Здесь жизнь текла, цвели сады

Здесь жизнь текла, цвели сады,
В разлив река к порогу подходила,
Теперь овраг - изогнутой стрелы,
Где наконечник - пасть обрыва.
Оскал страшит и раной "кровоточит"
Срывая корни, что клубком сплетаясь,
Ползут  как змеи в «брачной ночи»,
В экстазе  влагой  насыщаясь.
Тропинка вьётся по ручью,
Водою впадину размыла,
И ива, кланяясь ключу,
Как в изваянии застыла...
Иду тропой, чуть видимою вновь,
Сквозь заросли - что чудо изо вне,
Стена – проём – руины – церковь!
Как вызов - адской тишине.
Зачем я здесь? Не дам ответ,
Гляжу под сводом, чуть левее,
Сидит и молча плачет дед,
Клянусь не пил, но стал трезвее.
Как в были - сед и борода,
Лежанка из гнилых досок,
А рядом в ковшике вода,
И хлеба чёрствого кусок.
И голос медленный, пунктиром,
Казалось, всколыхнулась твердь: -
« Ты… гость… иди же с миром,
А я пришёл, чтоб умереть».
Моргнул не в час и был ли стук,
Иль сердце молотом забилось?
И оглянулся я на звук,
Но лишь вода в ковше рябилась.
Не чисто тут, по слухам здешним,
Слезою горькою - роса
И многие при водах вешних,
В потоке слышат голоса.
Всё ничего, старик почил,
Не слышать лучше мне ответ.
Да был такой, в том доме жил,
Поди, как умер с десять лет.