Верлибр

Лик невозможен, что бы просто в глаза
взглянуть с вопросом:
Сколько еще мне двигаться?
Только чувство его всегда со мной рядом:
Ты не один, пока прост, скромен и принимаешь
себя малым, беспомощным
и не великим.

Делишь день с ним в беседе о том с сем.
И мой собеседник
не то, что может чем-то помочь – 
Он где-то там далёко,
но из своего далёкого
просто руку на плече моем держит
и иногда говорит:
Все нормально, все у тебя хорошо.

Это нужно и то пережить –
советы из внутренней темной воронки,
в которую, вкручиваясь, улетели улыбка и смех,
забирая с собой все остатки
радостного, милого и дорогого.

И смотришь
на список писателей-самоубийц:
Что вы? Что вы с собой ребята сделали?
Но тут же понимаешь,
они оказались и себе не нужны,
как и всем другим,
покалеченные, исписавшиеся
и заболевшие.

Вихри тёмного ткут свой мир день за днём,   
скоро будет готов саван земной и небесный,   
и рука на плече и голос во мне
вторит сердцу:
Не горюй о том, что не смог сделать,
этот стих не нужен
ни жизни, ни ей, ни тебе.

Осталось только дело твое.
Дело всего твоего сгустка,
собранного из глины, металлов и из надежд
всех человеческих снов.
Ты должен построить свой город!
Светлый-светлый, 
с крутыми-крутыми спусками
в никуда,
в самое, что ни есть, начало.

И там тоже люди должны видеть жизнь,
все потерянные в себе и себя потерявшие,
с обращенными лицами к лику земли –
и моего небесного собеседника,
вечного, загадочного и больше печального.