно. И в радости.

Вовремя есть. Вовремя пить.

Вовремя делать гадости.

 

А можно и так: на рассвете встать

И, помышляя о чуде,

Рукой обожженною солнце достать

И подарить его людям!

Сергей Островой, р.1911