Наплывают голоса...

Наплывают голоса,
прораставшие сквозь тлен,
исцелявшие глаза
слёзным зельем
от измен
внутри вен
с живою кровью
небесам,
что живы вечно,
вновь привечен
человечной
речью,
движимой любовью
в море
горя
по Шекспиру,
строю
Трою
строя
лиры,
чьё веселье -
новоселье
в сферах
веры,
ставшей строже
отношеньем
к соли мира
с её мудростью змеиной,
львиным рвом и голубиной
кротостью, что вечно -
Лазарь
лазерно
покровы
смерти
разрезающий тем светом,
что матрёшечен приветом
возрожденья
той
орлиной
юности над бездной
Слова
среди скал былых "аминей"
с их
тщетой,
не так ли стих,
ослабевший
и истлевший,
дабы гимном
стать
воскресным
устья уст,
сквозь прах к истокам
возвращающимся строго,
тем поэт и златоуст,
что казнит себя жестоко
за глагол, когда он пуст,
когда кажется погостом
сердцу милая
тетрадь,
голоса приходят просто
к тем, кто волен умирать
с ними вместе,
чтобы песней
обновлённой,
изумлённо
словно Лазарь из могилы
восставать -
приходит сразу
фраза,
но над какой
проказой
евшей
душу,
над каким удушьем
надоевшим?!

Миру жаждущему красотой
спасаться -
лучше и не знать -
он может облажаться
перед видом кожи
сброшенной надеждой
на распахнутые вежды
воли
Божьей
в злой
юдоли,
кому многое дано
с того и спрос немалый,
так по Богу,
то то и оно,
но сердце не устало,
препарировать былые свои бездны
в том,
чей дом -
глагол казнимый
распорядком
истин тесных
и тем -
воскресный
среди мёртвых
тем...

Голоса в моих тетрадках
не поют
о горьком сладко
и не предают
любимых,
в бой
идут,
кулак истёртый
самомнений
прежних
разжимая,
в лад
чудесный
так
впадая
через зримый
мрак,
как
покидая ад,
прощённый грешник -
верой в избавление
живой,
воюющий с собой
успешно,
представляя
область рая
внутренней победой сфер небесных
над назойливо сулящей рай извне
известной
бездной
внешней,
улыбавшейся дешёвой славой мне -
в огне
щадящем только дух,
сумевшему понять, что тленно,
что нетленно...

Здравствуй, Феникс,
до свиданья, птица Рух!