Родство

               
   В это утро Лариса встала в хорошем настроении. С вечера она никак не могла заснуть, долго ворочалась с боку на бок, прислушиваясь к голосам за стеной. С полгода назад там поселились новые жильцы, и с тех пор она частенько засыпала под их громкие разборки. Eй это не нравилось, но связываться с соседями  не  хотелось. Она и так слыла в подъезде  скандальной девицей, потому что, потеряв всякое терпение, периодически наводила порядок, открыто ругаясь то с одними, то с другими жильцами, требуя соблюдать элементарную тишину. Остальные жили в позиции невмешательства в чужую, пусть даже не дающую  им  покоя жизнь. Эта ночь прошла на редкость тихо, и довольная Лариса энергично сновала по квартире в приподнятом настроении. Заварив крепкий кофе,  блаженно вдыхала его тонкий притягательный аромат. Она жила  в однокомнатной квартире, доставшейся ей от бабушки по материнской линии, та растила её с  детства.  Мать с отцом разошлись  сразу после её рождения, быстро разъехались  и больше в её жизни не появлялись. От бабушки Лариса знала, что мать снова вышла замуж и опять неудачно, новый муж сильно пил и буянил. В этом браке родилось трое детей. Бабушка долго  пыталась вразумить единственную дочь отказаться от такой жизни, но это  ни к чему не привело. И тогда она, вконец измотанная переживаниями, окончательно порвала с ней отношения. А та в свою очередь  не пыталась их возобновить, жила далеко и вестей о себе не подавала.  Потом Лариса осталась одна. К этому времени она уже окончила институт культуры и работала в ДК, вела сразу несколько кружков. Зарплата была маленькой, но Лариса привыкла жить скромно и умело справлялась с постоянной нехваткой денег.  Работа казалась ей  интересной, и она не  стремилась уйти домой, как можно быстрее. Она не была  броской, но отсутствием внимания со стороны ребят не страдала, обладала весёлым общительным характером и достаточно легко сходилась с людьми. Иногда у неё случались недолгие романы, но по разным причинам она легко расставалась с избранниками без особых душевных надрывов.  По-настоящему ей так никто и не понравился, а выскакивать замуж просто так  не хотелось. В прошлом году ей исполнилось тридцать, её  сердце было никем не занято и упивалось состоянием свободы.

- Вертихвостка, - шептались соседки при встрече с ней.
 
А она, не обращая на их слова внимания, пролетала мимо, не замедляя шаг. Она знала, что их дочери рано  выскочили замуж, и теперь жили в разводе. Сидели с детьми на шее у родителей. И только одна Клавдия Ермолаевна (баба Клава, так её называла Лариса), жившая этажом ниже, относилась к ней с нескрываемым теплом. Она была давней подругой бабушки, и многие  годы возилась с девчушкой, жалея  и балуя её.  Лариса отвечала ей  искренней привязанностью и проводила у  Клавдии Ермолаевны много времени. Та в прошлом была учителем истории, частенько рассказывала ей массу интересных историй и  кормила тёплыми пирогами. Особенно вкусными были пирожки с капустой и яйцами. В те дни, когда та ставила тесто, Лариса крутилась рядом  дольше обычного,  с аппетитом уплетала пышные пирожки, и  категорически отказывалась уходить домой. Клавдия Ермолаевна стелила ей на диване и до полуночи тихонечко рассказывала разные истории. Маленькая Лариса слушала её затаив дыхание и незаметно засыпала, чаще всего с недоеденным пирогом в руках. Утром к ним спускалась бабушка, и они все вместе садились завтракать. Потом Лариса спешно убегала в школу, и сидя на уроках, сожалела, что историю у них преподаёт совсем неинтересная учительница. И если бы не  Клавдия Ермолаевна Лариса вообще не любила  бы этот предмет  и совсем его не знала, как почти  все ученики из её класса. А благодаря  Клавдии Ермолаевне по истории у неё всегда были хорошие отметки и учителя часто ставили её знания в пример остальным. Своих детей у бабы Клавы не было, и каких либо родственников Лариса  тоже никогда не видела.  Уже почти семь лет она опекала старушку, носила ей продукты, оплачивала  счета, приносила лекарства и вызывала врачей.  Заботливо навещала в больнице, когда та не часто, но всё же туда попадала.


     В дверь позвонили. На пороге стояла молодая симпатичная девушка. Лариса сразу отметила, что та была сильно взволнована и напугана.  Девушка попросилась войти и тут же в голос расплакалась. Опешившая Лариса молча смотрела на незнакомку. Оказавшись в квартире, та бросилась ей на шею и начала сбивчиво сквозь слёзы  рассказывать, что приходится Ларисе родной сестрой и приехала к ней потому, что дома стало совершенно невозможно жить. Лариса стояла ошеломлённая и не сразу  предложила девушке раздеться и пройти в комнату. Придя в себя, она усадила ревущую на диван и, приказала собраться и не рыдать, а рассказывать всё детально и ясно. Та,   с трудом уняв слёзы, начала свой длинный и неприятный рассказ. Лариса была ошарашена и подавлена услышанным.  А   неожиданная гостья всё говорила и говорила о своей тяжёлой жизни. Из  рассказа стало  ясно, что у неё есть два брата. Старший – Витька успел получить срок за хулиганство, правда, условно. Младший тоже не был подарком.  Оба брата с детства пристрастились к выпивке и часто пропадали неизвестно где, а когда возвращались, в доме неизбежно происходили  скандалы. Отец тоже изрядно  пил и ему было не до детей. Мать, измученная  пьянками, выживала, как могла, едва тянула троих детей. Лариса смотрела на зарёванную девушку и никак не могла осознать, что перед ней сидит её родная сестра, настрадавшаяся до горьких слёз. Она даже не старалась успокаивать ревущую, и когда та, наконец, перестала плакать, предложила ей чай с бутербродами, приготовленными себе на завтрак.  На сегодня это было всё, что имелось в доме.  Катя, так звали сестру, быстро  уплетала один бутерброд за другим, подливая  в чашку горячий чай. Когда спешная процедура завтрака была завершена, она уже медленнее и спокойнее продолжила свой рассказ. Лариса слушала и задумчиво ходила по квартире из угла в угол. Катя говорила сбивчиво, часто перепрыгивая с одного события на другое,  ярко описывая неприятные картины своего детства. В семье она была младшей. Мать очень хотела девочку и, несмотря на пьянки мужа, родила её. Долго скрывала эту беременность, а когда всё стало очевидным, была серьёзно бита мужем и даже попала в больницу. К счастью всё обошлось, и Катя родилась здоровой девочкой. В семье к тому времени уже росли  двое пацанов. Разница между братьями была  чуть  больше трёх лет.  Жили они все в  двухкомнатной квартире и трое детей ютились в крохотной комнатушке. Юрка с Витькой спали на продавленном до полу диване, она - на  скрипучем раскладном кресле. Уроки делали  за  маленьким столом, сидя на щербатых табуретках. Отец много курил, и квартира была пропитана стойким  прогорклым запахом. Какое-то время  он работал  механиком в гараже,  потом за пьянки  его перевели в сторожа, мать работала в детском саду воспитателем.  Денег в семье не было никогда,  питались они тем, что мать приносила с работы. Братья рано начали пить и курить, росли драчливыми и  вскоре стали давать сдачи  скандальному отцу. Тот на какое- то время утихал, но потом всё начиналось сначала. Соседи нередко вызывали к ним милицию, но та устав от постоянных скандалов в их семье, вмешивалась неохотно. Катя росла замкнутой, подружек  не было, братья её не обижали, даже иногда заступались, когда она прибегала домой зарёванная. Однажды они сильно отлупили мальчишку, который попытался за ней ухаживать, за что старший Витька и получил условный срок. После того случая никто из ребят не подходил к ней до самого окончания школы, да и потом она надолго осталась одна. Даже соседские девчонки не старались поддерживать с ней отношения. Семья пользовалась дурной славой. Потом младший Юрка ушёл в армию, Витьку не взяли по состоянию здоровья. Чем он был  болен Катя так и не сказала. Отслужив в армии, Юрка домой не вернулся, остался жить где-то на Кубани. Там женился, писем не писал и о себе не сообщал. А никто его и не разыскивал, все были рады тому, что хоть кто-то свалил и устроился жить самостоятельно. Между отцом и повзрослевшим Витькой продолжалась громкая война. Сначала они вместе пили, а потом, как правило, вступали в скандальные разборки, нередко переходящие в серьёзные драки. Что они собственно делили, сказать было трудно. Однажды в драке отец пробил  Витьке голову и с тех пор тот стал сильно заикаться. Мать все годы жила в состоянии страха и бессилия. А совсем недавно Витька женился и привёл в дом жену, девка оказалась орастой и не менее скандальной. Они с Витькой  заняли  маленькую комнату,  и Катьке ничего не оставалось, как попытаться ужиться в проходной с родителями. Привычная ко всему она долго всё же вытерпеть не смогла и, с  трудом  вытащив из матери  сведения о сестре, отправилась на  её поиски в надежде на  помощь. К счастью старый адрес, который  мать  нашла не сразу, не поменялся. Что делать дальше она не знала и слёзно просила не выгонять её на улицу, так как другого жилья у неё теперь не было совсем. Ларисе было по человечески жаль  её, но такого поворота в своей жизни она никак не предвидела и не была к нему готова. Она  хмурилась и молчала. Поняв, что Лариса не  решается оставлять её у себя,  Катька  снова разревелась.
 
 - Тут реви не реви,- оборвала её  Лариса. - Делать что-то надо, а что ума не приложу. Конечно, на какое - то время ты можешь остаться у меня. Но что будет дальше? У меня своя жизнь, да и ты не маленькая, и как у нас всё получится, трудно сказать. Лично я к этому не готова и желанием вместе жить не горю, говорю тебе сразу,  выдала она без ложной скромности. Так что предупреждаю: на долгие годы жизни здесь не рассчитывай. Устраивайся сама и как можно скорее. Мне бежать и плакать не к кому, и помощи ждать тоже неоткуда, у каждой своя жизнь.

- Я замуж постараюсь выйти,-  ухватилась за её разрешение Катька.- Здесь про нас никто не знает, найду жениха с жильём. Я не буду  долгой обузой,- тараторила она, утирая слёзы  в надежде на сострадание.

-  Ладно, угомонись, я же сказала: пока живи, но думать о дальнейшем придётся сразу и серьёзно. Не расслабляйся,  долго так продолжаться не может. Замуж она собралась здесь срочно выскочить. Надо ещё чтобы взяли, я вот до сих пор одна.  А ты думаешь, приехала и с разбегу принца  оторвала.


    Обрадованная  Катька, бросилась к ней  на шею и повисла, как ребёнок.  Чуть позже, приняв ванну, она мгновенно уснула на стареньком  диване. Лариса сидела на кухне и смотрела на тёмную улицу, ветер рвал листья и швырял их на мокрый асфальт. Она прокручивала то одну, то другую ситуацию из их совместной жизни и не одна не была ей по душе. «Не хватало ещё несколько лет  жизни посвятить ей,- думала она, плотнее укутываясь в бабушкину шаль.-  Надо её на работу устраивать, учёба отпадает сама собой. Во-первых студентку надо  содержать, а она этого не могла, во-вторых вряд ли Катька имела хорошие знания, чтобы куда-то поступить». Поразмыслив, она решила попробовать устроить её уборщицей к ним в ДК, хотя бы на первое время. «А там будет видно, как всё пойдет,- решила она». Но к её  удивлению директриса, выслушав эту историю,  определила Катьку в костюмерную, приняв во внимание  юный возраст.  Та была на седьмом небе от счастья,  ухватилась за предложенную работу и пропадала там до глубокой ночи. Ей нравилось всё: как пахло в костюмерной,  пышность и красота нарядов,  а главное она была всегда востребована.   Охотно мыла  полы и окна, чем завоевала особое расположение  пожилой уборщицы, та заботливо поила её чаем и назидательно посвящала во все тонкости  своей работы. Очень скоро Катька  полностью освоилась. Директриса  была  довольна её работой и  давала подработку при каждом удобном случае. Вопрос денег у сестёр стоял уже не так остро. Подходящей партии для Катькиной семейной жизни в ДК не нашлось, и по совету всё той же уборщицы она стала ходить на вечера кому за 30. Присмотрела там двоих ребят и встречалась сразу с обоими. Но как потом выяснилось ни у того, ни у другого жилья не было, и она срочно переключила своё внимание на следующего. Тому было за 40, у него была своя комната в коммуналке где-то на окраине города довольно далеко от того дома где она жила с Ларисой. Катька встречалась с ним часто и с большими планами на будущее. Но, как потом оказалось, эта комната была не его, а сестры, которая уехала к мужу  и пустила брата на время. Но Катька этого не знала и изо всех сил старалась узаконить с ним отношения. Их бурный роман стремительно набирал силу.  Однажды, оставшись в его комнате одна (он  выбежал за сигаретами)  подняла трубку телефона, звонила его сестра. Тут- то  и открылось, что эта комната принадлежит не ему.  Женщина возмущённая Катькиными ответами сказала, что приедет и разберётся с братом, если он сам не найдёт мужества  посвятить девочку в то, что был женат и уже два года имеет не жильё, а алименты. Катька была в шоке, она очень на него рассчитывала, и уверяла Ларису, что совсем скоро переедет к мужу.  Серьёзно строила планы на дальнейшее счастливое будущее, но  всё оборвалось и она, сильно переживая, снова  взялась за активные поиски. Обрела много знакомых, часто пропадала у них в гостях, и Лариса была этому рада. Совместная жизнь тяготила её, и ей хотелось скорее вернуться в свое привычное состояние одиночества. Безмерная весёлость и суетливость сестры раздражали её. «Свалилась, как ненужный товар,- размышляла она,- и радуется, а как теперь мне тут, ей дела нет. Сама дом не вспоминает, и там по ней не тоскуют. Хоть бы мать поинтересовалась для приличия, как устроилась дочь и устроилась ли вообще. Хотя, чему тут удивляться? Я тоже была её ребёнком. Она обо мне пеклась?»  При этой мысли Лариса нервно  ёжилась.

- Ты чего?-  оторвалась от телевизора Катька.

- Да подумала  о том, как там сейчас  твои живут.

Катька настороженно замерла.

- Отец с Витькой пьют, мать  со снохой скандалят.  Другого быть не может,- глухо отозвалась она.

- Семейка,- выдохнула Лариса.

 - Да уж, -  согласилась Катька и напряжённо уставилась в экран.

- Слушай, Кать,- продолжила Лариса,- хоть какие- то приличные ребята около тебя крутятся?
 Катька молчала, она понимала,  о чём та спрашивает.

  -Ты о своей жизни задумываешься?-  не унималась Лариса.- У меня ведь  тоже своя не налажена, а пора  и желание есть. Сколько мы ещё вот так соседствовать будем?  Второй год у меня живёшь, затянулось всё, однако, пора бы определиться. Это тебе здесь сильно хорошо, а мне, представь себе, плохо. И долго мне так жить?

- Я стараюсь,-  оправдывалась Катька.- Путные не попадаются.  Если парень не плохой, и я ему нравлюсь, то непременно  без жилья, а для меня же это главное.

 - Плохо, видно, стараешься. Не вижу я твоего усердия в этом вопросе. Неужели так ни одного и нет?

 Катька, насупившись, сидела у телевизора.

-Да есть тут один, -  буркнула она нехотя.

- Расскажи, поделись радостью,- быстрее съязвила, чем спросила Лариса.

 - Ходит за мной один не пьющий. Живёт с матерью только он какой-то скучный.

- А он к тебе что питает?

 - Духи подарил,- и  она вытащила их сумочки маленький флакончик.

-  А духи не плохие, совсем не плохие, вкус есть,-  определила Лариса.

-  Eщё конфеты дарил пару раз, но мы их с девчонками на работе съели.

- Ну,  а в гости не звал с мамой познакомить?

- Нет, не звал.

- Ну, так сама напросись, вдруг он как раз  хорошей партией окажется. Что время тянуть? Тогда и начнёшь сама его веселить,  и я тебе в этом помогу. А нет, так ищи другого, тебе, дорогая, не порхать надо, а работать в этом направлении, у тебя своих цветочных садов нет, бабочкой зависать негде.

-  Ладно,  напрошусь, - отозвалась Катька.

Но вариант со скучным тоже потерпел неудачу. Попав к нему в квартиру, Катька сразу была принята в штыки, и ясно поняла, что мать ищет сыну более интересную партию, чем она.

 
    Время шло, выйти замуж не получалось. Лариса всё чаще нервничала и всё труднее переносила Катькино  соседство. Она порядком подустала, ей надоело бесперспективное проживание  с сестрой,  она часто срывалась и заводила об этом разговор.  Катька понимала это и  не обижалась, старалась не перечить  ни в чём. Однажды не сдержавшись, Лариса  предложила Катьке хоть немного пожить в квартире бабы Клавы, а заодно и поухаживать за внезапно приболевшей старушкой.  Катька за идею ухватилась и тем же вечером перебралась этажом ниже. Лариса облегченно вздохнула. «Ну, сколько нисколько, а поживёт там,- успокаивала она себя.- В конце концов, что я собственно и кому должна? Сестра сестрой, а мне бы она вот так помогла, если бы мы с ней местами  поменялись?»  И она не смогла ответить себе на этот вопрос. Катька по наблюдениям Ларисы, была не злой, но какой- то равнодушно пустой девчонкой.  Она  не воспринимала всё так остро, как Лариса, её не мучили неприятно тяжёлые ситуации. Она просто сразу и легко заливалась слезами, а потом  быстро затихала и с опаской посматривала на сестру, когда та  выходила из берегов. Но нужного Ларисе сострадания, помощи, понимания, и  заботы она не видела от Катьки никогда. Это обижало, раздражало, и настойчиво отталкивало её от сестры. «Хотя откуда было всему этому взяться? Кто её этому учил?- размышляла она, подолгу ворочаясь с боку на бок. - Что ей вообще вложили в голову? Пустота, во всём пустота. Конечно, не её это вина,  ей досталась такая семья, но в тоже время она уже выросла, и  должна строить свою жизнь с умом, лучше той, которая была. В конце концов не  одна она в такой ситуации, бывают случаи и похлеще».


    К большому огорчению обeих сестёр больше месяца баба Клава терпеть Катьку у себя не согласилась. Она сказала, что привыкла жить одна и любой посторонний человек в доме мешает и сильно утомляет её.  Лариса попыталась уговорить старушку, чтобы та  разрешила Катьке пожить хотя бы полгода. Но та, услышав это, сильно разнервничалась и даже обиделась на Ларису.

- Ты можешь вешать себе на шею кого угодно,- заявила она,- а меня оставьте в покое. Я чужие проблемы в своём возрасте решать уже не могу. Вам там двоим плохо, так вы и мне жизнь решили отяготить. Нет, уж девочки, ничего не получиться, мне чужое не осилить, да и желания нет. Не обижайся, Ларочка, я многое могу для тебя сделать, но на моё жильё не претендуй. Эта девочка не домашняя, от неё ни тепла, ни радости не исходит, и  тащить  чужую ношу я не хочу.

И тут она впервые  поведала о том, что где-то у неё живёт то ли троюродный, то ли ещё какой племянник. И когда ей будет совсем худо она намерена разыскать его и попросить помощи. На этом  баба Клава решительно прекратила разговор.


    Расстроенная Катька вернулась к Ларисе. С её возвращением жизнь стала ещё более напряжённой, чем раньше,  Ларису раздражало  буквально всё. Катька, видя это, нервничала и часто устраивала слёзные сцены.  Она плакала, но Лариса от этого злилась ещё больше. Теперь уже они обе старались не общаться даже на людях. Вскоре это заметили на работе и  вокруг сестёр поползли разные слухи. Катьку это не сильно тяготило, она по молодости всё пропускала мимо ушей, а Ларисе было очень неприятно, стыдно и задевало за живое. Она давно работала в этом коллективе, и ей было совсем не безразлично мнение окружающих. А те, как это бывает в женских коллективах, открыто обсуждали их семейные неурядицы. «Что же делать? Сколько это ещё будет продолжаться?-  терзалась Лариса.- Почему я должна всё это терпеть?» Вспоминая своё спокойное житьё до Катьки, у неё самой  наворачивались слёзы. Именно в такой момент её и  застала директриса.

- Ну, вы чего, девочки, не уживаетесь там что ли?- спросила она без тени ехидного любопытства.

- Устала я, Нина Ивановна,- расплакалась Лариса у неё в кабинете. - Жила одна, работала, приходила домой,  была хозяйкой. А теперь. Что делать не знаю. Она живёт себе в чужом тепле и покое, её понять можно, из ужаса вырвалась, ей всё хорошо. А мне? Квартира  моя, а домой идти не хочется. Всё надо тесниться, не приведи никого, не живи, как хочется, подстраивайся, учитывай с утра до вечера. Не расслабишься, и главное просвета не видать. Что ей? Она молодая,  хвостом крутить ещё долго можно. А я, как подумаю сколько ещё так терпеть, сердце начинает выпрыгивать. Получается, что я свои молодые годы на её обустройство должна положить. А как потом у меня сложится, и сложится ли вообще, никому дела нет.

Директриса молчала, курила и слушала.

- Да, понимаю я тебя, Лариса, понимаю. Вот только чем тут поможешь? Любой совет может быть не к месту. Вижу, что и она мечется от одного к другому. А толку чуть, хорошо ещё не рожает.

Лариса аж  дёрнулась от испуга.

- А что, милая, такой вариант не хочешь рассмотреть? Что тогда запоёте обе? А он не такой уж долгий, принесёт, и не будет знать от кого, от одного к другому бегает. Знаешь, что, поищи ей мужа сама, пока чего не вышло, у тебя опыта побольше, да и хитрости.
- Я себе найти не могу,- утирала слёзы Лариса.

- Себе всегда сложнее,- со знанием дела сказала директриса.- В общем есть у меня на примете один мужчина, только мне надо тут подумать,  подвести его тоже не могу. Давай, забегай ко мне через пару тройку дней. Я мозгами пораскину,  что и как  лучше, тогда и поговорим.  Только это между нами, не надо сотрясать коллектив откровенными признаниями, они и так только об этом и  трещат во всех  углах.

Обнадёживающие слова Нины Ивановны накрепко засели в голове Ларисы.

«А что?- размышляла она,- директриса женщина умная, хваткая вряд ли ерунду посоветует. Хоть бы не передумала, переживала она и ждала приглашения на продолжение разговора». Та позвала  к себе только спустя две недели.

- Знаешь, дам я тебе адрес, только сначала поедешь сама. Мужчина не очень молодой, к тому же инвалид, ему как раз сейчас каждодневная помощь нужна. Во всём остальном он очень неплохая партия. Квартира, образование, интеллект всё при нём. Посмотри, я ему тебя временной помощницей по дому рекомендовала, его Дуся захворала очень кстати, и он согласился на моё предложение. Охарактеризовала тебя, как могла, не подведи, не торопись, присматривайся, а там поговорим, если будет о чём. С вопросами сильно не приставай, что надо будет, я сама скажу. Ещё неизвестно как он на вас обеих посмотрит, и вообще,- добавила она немного погодя,- как на всё это отреагирует. Человек умный, рассудительный, не напугай там напором.

Лариса неслась по указанному адресу с волнением в груди.

А вдруг,- твердила она,- а вдруг.  Она даже не думала о том, что мужчина был не только не молод, а ещё и инвалид.

- Ну, инвалиды тоже разные бывают, про другого сразу и не скажешь,- утешала она себя, поднимаясь по ступенькам.


   Дверь открыли не сразу. На пороге,  опираясь на трость, стоял приятный слегка лысеющий мужчина. Он внимательно оглядел Ларису и предложил войти. Она не сразу нашлась что сказать, а он по-хозяйски указал ей на кухню и попросил приготовить обед и что-то лёгкое на ужин. Затем удалился в комнату и плотно прикрыл за собой дверь. Оказавшись одна, Лариса внимательно огляделась. Кухня была небольшая, но достаточно ухоженная, везде чувствовалась женская рука. «Видимо хорошая у него домработница, - подумала Лариса. - Всё так аккуратно содержит». Правда, в раковине  стояла накопленная посуда, и  плита была залита чем-то красным. «Вероятно, выкипал борщ  -  догадалась она».  Оглядевшись Лариса принялась мыть посуду и плиту, потом провела ревизию холодильника. Там оказалось достаточно продуктов, чтобы приготовить и обед, и ужин даже не на один день. Пока она хлопотала у плиты и вспоминала советы директрисы, пару раз заходил хозяин. Он внимательно  молча наблюдал за её работой и, добродушно улыбаясь,  уходил. «Молчит,- думала Лариса.- Интересно, что ему обо мне сказала Нина Ивановна? Приглядывается, ладно, разберёмся. Мы все  приглядываемся». Пока варился обед, Лариса с интересом смотрела в окно, заниматься уборкой квартиры не было смысла, всё было ухоженным и чистым.  Окна  кухни выходили во двор, там на качелях сидела молодёжь и о чём-то оживлённо разговаривала, до неё доносился их громкий смех. «Зачем ему жена?- размышляла Лариса,- и так ухаживают. Хотя, - она вздохнула и обернулась, почувствовав, что за спиной кто-то стоит».
 - Вы довольно скорая, как я погляжу,- начал разговор  хозяин. - Меня Геннадием зовут, а вас Ларисой, это я знаю. Вы работаете вместе с Ниной, она моя давняя знакомая, мы когда- то жили в одном дворе, можно сказать, выросли в одной песочнице.
Он сел на стул, Лариса присела напротив.

- Я уже много лет пользуюсь услугами Дуси, она мой талисман, заботится обо мне, как о родном. Хотя, по некоторому  нашему раскладу мы с ней и есть  далёкие, но всё же родственники. Наши корни где-то  глубоко, но пересекаются то ли в четвёртом, то ли в пятом поколении. В прошлом я альпинист, после неудачного восхождения остался без ноги, да и другая была поломана, это было  давно, на заре моей юности. Но институт окончить я успел,  теперь работаю на дому, состою на службе в институте картографии. А вот  вовремя обзавестись семьёй не пришлось,  в ту пору думал ещё сто раз успею, главное по горам полазить.- Он внимательно смотрел на Ларису и маленькими глотками пил сок из тонкого стакана.

-  Угощайтесь фруктами,- предложил Геннадий.
 
Лариса взяла банан и стала крутить его в руках.

-  А вы  о себе ничего не хотите рассказать?-  спросил он, видя её замешательство.

Лариса сразу вспомнила совет директрисы только присмотреться.

- Да Вам, наверно, про меня рассказали.

-  Да, так, в общих чертах, - улыбнулся Геннадий.

- А остального и не надо,-  ответила Лариса и устремилась к плите.

Он удивлённо посмотрел на неё. Она, поймав его взгляд, спешно добавила:

- Не сегодня во всяком случае, я тороплюсь, с утра ещё дома не была.

- Вас ждут?- уточнил он.

- Да уж ждут и очень,- ответила она с нескрываемой досадой в голосе.

 -Обед и ужин готов, я должна идти,- и она  устремилась к выходу.

 Геннадий не стал её останавливать. Уже у самых дверей он протянул ей три сторублевые бумажки и сказал, что будет ждать завтра в это же время. У него есть ещё некоторые просьбы.


    Лариса шла по тёмной осенней улице и думала о новом знакомом. Что-то в нём и притягивало, и отталкивало одновременно.  «Да разве Катька ему понравится,- думала она, - молодая, прыткая. Ему размеренность нужна, это факт. Зачем ему в квартире юношеский задор? Чтобы про свою убогость вспоминать. Ему с Дусей легко и просто. Чего  директриса его с Катькой связала? Ума не приложу.  Тоже мне сваха». Она долго не могла заснуть, всё думала и думала об этой встрече. На следующий день она прямиком  направилась в кабинет к директрисе, но уже по дороге её стали мучить сомнения стоит ли начинать разговор сейчас, может походить к нему, ещё посмотреть. В конце концов, хоть не дома с Катькой сидеть. Опять же он платит. Уже у самой двери она решительно развернулась и пошла прочь от кабинета начальницы.  В назначенное время  Лариса прямо с работы  вновь отправилась к Геннадию, прихватив по дороге хлеба и молока. Он встретил её с улыбкой и,  проводив на кухню,  скрылся в комнате.  До Ларисы доносились обрывки его разговора  по телефону,  было похоже он кого-то консультировал, а человек никак не мог его понять. Лариса помыла посуду, накрыла на стол и решила позвать его, но  тот  уже стоял в дверях.  В этот раз он предложил ей поужинать с ним.
 
-   Мы всегда ужинаем вместе с Дусей, - сказал он, - она удивительная рассказчица. У неё всегда есть о чём поведать. И где только она берёт все эти сюжеты?  Если бы я был писателем, написал бы немало книг о её историях, это уж точно. А главное они бы определённо имели успех и быстро разошлись по читателям.

    В этот раз они сидели долго, торопиться Ларисе было некуда. Хозяин увлечённо рассказывал о восхождениях, она слушала. Потом она  рассматривала фотографии,  а он опять долго разговаривал по телефону. С этого дня Лариса ходила  к нему с  интересом и удовольствием.  Она совсем забыла сколько времени Нина Ивановна дала ей на раздумья, и вот  однажды та позвала её в кабинет.

 - Ну, ты что там сама осела что - ли?- спросила она с улыбкой.- Бегом  летишь с работы и прямо туда.
 
Она смотрела на Ларису с нескрываемым интересом.
-  А как же Катька?

 - Да какая Катька, да разве он на неё посмотрит? Ему опора нужна, а Катька девчонка, какая из неё опора? Приживалкой будет, ещё и гулять начнёт чуть погодя, ей же лет  всего ничего.

- Себе, значит, присмотрела,- Ну, действуй, если получится. А чем  собственно ты не партия для Гени?  Я тебя ему с хорошей стороны охарактеризовала, да он и сам знает,  абы кого я бы не прислала. Человек он сильно хороший, многого заслуживает, обижать нельзя.

-Да уж куда ещё обижать и так получил сполна.

-  Это да,-  согласилась начальница,-  долазился по горам в своё время.

Дуся вернулась совсем скоро. Она  по-хозяйски вошла на кухню и уставилась на Ларису пронзительно-колючим взглядом. Казалось, женщина хотела понять, что незнакомке  здесь надо, и что та успела здесь получить в её вынужденное отсутствие. Она ревностно осматривала кухню и, как показалось Ларисе, всё же осталась довольна увиденным.  Геннадий был в хорошем расположении духа и  с улыбкой представил ей Ларису. Глядя на его сияющие глаза, Дуся немного оттаяла и её отталкивающая настороженность исчезла. Они просидели за ужином около часа. Дуся не сводила с неё пытливых глаз и старалась как можно больше выспросить. Геннадий, видя замешательство Ларисы, пытался охладить Дусин пыл и вовремя переводил разговор на общие темы, которые все крутились вокруг его любимых гор. Когда Лариса уходила домой, Геннадий уже в дверях предложил ей  наведываться, и обещал ждать на все праздники.


   Для Ларисы  опять потянулись нудные дни.  Возвращаясь домой с работы, она без удовольствия занималась обычными делами. Катька по-прежнему  пребывала в активном поиске и ежедневно где- то пропадала. У неё появилось много знакомых, ей часто звонили, и она  убегала, не  докладывая  куда. Однажды баба Клава сказала ей:

- Добегается твоя Катька.  Сколько раз  наблюдала в окно в какой компании она возвращается, уж такие все  разбитные да громкие.  С этими толковую семью не создашь, У всех свист промеж  мозгов, ржут, орут, что обезьяны.

 - Молодежь, они теперь все такие,-  вздохнула Лариса.

- Все да не все. А ей, в её положении,  к другим прижиматься надо.  А эти… Бестолковые все, вот что я тебе скажу. Смотри Лариса, к тебе принесёт  и без алиментов. Добегается, по всему видать.

- А мне что делать прикажешь?-  помрачнела  та. - На улицу не выгонишь, а сама не уходит, некуда ей. Я и так из последних сил терплю. Ни одного дня в настроении не живу с момента её приезда. Сама из дома убегаю при любом случае, лишь бы не торчать с ней  рядом.

Баба Клава тяжело вздохнула и продолжила:

- Жалко мне тебя, Ларочка, жалко.  А жизнь твоя тебе её и проживать. Только я бы такую сноху, как твоя Катька, к себе в дом не пустила. Одним словом бестолочь, путной жены из неё не получится. Чужим наслаждается и не задумывается каково хозяевам. Я на неё хорошо посмотрела, пока она у меня  квартировалась. Молодая это конечно, но и молодые разные бывают, а эта не самостоятельная.  Ничего не имела и ни к чему кроме лёгкости не стремится. Такая хорошему парню обузой будет. Бывало с утра встанет, ни себе, ни мне завтрака толком не сготовит. Хлебнёт вчерашнего чая и  понеслась на работу, вечером прибежала, опять хлебнула что есть и к телевизору. Закутается в одеяло и таращится, или вообще вон из дома улетит. Заполночь явится, шарахаться по квартире начнёт на то, что я сплю, не оглядывается. Не думает ни о чём. Ни предложить что, ни спросить, как я день провела, живёт сама с собой и всё. Тепло, мягко, больше ничего не надо. Одним словом, не домашняя, не то, что ты. Вот ты, бывало, забежишь на каких-нибудь полчаса, а всё за это время что-то сделать норовишь. Всё примечаешь, что и не прошу делаешь, от себя делаешь, и слово доброе для поддержки у тебя всегда наготове. А эта, не скажи мусор вынести надо,  месяц  в ведро не заглянет.

   Лариса слушала и молчала, ей тоже была неприятна эта сестринская леность. Но ей хотелось думать, что Катька просто стесняется хозяйничать в её квартире и потому особо ни за что не хватается. А выходит, что нет, она вообще ни за что домашнее хвататься не торопится. А могла бы уж постараться угодить старушке, да пожить у неё подольше.

 - Кать,- обратилась к ней Лариса,- с кем ты  сейчас общаешься?  По словам бабы Клавы там  путных нет.

 - Баба Клава сама жизнь прожила одна,  у неё и для себя достойных не было.  Пацаны  просто все молодые, весёлые  вот и всё за что ей не нравятся.

 - У  этих весёлых жилья нет,- напомнила Лариса.

 -  Ну, так что же мне теперь в совет ветеранов обращаться? Мол, обратите внимание, дедули,  на девушку без угла для жизни.
 
Она обиженно отвернулась.

- Ищи с жильём, другой возможности тебе родители не дали,- ответила Лариса.

- Да ищу я, ищу,  сама-то нашла?

- Ты меня с собой не равняй, я в чужом углу ни у кого не приживаюсь. Мне можно и не торопиться.

-  Мaме нашей скажи спасибо, что не позарилась на тебя и не потащила за  собой. А то бы сейчас ещё хуже меня моталась. В любимых дочках у папаши не ходила бы. Похлеще  меня бы хлебнула, сестричка, с твоим то характером.

 Лариса  вздрогнула от такой её внезапной резкости.

- Это ты меня в своих бедах упрекаешь?- вспылила она.

 - А  что ты меня всё упрекаешь да грызёшь со своей бабой Клавой,- не меняя тона огрызалась Катька.

- А мы что с ней перед тобой в чём - то виноваты или должны тебе?- перешла на крик Лариса.
 
Она уже не могла сдерживаться, да и не особо хотела.

- А я  что вам должна?- не затихала Катька.

 - Ничего себе, живёшь у меня и ничего не должна. Ну,  милая, при таком раскладе тебе впору переезжать в свой угол. Работаешь, деньги получаешь, можешь сама себе жильё снимать. Там ты будешь хозяйке много что должна. И деньги платить во время, и чистоту соблюдать, и разговаривать уважительно придётся, да и жить будешь в постоянном напряжении, не забывая, что в любой момент выкинуть могут.

 -На  мои  деньги частную не снимешь.

-  Устраивайся ещё куда-нибудь, иди по вечерам полы мыть, а не с подружками бегай. У них родители за них думают, у тебя другая история и она только твоя, тебе её и решать. Ты свою жизнь на меня не вешай,  я свою тащу без чьей-либо помощи, мне самой рассчитывать не на кого. Или может быть ты мне потом помогать будешь?


  Катька тряслась и кипела злобой.  В этот вечер впервые за всё время их совместного проживания она ушла из дома, неприязненно зло посмотрев на сестру и громко хлопнув дверью.

 - Нет,- не успокаивалась  Лариса,- надо это заканчивать, пока не поздно. До скандалов дожили, пусть по-хорошему съезжает, пока ещё отношения можно назвать родственными.

В этот вечер она ходила   рассеянная и задумчивая. Геннадий заметил это сразу.
 
- Неприятности?-  уточнил он.

-  Сестра на шее повисла и похоже надолго. Приютила в тяжёлое время, и она в моей   жизни поселилась,  а теперь на меня не особо и оглядывается.

 Геннадий понимающе молчал.
 
- Сложно другим помогать, - выдохнул он немного погодя,- особенно когда ответного чувства нет. Всё принимается как должное. Мне Нина кое-что говорила о вас с сестрой ещё раньше. Я уже тогда понял, что это время когда никогда, а наступит. Это вы ещё долго в нём уживались. Надо отдать тебе должное.

 Мысль как жить дальше в состоянии начинающейся войны, не давала Ларисе покоя.

- Найди ей частную сама,-  настойчиво советовали на работе.

- А платить за неё тоже я буду? Найди, договорись с хозяйкой и оплачивай. Так что ли? А жить там тоже я за неё буду?

- Пусть хоть съедет от тебя, чтобы взашей однажды выгонять не пришлось,- не отставали особо сердобольные коллеги.

- Как съедет, так и вернётся. Ей что?- сокрушалась Лариса. - Явится вся в слезах и обиде,  меня же виноватой сделает.

Она боялась этого, и не знала что делать.

К счастью, очень  скоро Катька  съехала сама.

- Нашла приют,- сказала она с обидой в голосе. - Чужие пускают.

- Лариса не стала даже язвить на эту тему. Побоялась обострять дальше и так накалившиеся отношения.

- Скажи куда. Мало ли что.

 - Зачем,- съязвила Катька, - кто я тебе, чтобы моей судьбой интересоваться? Ещё скажи, что волноваться будешь. Деньги на жизнь пересылать или помогать в трудную минуту.

- Зачем ты так?  Ты что ко мне на минуту пришла? Разве я мало тебе помогала? Почему ты считаешь, что я должна положить на тебя всю свою жизнь? Ты о моей думаешь?


Катька слушала насупившись. Она раздражённо моталась по квартире и  нервно кидала вещи в сумку. Ларисе было обидно слушать её слова, но продолжать скандальные отношения она не хотела. «Пусть живёт, как знает, может, что и получится. Всё-таки не маленькая девочка, да и знакомых у неё теперь много, может, кто действительно поможет. А почему нет? Всякие неожиданности случаются. С работой я ей помогла устроиться, какое- то время поддерживала, остальное пусть начинает решать сама,- успокаивала она себя».

- Правильно,- одобрила её поведение  баба Клава,- пусть начинает свою жизнь. Передохнуть ты ей дала, дверь перед носом не захлопнула. А иначе она на всю жизнь тебя запряжёт.


     От Катьки не было вестей  больше полугода.  К явному огорчению Ларисы с работы она уволилась почти сразу, и  как собирается продолжать дальнейшую жизнь никому не сказала, хотя, eё настойчиво  об этом спрашивали.  Катька уходила гордо, независимо и многие сочли, что она видимо неплохо где-то устроилась.  Лариса так не думала, она знала, что  такой вероятности  в Катькином случае ожидать не приходится.   Сестра была легкомысленной,  нехозяйственной и недальновидной.  А это значило, что долго с кем-то уживаться ей будет  трудно. С уходом Катьки дни потекли ровно. Лариса работала, навещала Геннадия,  нельзя сказать, что она сдружилась с Дусей, та всё ещё ревностно воспринимала её посещения. Но женщины не ссорились и даже нередко мило болтали на кухне по вечерам. Лариса привыкла к этому дому, но думать о совместной жизни с Геннадием ей не хотелось, не тянуло. Он видимо это чувствовал и не начинал разговор на эту тему. Хотя было видно, что Лариса ему нравится, и он ждёт её прихода с нескрываемым нетерпением. Она тоже скучала, когда долго не виделась с ним, но это быстрее была тоска по общению и от длительного одиночества. Ей казалось, что Дуся понимает её и поэтому всё ещё открыто ревнует к Геннадию. Боится, что около него осядет пусть и неплохой, но проходной человек, не любящий, а просто одинокий.


 Однажды директриса позвала её к себе и спросила про Катьку, а потом и про Геннадия.

 - Что, не хочешь заморачиваться с инвалидом? - вздохнула она. - Понимаю, около него многие хотят греться, а потом при случае  расползаются по более тёплым углам, не ты первая. Я ему уже двух своих знакомых так рекомендовала. Ходили, одна даже чуть ли не три года,  а потом потихоньку всё сводилось на нет. Он переживал и сильно. Мне кажется, он уже даже привык к таким уходам. Кстати, обе потом замуж вышли и неплохо, пересидели около него в полном уважении и не торопясь нашли других. Вот видно и ты такой же вариант. Нет, я не осуждаю. Знаешь, хоть эти годы он по вечерам улыбается, хоть так я ему могу помочь. Кстати, ни за одну он не упрекнул. Дуся, правда, потом долго на меня шипела. Она меня не сильно жалует из-за этого, сводницей называет. Но что Дуся? О ней ли надо думать?

Они ещё немного поговорили и разошлись.


   Однажды под вечер, возвращаясь домой, Лариса заглянула к бабе Клаве, та была не одна. На кухне, по-хозяйски расположившись  за столом, сидел незнакомый мужчина лет пятидесяти.
- Это мой внучатый племянник,- познакомила их баба Клава. Вот приехал проведать.

Она пристально посмотрела на Ларису и добавила:

-Я рада, помнят обо мне родные и хорошо. Значит, не одна живу, не бросят, позаботятся.
 «Не знаю,- подумала Лариса,- о тебе ли они позаботятся или о твоей квартире. О квартире быстрее всего, решила она,  глядя на вальяжно расплывшегося в улыбке мужчину.  А этот особенно за тебя волнуется, как раз вовремя приехал знакомиться, ты уже который год еле по квартире ползаешь».

 - И откуда вы к нам прибыли?- спросила Лариса не без язвительности в голосе.

- Прибыл, но  не к вам, милая девушка, не к вам,- ответил он ей в том же язвительном ключе. – Издалека, между прочим, издалека.

- А раньше-то ты его хоть когда видела?- спросила Лариса у бабы Клавы.

Та, сразу смекнув о чём её спрашивают, спешно  подтвердила, что ещё раньше слышала от своей дальней родственницы о Стасике. Даже фотку показала Ларисе, на ней сидел пухлый малыш на руках молодой женщины  явно похожей на бабу Клаву.  Это моя двоюродная сестра по отцовской линии, а Стасик её единственный сын, поздний ребёнок.  У нас в роду  у всех с детьми было проблемно. Потому  теперь Стасик опекает сразу трёх одиноких родственниц.
 «Да уж опекает,- подумала Лариса.- Устал ездить в разные стороны да решать старушечьи проблемы». 

Видя, что Лариса настроена неприязненно,  баба Клава засобиралась укладываться спать, и Лариса пошла к себе.

 «Интересно, как она теперь будет жить?- думала она.- Уедет племяш пятиюродный, и я опять буду сумки из магазина таскать, да в больницы её определять».
Она тяжело вздохнула и огорченно приготовилась засыпать, но уснуть не получалось, мысли лезли в голову одна за другой. «А какой он наглый,- думала Лариса. - И глаза такие неприятные, колючие, этот обогреет. Ладно, что теперь?- вздохнула она, - пусть живут, как хотят,  посмотрим, что дальше у них получится.  Мне-то она совсем никто, а ему родня, хоть и пятиюродная». \

Но к её удивлению и даже немалому огорчению  через несколько дней баба Клава сообщила  о своём намерении уехать со Стасиком. Квартиру она временно закрывала и просила Ларису за ней присмотреть.  На оставленном ей листке бумаги было написано, что жить старушка теперь будет  в одной из кубанских станиц.

 - Там тепло и красиво,-  уверял Станислав. -  Выйдешь из дома прямо в сад, и климат замечательный. Не волнуйся, плохо ей не будет, у нас полстаницы таких бубусь, вот с ними она и будет общаться. Что в городе одной в четырёх стенах сидеть? Вся жизнь за окном, а у тебя своя жизнь и свои заботы. Огромное спасибо за уход и помощь. Захочешь навестить нас, милости просим, встретим по-родственному. В наше раздолье приезжать лучше летом,  вот тогда и будем ждать, не сомневайся.

Он пристально посмотрел на неё и больше не сказал ничего.


    Баба Клава была на подъёме.  Тепло попрощавшись с Ларисой, они уехали, прихватив с собой три внушительных чемодана.   Узнав об этой новости, Геннадий посоветовал Ларисе  не огорчаться, сказал, пусть родственники сами со своим добром разбираются. В любом случае это их семейное дело, а Лариса хоть и заботливая, но всё равно чужая. Так что, какие тут могут быть обиды?  А Дуся, продолжив его мысль,  посоветовала ей найти сестру и  предложить той пожить в освободившейся квартире. Что девчонке зазря по углам мотаться? Лариса  тоже об этом думала, но боялась завязываться, да и приглашать в чужую квартиру неизвестно  насколько оставленную было опасно. А вдруг этот Станислав  через пару - тройку месяцев её продавать надумает, или вообще сам жить заявится. Что тогда? Оттуда, где Катька сейчас живёт сорву, а что дам взамен?  Потом такие ли претензии будут. Опять к себе брать придётся, да ещё и не одну.

- А ты пойди и посмотри, где и как она проживает, навести сестру. Сама всё увидишь. Если хорошо живёт и ладно, а если может горькую лямку тянет, так ей и полгода за радость покажутся,- не отставала Дуся.

 Найти Катьку не получилось. Она не оставила о себе никаких сведений. Съехала, а куда не сказала и ни разу не объявлялась.
- Ну что же,- утешала её Дуся. - Значит, не особо нуждается и хорошо, а то бы прибегала плакать и не раз.

   Но однажды директриса сказала Ларисе,  что случайно встретилась с Катькой  на улице. Та сильно торопилась, но Нина Ивановна успела ей сказать, что у Ларисы для неё есть некая интересная новость и если у той есть желание узнать об этом подробнее пусть забежит к сестре  хотя бы на работу. При этом она пристально посмотрела на Ларису и добавила:

 - Ты знаешь, я не могу сказать, что Катька выглядела несчастной  или замотанной, но то, что она сильно поправилась и, как ей показалось не случайно, она для себя отметила.
При этом она многозначительно и с явным сочувствием посмотрела на Ларису. Та застыла в изумлении.

-Да, да,- подтвердила свои слова директриса.- Я думаю, она бегает уже не одна и приличным сроком.

Это новость ошарашила Ларису.

 - А что ты хотела?  Живёт, сама себе хозяйка. Иначе и быть не могло, но может она уже и замуж выскочила. Кто знает? Погоди расстраиваться к тебе же  она не приходит, ничего не просит. А вдруг у неё все сложилось.

   Но у Ларисы неприятно заныло в груди, и в счастливое Катькино будущее ей не верилось. «Сама навяжусь, к себе притащу,- размышляла она.-  А что потом? Тут уж точно виновата буду, если не получится помочь». Неприятные мысли о Катьке засели в ней и не давали покоя. «Что делать?- размышляла она снова и снова». И не решалась, что - либо предпринимать. Пока она думала и гадала, прошло несколько месяцев.

Глава 2.  Вовка


   В дверь позвонили, на пороге стояла молодая девушка, на руках у неё был ребёнок, завернутый в  цветастое одеяло.
 Она переминалась c ноги на ногу и, казалось, не знала что сказать.

-Я к вам,-  начала она, торопясь выговорить всё  и сразу.
- Это Вовка,  Катин сын, она родила его полтора месяца назад. Мы вместе снимали квартиру, она с Толькой и я с Костиком. Мы с Катькой давно дружим, в одном супермаркете работали, и Толька с Костиком тоже  там, мы  сначала тусовались вместе,  а потом  стали жить.  Толька, он всегда не хотел  ребёнка  и открыто об этом говорил.  Он тоже приезжий и ему все эти завязки ни к чему.  Катька собиралась оставить ребёнка в роддоме, но потом почему-то забрала. Возилась с ним,  а потом Толька  дал тягу. А Катька, она его любит прямо до одури, всё время за него тряслась. А он, не сказать, чтобы её любил, просто жили вместе. Но относился к ней ничего,  не обижал, вот только из-за ребёнка и смылся,  да и рано им ещё. А когда Толька свалил, Катька как свихнулась. Сначала ждала, всё ревела, а потом подалась за ним, а Вовку на меня оставила. Записку написала и оставила, я пришла с работы, а он лежит. Её уже  третью неделю нет, а мой Костик категорически требует определить ребёнка хоть куда. А куда я его дену? Вот я его вам принесла, мне с ним никак. А Катька объявится, меня найдёт,  я ей и скажу где он. Вы же всё-таки сёстры, и Вовка вам не чужой. Вы уж извините, - трещала она без умолку, не давая Ларисе опомнится,- ну, мне пора бежать, вещи Вовкины я в сумку собрала, а больше ничего нет. У нас с деньгами не густо было.

Она быстро положила ребёнка на диван и буквально выскочила из квартиры. Лариска стояла в оцепенении.

 - Что же делать, что же делать?- повторяла она снова и снова. Мне - то куда его девать?
 
   Сердце выпрыгивало из груди, стало нечем дышать. Она смотрела на завёрнутый кулёк и дрожала.  Ребёнок продолжал спать. Она нерешительно подошла и стала разворачивать одеяло, мальчик заёрзал и заплакал. Она взяла его на руки. Он сразу успокоился и, чмокая губками, снова заснул. Лариса положила ребёнка на кровать и  заметалась  по квартире. «У кого спросить, кому рассказать?- думала она.-  Кому позвонить?» И тут ей пришла мысль позвонить Геннадию, он мужчина умный, рассудительный, может,  что и подскажет.  Дрожащей рукой она набрала номер, к телефону подошла Дуся. По взволнованному Ларискиному голосу поняла, что у той стряслось что-то  непонятное, и сразу  звать Геннадия не стала. До тех пор пока та не рассказала ей в подробностях, зачем звонит. Видимо Дуся не хотела, чтобы Лариса вывалила свои неприятности на Геннадия. Поняв в чём дело, она с тяжёлым вздохом и причитаниями передала трубку Геннадию. Тот слушал молча. Лариса неожиданно для самой себя расплакалась, дали слабинку нервы.

- Привози ребёнка к нам,- сказал Геннадий,- будем думать вместе. В любом случае, тебе с ним одной сейчас не справится, а тут Дуся поможет, она в этих делах не новичок.

   Уже через полчаса Лариса звонила в знакомую дверь. Дуся по-хозяйски взяла ребёнка и принялась его распелёнывать.  Охая и что-то шепча, она приготовила  жидкую манную кашу и  стала кормить Вовку. 

- Аппетит у него хороший,- сказала она.- Мой так не ел, закормленный был, заласканный.
 Геннадий всё это время пытался успокоить Ларису, та сидела около него как нахохленный воробей и периодически утирала глаза. Она сильно перепугалась и буквально потерялась. Её знобило, и она куталась в толстое шерстяное одеяло. Немного придя в себя, она пошла на кухню и съела предложенный ужин. В этот день, по настоянию Дуси, все  остались ночевать у Геннадия. Идти домой Лариса боялась, и охотно приняла её предложение.  Дуся понимала её и поддерживала, как могла. Ребёнок  вёл себя спокойно  и проспал до самого утра.

-  А представляешь, каково было твоей сестре возвращаться с пацаном в чужой угол?- начала разговор Дуся.- Как ей было потом без помощи и поддержки, рядом с таким папашей? И за что только она  этого беглеца любит? Столько на неё одну навалил и удрал. А она за ним, декабристка хренова. Те хоть за мужьями бежали. А тут что?  Ни кола, ни двора, в голове дыра и в кармане то же самое. Куда за такими бежать? О чём только девки думают. Нет, чтоб  к тебе вернулась, поплакалась, попросила помощи. Ты не отказала бы, я уж вижу. Так нет, она за непутёвым  понеслась, а ребёнка на подружку. А как эта подружка с чужим ребёнком будет, ей дела нет. Сама на тебя свалилась, и ребёнка на чужих оставила. Видать у неё это в крови заложено, одним словом лёгонький умок.

- Да она об этом и не думала в ту пору,- подытожил её размышления Геннадий. - У неё перед глазами этот парень стоял. Как же она его больше не увидит, как же без него жить будет? А ребёнок что, он не убежит. Сможет сама потом вернуться, вернётся, а не  сможет… так пацан с другими вырастет. Не он первый. Она тоже так жила, отсюда и чёрствость такая.

- Ну, девки, - кипела Дуся.- Щенка так не оставишь, всё на улицу надо выпустить, может добрые люди подберут, выкормят.

 - Так и она на подругу оставила. Подумаешь, покормит год другой. А к тому времени глядишь и у папаши, может,  что  проснётся. Они вместе явятся к своему сыну, купят ему игрушку и заживут счастливой жизнью дальше.  Вот что у неё сейчас в голове, -  утешал их Геннадий.

 Дуся  тяжело вздыхала и поглядывала на спящего Вовку.

- А у вас есть внуки?- неожиданно спросила её Лариса.

 - Нет,- ответила Дуся.
 
И потому как резко она ушла от этого разговора Лариса поняла, что эта тема для неё больная. Геннадий незаметно махнул ей рукой и Лариса замолчала. Ночь в чужом доме прошла спокойно. Дуся определила ребёнка в свою комнату. Там же постелила и Ларисе,  правда ей пришлось спать на полу. Было не совсем удобно, но Лариса была рада, что осталась с ребёнком не одна. Она лежала и  смотрела в  оконный проём, прислушиваясь к сопению малыша, со страхом думая о том, как будет обходиться без них дальше. Сколько они ещё смогут ей помогать? Ей снова становилось страшно, она старалась отгонять от себя эти мысли, но у неё ничего не получалось. Промаявшись так всю ночь, утром она умчалась на работу.  Вовка остался на попечении Дуси и Геннадия. Ворвавшись в кабинет к директрисе, Лариса буквально огорошила ту, сбивчиво рассказав, что у неё произошло.

 - Так, значит, дети всё-таки пошли,- сказала начальница, закуривая сигарету.- Ну,  у твоей сестры совсем крышу снесло, родила и подружке подкинула.

Она ещё  что - то долго говорила, но Лариса толком  ничего не слышала .

- Ладно,- подытожила директриса,- мотай в отпуск на месяц, а там может мамаша  отыщется. А нет, будем думать дальше. Сейчас гадай, не гадай,  пока у меня всё.   Голову скрутило от твоих проблем, надо переключаться.
И она буквально вытолкнула Лариску из кабинета.

  Лариса неслась к Геннадию, не чуя под собой ног.

 - Да что ты так разволновалась, как не в себе, - устыдила её Дуся. – Давай, успокаивайся, вон тебе сколько людей помогают.  Месяц протянем, а там видно будет, может, мать отыщется, вернётся и станет сама растить.

-  Хоть бы уж отыскалась,-  шептала Лариса.- Хоть бы вернулась.

- А бабке о внуке сообщить не хочешь?- поинтересовалась  Дуся.

- У меня с ней связи нет.

- Так свяжись, у неё внуки пошли, знать должна. Может, она мальца к себе заберёт.
 - Да вы что, скажете тоже,  она детей толком не растила, могла бы, всех бы раскидала, а тут внук невесть откуда.  Да она и думать на эту тему не будет, выставит меня с ним прямо с порога.

- Будет, не будет, а сообщить надо. Много ты о ней знаешь.

 - Так я и адреса их не знаю.

- Вот, вот я и говорю, что ничего не знаешь, а берёшься рассуждать,- не отставала Дуся. -  Город хоть знаешь? В адресном бюро найти можно. Было бы желание.

Лариса молчала.

- Нет желания, так и скажи,- недовольно отмахнулась Дуся.

 - Явится твоя сестра, не сомневайся.  С этим не уживётся, даже если и догонит, - вступил в разговор Геннадий.- Помотается за ним собачонкой и явится. Вопрос только когда, бывает, это на годы затягивается. А в этом случае может случиться именно так.  А потом тебе её появление может быть уже  ни к чему. Вырастишь пацана одна,  и тут на него хозяева найдутся.


  Лариса не могла унять нервную дрожь. Она жила у них уже три дня,  и понимала, что пора возвращаться домой.

 - Ты звони, не стесняйся,- советовала Дуся, заворачивая Вовку в одеяло.- С детьми каждый день новые вопросы. Тем более у тебя, опыта никакого.- Она перекрестила Ларису, держащую на руках Вовку, и со вздохом закрыла за ними дверь.


    Первый месяц, оставшись наедине с ребёнком,  Лариса очень нервничала. Не спала ночами, звонила Дусе. Та подробно рассказывала, что и как делать. Пару раз заходила директриса,  приносила продукты  и денежную помощь. Они пили на кухне чай, и Лариса плакалась о невозможной жизни.

- Ой, девка, попала ты в переплёт,- вздыхала директриса,- ну, ничего, не такое бывает. А Вовке твоему повезло, с матерью бы намыкался по самые уши, это уж точно. Возьми она его с собой в бега, может потом и оставила бы на каком вокзале, а так он в тепле, сыт, одет.
Лариса с испугом посмотрела на неё и та, отмахнувшись, замолчала.

   Геннадий обычно звонил вечером, когда Лариса уже могла уделить время разговорам.  Интересовался,  как прошёл день, хотя был в курсе всех её дел и волнений.  По его инициативе из магазина ей привезли детскую кроватку и ванночку для купания малыша.  Девчонки  с работы притащили коляску, доверху  набитую игрушками. Первый месяц показался Ларисе самым длинным за все годы её жизни,  она даже заметно похудела. Однажды заглянула Дуся, пару часов понянчилась с Вовкой пока та бегала по магазинам. Несколько раз прибегала подружка, приносила фрукты, молочку  и кое-что из детских вещей. От Катьки вестей не было.  Как-то под вечер позвонила  та девчушка, что притащила Вовку, и сказала, что звонила Катька, интересовалась Вовкой. Та доложила, что он в надёжных сестринских руках.  Потом их разговор резко оборвался, что и как там складывается у неё самой, Катька  не сказала. «Ну, всё поняла Лариса,- теперь ей вообще нет смысла торопиться. Ребёнка она пристроила, а  сама наверняка около своей любви осела.  Неужели ей придётся растить  Вовку всю жизнь?» Геннадий успокаивал её, но это не помогало. Что делать с ребёнком через месяц, когда закончится отпуск, она не знала. Помогла всё та же директриса, она устроила Ларису на полставки, сняв с неё все кружки,  кроме того оформила  уборщицей бабу Дусю.  Конечно, эту работу  предстояло делать Ларисе, но не вечерами, а в свои рабочие часы. Таким образом,  в деньгах она почти ничего не потеряла, зато график работы стал гибкий.  Она быстро управлялась и после обеда уже была дома.

 -Ради Гени всё это делаю,- сказала она ей.- Он за тебя просит, привязался к тебе, да и ты я вижу ему не обуза. Пользуйтесь моей добротой,- она тяжело вздохнула и махнула рукой давая понять, что разговор окончен.

   Лариса была благодарна начальнице и  пообещала, что если у той будут проблемы,  то она не откажет ей никогда.  Директриса улыбнулась, но при этом сказала:  как знать, как знать.  Женская доля непостоянна, и меняется быстрее, чем сериалы. Ты о себе могла такое предположить? А вот что вышло.

      Глава 3. Жизнь продолжается

    С Ильёй Лариса встретилась, когда Вовке шёл уже четвёртый год.  Было обычное зимнее утро. Лариса, по обыкновению пришла на работу и мыла в кабинетах полы, а он, заглянув, завёл с ней разговор о шахматном кружке, который совсем недавно открылся в  ДК. Лариса мало что об этом знала и отправила его в дирекцию, но там никого не было, и он  снова нарисовался около неё.   Упросил, чтобы она записала  данные его сына и непременно внесла в список набирающейся группы. Она неохотно, но пообещала выполнить. Предупредительно  Илья взял её телефон, обещал позвонить через пару дней, уточнить, где и когда начнутся занятия.  Он позвонил, как и обещал. Подробно доложив ему всю информацию, она легко забыла об этой встрече, но совсем скоро они встретились  вновь. В этот раз он пришёл с мальчиком лет  шести. Илья заговорил с ней, как с давней знакомой и пока мальчишка занимался шахматами,  торчал рядом и рассказывал разные смешные небылицы. Он был в хорошем расположении духа и старался развеселить хмурую Ларису. У той накануне случилась неприятность, Вовка упал с горки и сильно ушибся, с плеча и до локтя  свисал синяк, увидев это, Лариса сильно  испугалась. Она отвела Вовку в сад, но мысли о нём не давали покоя. Выяснив причину её упаднического настроения, Илья тут же вызвался помочь. У него  друг работал хирургом, и он убедил  Ларису показать ребёнка именно ему.

- Сейчас дождёмся моего шахматиста и все вместе отвезём твоего  в больницу,-  настаивал он.

 Быстро созвонившись с другом, он вкратце объяснил суть дела и, не меняя своего настроя, продолжал веселить Ларису.  Через полтора  часа они уже сидели в приёмной, и молодой улыбчивый врач осматривал Вовку, а тот ревел и сопротивлялся. Врача звали Антоном, на  вид ему было около сорока лет, и он поглядывал на Ларису с нескрываемым интересом. Илья заметил это сразу, и к большому удовольствию Ларисы повёл разговор так, чтобы она и Антон могли встречаться и дальше, без его содействия. Похоже, ему очень хотелось, чтобы друг, наконец, нашёл себе подходящую партию. Антон и Лариса это поняли сразу и смущённо улыбались. К счастью у Вовки не было никаких серьёзных повреждений, но на всякий случай Антон любезно вызвался осмотреть его ещё раз. Он дал свой домашний телефон и сказал, что Лариса может звонить ему в случае необходимости.

***

     Через неделю он уже был в её квартире. Вовка повис на нём и  весь вечер тормошил и заставлял играть то в одну, то в другую игру. Лариса наблюдала, как легко и охотно  Антон откликался на настойчивые  предложения Вовки.  С того времени Антон нередко забегал к ним, как только у него выпадал выходной. Лариса видела, что гость не особо торопится домой и однажды задала ему этот вопрос. На что он ответил, что в квартире живут ещё сестра с мужем и с двумя  такими же шалопаями, как Вовка. Правда, те постарше, и у  них в квартире постоянно крутятся друзья. И хотя квартира трёхкомнатная, всё равно там  трудно расслабиться, и он чувствует себя не особо уютно, поэтому охотно берёт подработку и много время проводит на дежурствах.  После этих  откровений Ларисе пришла в голову мысль предложить Антону пожить в квартире соседки, всё равно та пустовала. Баба Клава писала, что на новом месте живёт хорошо, по дому не скучает,  Стасиком довольна, он помогает и заботится о ней.  Когда Лариса  предложила Антону переехать на время в эту квартиру, тот ухватился за эту идею сразу. Жильё было полностью обустроено, и ему предстояло только перевезти на новое место свои вещи. А их оказалось совсем немного, и буквально через день в соседской квартире по вечерам  уже горел свет. Теперь Вовка ежедневно носился с этажа на этаж и подолгу пропадал у Антона. Ларисе казалось это не совсем удобным, но давало возможность заняться своими делами, и это было ей очень кстати. Иногда звонил Геннадий, но, узнав о новом знакомом Ларисы, он стал напоминать о себе редко,  разве что по праздничным дням, да и то не всегда. Она понимала, что он расстроен и даже обижен, но её влекло к Антону и с каждым днём всё сильней, да и тот не сводил с неё пытливых глаз. Потом она, благодаря Антону, сдружилась с семьёй Ильи, мальчишки быстро  нашли общий язык, Вовка как клещ присосался  к пацанам и бегал за ними хвостом. Да и они с удовольствием приняли его в свою компанию. Жена  Ильи    ей понравилась сразу,   и та  была  довольна  их знакомством. Они быстро нашли  общие темы для разговоров, и все праздничные дни  старались проводить вместе. Эта новизна  настолько поглотила Ларису, что она стала нуждаться  в присутствии Антона практически всегда. По вечерам,  засыпая, она думала о нём. Ей нестерпимо хотелось спуститься к нему и остаться  там до утра, но она не решалась и ждала когда тот сам примет такое решение. Антон медлил, Лариса терялась в догадках и ревности. «Может, поговорить с Ильёй, или лучше с его женой и  спросить. А что собственно она спросит?- размышляла она, кутаясь в плед.- Почему Антон до сих пор не оставил её у себя?»  Эта мысль ей сразу показалась унизительной.

- Что там у тебя опять?- поинтересовалась всевидящая директриса.- Катька что ли объявилась?

- Да нет, с этой стороны всё тихо,- заверила Лариса.

- А с какой дует?- она смотрела на Ларису и недовольно перебирала бумаги. - Слышала ты теперь не одна. В чём вопрос?  Женатый, или ещё какие существенные недостатки?

 - Не женат, но и не торопится. Настолько не торопится, что уже погрузил меня в трясину ожиданий и неприятной нервозности. Не знаю даже кем себя с ним ощущать.

Директриса недоуменно смотрела на неё и курила.

-  А сама что думаешь поэтому поводу?

 - Не знаю, вроде не отстаёт, всё делает, смотрит, глазами съедает, а дальше уходит домой, и так уже  второй месяц тянется.

 - Больной не иначе,- выдохнула директриса.
 
- Да нет, он сам врач.

 - А они что больными не бывают?  Это они других лечат, а с собой разобраться,  кто бы помог.

- Вряд ли,- сказала Лариса.- На вид здоровый энергичный мужчина.

- Был бы здоровый, давно бы отреагировал, - по живому резала  та.-  Вот именно что только на вид, а на деле ничего, кроме вида. Не везёт тебе девка, прямо ой, как не везёт. То ребёнка подбросят, то мужики только для вида рядом околачиваются.

 - Ты сама- то родить не надумала?

 - Да Вы что?  Куда мне,- отмахнулась Лариса.- Как я растить  их буду?

 - Вот, вот, как чужих растить,  это мы можем, на всё ради них идём, а как своих, нужны особые условия.

- Замуж бы сначала выйти,- вздыхала Лариса.

- Ну, выйдешь. А дети что не нужны будут?

-  Тогда и думать буду.

-  Ну, думай, думай. Это твои годы бегут, мои в этом вопросе уже  не догнать. Жди особого времени, в котором всё твоё сложится, оно к пенсии и придёт. А другие не ждут, ничего нет за душой, а не ждут, и дети их, заметь, вперёд ваших вырастают и не по одному.


   Не успела Лариса  поплакаться  директрисе, как  Антон перешёл к решительным действиям. В этот день Лариса плохо себя чувствовала.  Накануне было много работы, и она до утра не могла уснуть, встала абсолютно разбитая и с головной болью. Потом весь вечер провалялась на диване. Вовка по обыкновению торчал у Антона. Когда тот привёл его, то застал Ларису в плачевном состоянии, бледной и измученной. Он сам уложил Вовку спать и насильно заставил  её подняться и принять тёплый душ. Потом напоил  настоем шиповника вперемешку с мёдом,  затем взялся массировать  шею.  И тут его руки  решительно опустились к ней на грудь, и он буквально рывком развернул её к себе. Расслабленная Лариса не успела даже начать сопротивляться, он быстро скинул  с неё легкий влажный халат и,  легко приподняв, уложил на кровать.


    Разбудил их Вовка, он дёргал поочередно то Антона, то Ларису и стонал, что хочет есть. Они вскочили как ошарашенные, оба опаздывали на работу. Антон убежал первым, Лариса,  на ходу всучив Вовке яблоко, потащила его в сад.

 – Ты что  несёшься, как угорелая? -  остановила её директриса. -  Не пожар, чтобы так на работу бегать. Ну ка, зайди.  Ну, что там на этот раз?- спросила   она, не торопясь заваривая им кофе. - Не носись ошпаренной по этажам, не волнуй коллектив, у меня все здесь на пределе, не гони волну  сплетен.

 - Да всё нормально,- успокоила её Лариса. - На работу просто проспали.

- Проспали? - уточнила  та. - С Вовкой или   со своим нерешительным?

 Лариса заулыбалась.

- Можешь не продолжать. Это можно простить,-  облегчённо вздохнула директриса. Это называется  не проспали, это, наконец-то, легли.  Ладно, иди, намывай,- сказала она, аппетитно отпивая кофе.- Тема закрыта, плыви дальше. Да,  имей в виду,  Дуся просит уволить её с работы, так что на эти деньги больше не рассчитывай.

- А почему?-  забеспокоилась Лариса.

- Уезжает к сыну.

- А как же Геннадий?

-  А Геннадий теперь  у нас не один. Не знаю, как уж там сложится, но въехала к нему одна с двумя детьми.   Дусе отворот поворот, та упиралась, как могла, да вот уезжает.   Видать, шибко цепкая бабёнка оказалась, в такой ли оборот Геню взяла, куда там. Так что ты теперь рассчитывай на зарплату своего врача, или давай иди опять на полную ставку, но тогда все вечера будешь торчать здесь.

 - Я подумаю,- нерешительно сказала Лариса.

- Подумай, подумай,- и,  махнув рукой  в сторону двери, она дала понять, что разговор окончен.

 «Надо же Геннадий женщину нашёл с детьми.  Дусю жалко, столько сил туда положила. А с другой стороны не век же ему с Дусей сидеть,- размышляла Лариса, монотонно  орудуя лентяйкой». Она старалась не думать о них, своего навалилось выше головы.
   Забрав Вовку из сада, она торопилась домой. В обеих квартирах окна были тёмными. «На работе ещё,- подумала она». Антон появился следом за ней. Он возбужденно влетел в квартиру, Вовка кинулся ему на шею.  Потрепав  мальца по голове, он схватил Ларису на руки и стал кружить по квартире.

-Ой,- визжала она,- голова кружится.

 Он повалился с ней на кровать и стал целовать её волосы и шею. Вовка прыгал с визгом вокруг и издавал победные крики.


   С этого дня квартира соседки снова пустовала, но, правда, недолго. Совсем скоро директриса вновь позвала её в свой кабинет.  Она выглядела взволнованной и нервной.
- Слушай,- начала она без предисловий,- ты вроде определилась со своим врачом.- Уже, наверно, к себе переселила. У меня к тебе просьба, ты обещала помочь в нужную минуту. У меня сын срочно взялся жениться.  Пожить бы молодым отдельно хоть на первых порах. Может, пустишь их в квартиру? Порядок и оплату услуг гарантирую.

 - Конечно,- заверила Лариса.- Пусть поживут, приглядятся, всё равно квартира пустая стоит. Стасик не торопится её продавать, а мне  то и лучше, если  там кто-то свой жить будет, меньше затрат.

 Довольная директриса обняла Ларису  и облегчённо выдохнула.

-  В ближайшие выходные своих заселю, - пообещала она.
 
    В этот же вечер они вместе с Ларисой  разбирались в квартире. Уборки было не так  много, но в  там давно не было ремонта, и это накладывало  неприятный отпечаток.
- Да,- сказала директриса, - надо бы ремонт хоть какой никакой сделать. Да возиться  страсть, как не хочется, и молодых поселять так тоже нехорошо.  Знаешь, что я подумала поживу-ка я тут сама, а они пусть в моей притираются, там всё на уровне обустроено. Не возражаешь? Так всем будет проще.

 -Конечно,-  обрадовалась Лариса. - Проблем меньше, с молодыми ещё неизвестно как всё получится. У них знакомых полно, пойдут гулянки, соседи  сплетничать начнут.

-Вот и я о том же,- расплылась в улыбке  директриса.


    На следующий день у подъезда припарковалось такси, плотно набитое коробками. Они вдвоём перетащили их в дом, быстро разложили вещи и  уселись за стол отмечать это событие.  Потом подошёл Антон с Вовкой, и довольная директриса взялась щедро угощать всех сразу.

- Не плохая она тётка,- сказал Антон, когда они ложились спать.- Интересная особа, с такой точно не соскучишься.

 - Да, неплохая, помогала мне много в своё время. Вообще она женщина с понятием, отзывчивая, хорошо, что и я ей пригодилась.

- Это когда ты одна с ребёнком осталась?

-  Да,-  вздохнула Лариса и  с улыбкой посмотрела на Антона.

- А расскажи мне о себе,- попросил он. - Кто отец, почему расстались?

-  А я с его отцом не расставалась, я с ним даже знакома не была,- начала свой рассказ Лариса, озорно улыбаясь.

 Антон таращил глаза и молчал. Выслушав её историю, он удивлённо покачал головой и сказал, что даже представить себе такого не мог.   Всегда считал Вовку её сыном.
 
- И что теперь будет, если вдруг мамаша заявится, и предъявит права на ребёнка? - уточнил он.

-Не знаю,-  отмахнулась Лариса. - Я стараюсь не думать на эту тему. Внутри холодеет, мальчишку жалко. Хорошо ему с ней не будет. Может, нам с тобой зарегистрироваться? Я сменю фамилию, да и уедем отсюда, вряд ли она будет настойчиво искать.  А когда Вовка совсем подрастёт, он к ней сам не уйдёт, и проблема будет снята.

 Она с надеждой смотрела на Антона.

- Надо подумать,-  сказал он  заметно сдержанно и, как ей показалось, сухо. - Такого расклада я не ожидал. Надо серьёзно подумать. Сорваться с места не так просто, а может получиться, что  и зазря. Может, твоя сестра вообще никогда не появится, а мы будем  мотаться, и прятаться от всего неизвестно где.  Жить всю жизнь  в чужом месте только из-за страхов, хотя они, безусловно, серьёзные и реальные.

-Боюсь я,-жаловалась Лариса. - Маленький он ещё, будут отрывать силком, я не выдержу.
- Будем думать,- заверил её Антон,- будем думать.- Надо начать консультироваться со специалистами. У меня есть парочка на примете, лечил их в своё время, попробую поговорить. Предлагали обращаться, если что.

  Немного успокоившись, Лариса забылась в тяжёлом сне. Утром, не выспавшаяся она с трудом добралась до работы.

- Ну, ты ещё темнее стала на работу приходить, - заметила директриса.- Тебе сколько  хорошего не дай, всё не так приживается,- она укоризненно качала головой. Что выжатым лимоном ходишь? Всё же вроде складывается у тебя как надо.

- Да вчера Антону про Вовку рассказала, он в шоке, в себя весь вечер прийти не мог. Всю ночь голову ломал и тоже забеспокоился.

 - Это он до сих пор ничего не знал?- удивилась та. - Ты всё скрывала?

- Да я не скрывала, просто случая для рассказов не было. Он не спрашивал, а я зачем буду всякому сообщать про Вовку. Теперь другое дело, теперь мы вместе.

 - Ну и что он сказал?

-  А что сказал, сказал думать надо, да консультироваться.

 - Что думать?-  не поняла директриса.

 - А то, что если Катька явится отнимать Вовку, так надо быть к этому готовыми.

 - А может и не явится,-  отмахнулась  та.

 - Может, и не явится. А где гарантии? Мы распишемся, он будет его растить, непонятно сколько, а потом прискачет Катька или ещё хуже папашка и возьмётся душу мотать. Хотя, по документам она мать-одиночка, в графе отец стоит прочерк, если у неё вообще документы-то сохранились.

 - Ну, так про него и забудь. А вот про сестру не знаю, что и сказать. Как там она повернёт? Помнится, с норовом была, да и бесшабашная. Может и упрётся рогом, когда набегается. Если  не родит больше, тогда  точно  примчится. А если ещё будут, тогда вряд ли. Гадай тут, связи с ней никакой. Что там у неё и как, тёмный лес. Ещё бы пяток лет побегала, а там  и Вовка подрастёт, своё слово скажет. Хотя, опять же кто его знает, что он скажет. Брошенные дети всё к мамкам бегут, ровно те им мёдом мажут.

- Он ребёнок, какой с него спрос,- прослезилась Лариса.- Они в таком возрасте все за мамками бегают. Разве они понимают кто их  мамка.

 - Да ну тебя, не разводи мокроту,- отмахнулась директриса.- Живи ты спокойно, своих давай рожай. Может, и отдавать будет не так тяжело, если что.

- Нет, что ты, - испугалась Лариса,- мне Вовку страсть как жалко. Я его как своего люблю.

- Ты сначала своего роди, полюби его, а потом с чужими сравнивать будешь,- не унималась директриса. - Может, любовь  будет разная.

Лариса ничего не ответила.


     Они расписались через месяц, Антон сам торопил события. А  спустя полгода директриса вернулась к себе домой. Её молодые  не смогли  притереться друг к другу даже в её благоустроенной двушке со всеми выделенными им удобствами.

- Вот она, молодая поросль,- сокрушалась она.- Хорошо без детей расстаются. Хоть этих проблем нет.  И хорошо, что было, где приглядеться толком  друг к другу, а то бы сейчас проблем было в сто раз больше.

   Она снова вернулась домой и как раз вовремя. От Станислава пришло письмо, в котором он просил помочь ему с продажей квартиры. Как ни старался Антон выкупить эту квартиру для них с Ларисой, ничего не получилось. Денег не хватало и много, а ждать Станислав  не соглашался и в рассрочку квартиру не продавал. Новые хозяева нашлись очень быстро, и вскоре у Ларисы появились новые соседи.

- Ничего,- успокаивал её Антон,- мы ещё поднакопим и переедем в более просторное жильё, всё решаемо.

- Если уж  переезжать, то давай тогда в другой город. Решили бы сразу две проблемы, не спокойно мне здесь, - не отставала Лариса.

 - Уехать мы хотим куда подальше,- сказала она директрисе.- А куда пока не знаем. У меня нигде никого, к его родным тоже не хотелось бы, в пустоту ехать  опасно и страшно.
 
- Поезжайте  к нам, в Краснодарский край,- предложила та. - Здесь квартиру продадите,  там купите. У меня там сестра  живёт, я с ней спишусь, она поможет что-нибудь подобрать и так поддержит на первых порах . Думайте, вариант не плохой, надёжный. Я и сама туда  планирую перебраться, вот как сын определится со своей жизнью, так туда и  помчусь с лёгким сердцем.

 - А давай махнём в отпуск и посмотрим как там и что  в этом Краснодарском крае,- предложила Лариса  мужу, когда тот  взялся планировать их совместный отпуск на лето.
- Мне всё равно куда ехать, можно и туда, там тоже тепло. Чем не  место для отдыха?

 Глава 3.  Благодатные просторы


      На шумном вокзале их встречала миловидная женщина. Они без  труда узнали её, директриса показывала их совместные фотки. Правда, тогда они обе были куда моложе, но  к удивлению Ларисы, её сестра  мало изменилась. Она жила в селе, и видимо каждодневное  слияние с природой сыграли в этом  решающую роль. Село  оказалось большим, более трёх тысяч жителей. Надежда Ивановна жила в квартире,  дети отдельно  своими семьями.

-   Молодёжь в домах, а мне хватает,-  сказала она,- внукам простор нужен,  они растут быстро. Только на земле его и создашь.

    Надежда Ивановна оказалась женщиной разговорчивой и гостеприимной.  Она весь вечер расспрашивала о сестре,  а потом несколько дней  к ряду водила их по селу и рассказывала много интересного. Недалеко от её дома стояла  больница, и Антон не замедлил зайти к коллегам с дружеским визитом. К  приятному удовольствию он был тепло принят и даже имел  деловую беседу с главным врачом, который, услышав цель их приезда, тут же предложил перебраться к ним и принять заведование отделением.    Антон был на подъёме,  он сообщил об этом Ларисе, и теперь они оба уже постоянно думали  о  переезде. С временным жильём им тоже обещали помочь. В больнице как раз было сложное положение с практикующим хирургом.   Для них это было самым подходящим вариантом, который они даже не пробовали рассматривать.

- Обживётесь и подберёте нужный дом, - советовал главврач.

 Он сам был городским, но попав сюда, давно и твёрдо осел. Жил в большом доме с женой и тремя мальчишками.

- Как бы я их растил в городе?- говорил он,- не знаю. - Как бы  совмещал и работу и дом? Я почти всегда на работе. Жена одна управляется, благо всё под рукой, и пацаны растут не брошенные.  Ваш тут быстро приживётся, здесь детям раздолье, особо долго привыкать не придётся, с хорошим  быстро уживаются. А тут действительно хорошо, я давно здесь, знаю что говорю.


    Домов на продажу  было выставлено предостаточно, и Антон  охотно смотрел все предлагаемые варианты. Выбрать сразу что-то определённое было трудно, да и главврач советовал не торопиться. На первое время жильё им выделялось, и это давало возможность  присмотреться обстоятельно. Лариса тоже ходила по указанным адресам. В отличие от Антона ей нравилось всё. А уж  наличие в селе своего ДК  привело её просто в неописуемый восторг. Правда, свободных вакансий  на это время там не оказалось, но это её нисколько не расстроило. Главное был ДК, а уж устроиться туда хоть кем можно было всегда, это она знала.

- В конце концов, на первых порах можно устроиться ещё куда–нибудь,- говорила она. Хотя бы в ту же школу, куда будет ходить Вовка.

- Да, места у нас словами не описать,- поддакивала ей Надежда Ивановна. - Скажи мне отсюда уехать, ни за что на свете. Всё есть и всё под рукой, и школа своя и детский садик, и почта. Магазинов только пять штук, и даже небольшая ниточная фабрика, для женщин работа найдётся,- не уставала перечислять она.- Да здесь на одном своём хозяйстве проживёшь и денег больших не надо. Только сразу покупайте дом и тогда безбедно жить будете. Лишний урожай, а его всегда с избытком, наши бабы в город на рынок возят. Оттуда с деньгами возвращаются. Сообщение хорошее, меньше часа и там. Начальство у нас грамотное, к нуждам людей прислушивается, если по делу просят. Врачей и учителей сильно уважают, в каждом доме считай в почёте. Так что в обиженных, да незамеченных ходить не будете.


    Время отпуска пролетело мгновенно. За постоянными встречами и разговорами они чуть  не пропустили дату отъезда. Хорошо Надежда Ивановна была на чеку, и вовремя обратила их внимание на приближающиеся числа.

- Хорошо у нас, вижу, и вам всё здесь нравится,- сказала она,- а уезжать всё ж таки надо. На когда там у вас билеты?

   Сборы были быстрыми, но нельзя сказать, чтобы прошли легко. Хозяйка нагрузила их под самую завязку.

- Тут посадим, там встретят, - успокаивала она испуганную Ларису. - Нинка встретит, такси до дома довезёт. А не взять нельзя, надо брать, дольше вспоминать будете. Да и как отсюда без даров? У нас такого не бывает. Нина без солений  истосковалась, поди, она их страсть как уважает. Бывало, приедет,  неделю с кухни не уведёшь, всё ест и ест.
 Но встретить их у  директрисы не получилось. Она как раз лежала  с радикулитом. Как потом выяснилось, разыгрался на нервной почве. Наспех разобрав чемоданы, они отправились к ней. Надежда Ивановна передала для сестры столько своих запасов, что Антону пришлось изрядно попотеть, прежде чем все они оказались по указанному адресу. Багажник такси был забит полностью. Таксист, помогая им разгружаться сказал:

-  Сразу видно от своих из тёплых краёв едете. Живут же люди, мне бы так хоть разок отдохнуть.

И,  завистливо вздыхая,  стремительно укатил. Воспоминания о тех краях не оставляли ни Ларису, ни Антона, даже маленький Вовка ныл и хотел опять  к бабе Наде.

- Поедем, поедем, - обещала ему Лариса. - Вот соберёмся и поедем, подожди только, не канючь.


   Ближе к Новому году они уже сидели на чемоданах. Сборы были не особо долгими. Квартиру продавать не стали, в этом  не было особого смысла,  временное жильё им выделялось. За  квартирой согласилась присмотреть директриса, а если что и пожить, вдруг  её сын опять надумает притираться к будущей жене.


     Глава 4.  На новом месте


     Сразу по приезду  в село им выделили большую комнату в двухкомнатной квартире.  Вторую занимал молодой парень, он работал  в больнице больше года и  жил без семьи. Его жена, тоже врач, наотрез отказалась переезжать. По всему было видно, что холостяцкая жизнь давалась ему с трудом. Квартира была не то чтобы сильно запущенная, но то, что женская рука в ней не бывала, было видно в каждом неприбранном углу.  Антон  всё время   находился на работе.  Лариса сидела дома с Вовкой, вживалась в новую среду и  наводила порядок во всей квартире.   Совсем скоро это жизненное пространство  приобрело ухоженный вид. Мебели у них практически не было,  и сосед любезно разрешил  пользоваться  своей.  Лариса очень быстро навела там такой уют и порядок, что мужчины только диву давались. На тусклых и давно немытых  окнах  появились красивые светлые занавески. А стёкла засияли такой прозрачностью, что казалось,  что их там просто нет. Надежда Ивановна отдала им не новые, но вполне приличные шторы, а заодно  хоть и старый, но крепкий ещё буфет, который тут же был выкрашен в светлый  тон и обрёл вполне  сносный вид. Старый обшарпанный стол тоже не остался без внимания,  тот же цвет обрели все табуретки и стулья. А ещё через неделю  давно обделённая вниманием сантехника засверкала  почти первозданной белизной. Лариса целыми днями сновала по квартире и убиралась то в одном, то в другом углу. Ей доставляло это несказанное удовольствие. Она была предельно занята и, умаявшись к вечеру, уютно расположившись на диване, мечтала то об одном, то о другом обустройстве нового жилья. Ежедневно бегала по магазинам в поисках необходимых вещей.  Прослышав от Надежды Ивановны о городской хлопотунье, к ней на огонёк  наведались две  старушки   из соседнего подъезда. Для знакомства они  прихватили в качестве  подарков несколько банок солений. Одна подарила ещё и вязаные половики, которые сразу нашли своё место в коридоре и в ванной.  Соседушки, так их обозначила для себя Лариса,  оказались словоохотливыми и не раз  потом засиживались у Ларисы, подробно выспрашивая о городской жизни. Они всегда приходили то с выпечкой, то  со свойскими заготовками, коих по их рассказам было полно в каждом доме. Слухи о новом  хирурге очень быстро расползлись по всем дворам, и народ валом валил к Антону на консультации и осмотры.  Ларису добродушно приглашали в гости, угощали и совали то одно, то другое, когда они с Вовкой уходили домой.

- Ты  на работу не торопись,-  советовала ей Надежда Ивановна,- погуляй годок, отдохни от городской жизни. Как Вовка в школу пойдёт, тогда и устроишься, а за ним я присмотрю. Какие у меня дела у одной? Свои уже повырастали. А детей у  нас в селе  море разливанное,  все по улицам бегают со двора на двор.  Тут тихо, спокойно, это не как в городе все глаза проглядишь за детьми.  Здесь всё на виду.

                ***


   Год пролетел настолько незаметно, что Лариса не успела даже заскучать по городской жизни.
 – Как же хорошо, что мы приехали именно сюда,-  говорила она Антону, стоя у раскрытого окна, вдыхая тёплый наполненный летними ароматами воздух.

- Хорошо, что ты спрятаться  надумала,- улыбался тот.

У него всё удачно складывалось на работе, и он был этому  чрезвычайно рад.


   От директрисы часто приходили  письма,  кроме того  она звонила с работы. Ей всё было интересно, и потому в каких красках Лариса описывала их жизнь, она всё чаще поговаривала о том, что и самой пора бы всё бросать и перебираться поближе к теплу. Восторженные рассказы Ларисы, да и всколыхнувшиеся собственные воспоминания, вспыхнули с новой силой и  терзали ей душу.
- Как только выйду на пенсию,  примчусь к вам,-  заверяла она.
Но позже, выйдя на пенсию, она ещё  несколько лет продолжала работать,  тосковала в письмах по родным местам и жила в их квартире.

 
***
 Так сложилось, что их молодой сосед  уехал в город к жене и главврач выделил им всю квартиру. Вопрос с покупкой дома отпал  сам собой, правда, только на некоторое время. Тем боле, что заниматься землёй было некому,  но Надежда Ивановна была этим крайне недовольна. Антон пропадал на работе, да и Лариса к земле была равнодушна, к тому же она активно стремилась работать, а не сидеть дома и копаться в огороде. На работу она устроилась сразу, как только Вовка пошёл учиться.  Ей предложили вести несколько кружков, которых до её появления у них не было. Эта работа была ей хорошо знакомо, и она быстро взялась за дело. После школы Вовка бежал к ней, какое-то время крутился в ДК, а потом они вместе шли домой.


    Вовка  ходил уже в четвёртый класс, когда она поняла, что беременна. Новость эту они очень ждали и были к ней готовы.  Начался новый виток, а с ним пришли новые долгие разговоры и мечты, о том, как всё будет.  Антон уверял её ничего не бояться, а она и не боялась. Она была не одна,  и это вселяло в неё твёрдость и уверенность.  Почти одновременно с этой новостью от директрисы пришло письмо, в котором  та сообщала, что нашлась Катька,  явилась по старому адресу. Сказать, что Лариса уехала в неизвестном направлении, у директрисы не получилось, потому, как та её хорошо помнила.   У них состоялся долгий разговор, из которого следовало, что Катька не особо претендует на возвращение ей мальчика, поскольку живёт с новым мужем и у неё  двое маленьких детей. Она только просит сообщить ей место жительства сестры, чтобы когда-нибудь навестить сына. Адрес директриса ей, конечно, не дала, сказала, что сначала сообщит об этом Ларисе, а как посмотрит та, она не знает. По её словам Катька была настроена дружелюбно, но о своей жизни рассказывала мало и неохотно, что не могло не насторожить ушлую директрису. Да и как выглядела Катька, ей тоже не понравилось. Какая-то она поистрепавшаяся,  писала та.

- Не верю, я ей, не верю,-  твердила она в письме.- Конечно, хорошо, что не претендует на ребёнка, но адрес просит настойчиво и, как ей показалось, не для того, чтобы просто навестить. Быстрее всего надо опять переложить на сестру свои  проблемы, не иначе. Советовала Ларисе не быть дурой, и не допускать до своей жизни подобных родственников, иначе та опять завязнет в неприятностях.

   Лариса была с ней согласна и  просила пока о ней ничего  не сообщать. Кстати, где жила сама Катька, та не сказала, и это ещё больше напрягало обоих. Месяца через три директриса сообщила, что Катька приходила снова очень хмурая и уставшая, похоже, у неё были проблемы с деньгами. В этот раз она была с мальчиком лет пяти. Ребёнок  на взгляд директрисы был сильно болен, кашлял, много плакал, но Катька не особо была этим взволнована. У директрисы внуков не было, и  этот вопрос  отзывался в ней болезненно.  Она почти  всё письмо посвятила описанию того, как беспечная Катька равнодушно относилась к больному ребёнку и,  по её наблюдению, хорошей матерью так и не стала, ровно, как и не создала хорошую семью.

   Для Ларисы это было неприятно, но другого она и не ожидала. Она поделилась мыслями с  мужем, и тот посоветовал ей отписать директрисе, чтобы та не  сообщала часто и в подробностях о Катькиных проблемах.    Рассказать о своей беременности Лариса ей тоже не торопилась, знала, что для той это будет не безболезненно. Жизнь продолжала течь в  размеренном русле, но постоянная липкая тревога поселилась в их доме, и Лариса с опаской посматривала на почтовый ящик.


Глава 5. Семья


    Ярик родился весной. Роды прошли без осложнений, и счастливые родители погрузились в памперсы и ночные недосыпания. Вовка к этому времени окончил  пятый класс и помогал Ларисе по дому. К тому же Надежда Ивановна взялась посещать их почти каждый день, что было очень кстати.

- Везёт тебе со старушками,- сказал ей как-то Антон. - Там тебя они окружали и тут от них помощь.  От  одиночества не загорюешь.

 -   Как ни странно, но это факт,- улыбнулась Лариса.- Любят они меня, притягиваются, разговаривать я с ними умею на их особом языке.

 -  Может и так,- кивал Антон.-  Живёшь с ними на одной волне, вот они к тебе и тянутся. Сами заботу проявляют, просьб не дожидаются.


          
       В середине лета неожиданно для всех прикатила директриса. Она развела в двух домах такой переполох, что   сестра не раз хваталась за сердце. Лариска была рада  бывшей начальнице, а та по-хозяйски сновала из одного дома в другой и упивалась тем, что ей везде открыто рады.  Вовка целыми днями пропадал на улице и у друзей, Лариса с директрисой  и Яриком по полдня отдыхали у реки. Набрав фруктов и питья,  они   располагались в теньке и вели разговоры, коих был нескончаемо много. Директриса рассказывала о жизни сына и снохи, не упускала все подробности их размолвок. Лариса её успокаивала и приводила в пример себя. Гостья поведала ей, что Геннадий продолжает жить с женой и её детьми. Не жалуется, но она  точно знает, что ему там хреново. О Дусе ничего не было слышно с тех самых пор, как та уехала к сыну.    Иногда   к ним присоединялась Надежда Ивановна и тогда сёстры погружались в свои воспоминания. Лариса лежала чуть поодаль, закрыв глаза, и старалась не вмешиваться в  разговоры. Уехала директриса  также быстро, как и появилась,  без предупреждения.

- Долгие проводы, долгие слёзы,- сказала она, и укатила  в город первым автобусом.

    По вечерам, если выпадал случай,  Вовка оставался с Яриком, а Лариса с Антоном уходили на реку и сидели там час-другой.  Это было их любимое  занятие,  и они оба старались поддерживать  начатую ими традицию. Обсуждали возможность покупки дома, строили планы, и это наполняло жизнь новыми надеждами. В селе все знали, что доктор  планирует купить дом, и держали этот вопрос  на заметке. Нужный дом появился в продаже  спустя три года после рождения Ярика, тогда и встал вопрос о продаже городской квартиры. Узнав об этом, директриса была сильно расстроена. Возвращаться  к молодым ей категорически не хотелось.  Но Лариса очень просила её решить этот вопрос, как можно скорее. За дом нужно было отдать сразу всю сумму, а её существенно не хватало даже при продаже   квартиры. Остальную они планировали занять.  Когда, наконец, директриса съехала,  квартиру продали. Так же  быстро они переселились в дом, он был добротный, крепкий и не требовал практически никаких вложений на переоборудование. В их освободившуюся квартиру  совсем скоро заселилась новая  докторша, её главврач привёз из города.  Она только что разошлась с мужем,  и ей очень кстати пришлось его предложение с работой.  Прожив в этой квартире свои лучшие годы, Лариса не сразу смогла оторваться от неё душой. Она даже пыталась ходить в гости к  докторше и предлагала  свою помощь в обустройстве. Но та уверенно отказывалась, и сдружиться с ней у Ларисы не получилось. Зато Антон был часто востребован и не раз чинил там то замок, то розетки, то выключатели. Хотя, по мнению Ларисы там было всё в полном порядке.
- Новая докторша  совсем одна,- говорил  муж  Ларисе, надо помочь, нам тоже когда-то здесь помогли. А то, может быть, мы не так бы легко прижились. Новому человеку всегда тяжело обживаться и вливаться в коллектив. Ничего нет зазорного в том, что она просит коллег  в чём-то ей помочь. Женщина одна многое сделать не может, это и понятно.
 Лариса не спорила с мужем, находя в его объяснениях  резон.

 Месяца через два Надежда Ивановна сказала Ларисе:

- Ты бы не больно разрешала своему бывать у этой докторши. В магазине судачили, что они и днём, и ночью вместе обживаются, в оборот взяла она твоего Антона. А он податливый шибко. Мало ли кому что не хватает, всем не напомогаешься. Особенно если у некоторых особ  проблемы растут быстрее травы на  огороде.

- Как ночью обживаются?- не поняла Лариса.

 -Ну, в смысле ночные дежурства у них часто совпадают, а больные все бессонницей мучаются. Куда им - бедолагам  ещё смотреть, как не на докторов? А ты здесь всем приглянулась,  за тебя и разволновались, опасаются люди.

 Она многозначительно посмотрела на Ларису,  и тяжело вздыхая  пошла по своим делам.
 «Ничего себе,- подумала Лариса,-  разговорчики пошли. - Надо Антону сказать, пусть знает, куда там его больные смотрят».   Вечером, стараясь быть весёлой, она   передала мужу слова Надежды Ивановны. Она с улыбкой смотрела  на мужа, и  для неё было неожиданным открытием то, как смутился Антон и, быстро закончив ужин, умчался в больницу на очередное дежурство. «Как всё это неприятно,- думала Лариса. Эта врачиха старше Антона на  девять лет, не особо красивая, да и вообще недружелюбная, отталкивающая. Хотя, может это со мной  она недружелюбная, а с ним совсем наоборот. Одна, недавно развелась, и сразу за чужих хвататься.  Хотя,  кто знает, что там и как в той семье было. Это она так всем сказала, а что там на самом деле, никто не знает».  Она  сразу вспомнила свой случай. Почему у той не может быть чего- нибудь такого же?


    Настроение было испорчено, и ночь прошла из ряда вон беспокойно. Теперь Лариса невольно стала присматриваться к Антону. Он, заметив это за женой, стал открыто выражать своё недовольство её унизительными слежками и расспросами. Ей уже казалось, что мужу незачем так часто брать ночные дежурства, работать по выходным и дольше обычного задерживаться по вечерам.  А он ссылался на то, что за дом надо выплачивать приличный долг, и это было правдой.  По словам Антона, новая докторша тоже работала все ночи и выходные, ей нужно было одной содержать двоих детей. А так как врачей в больнице было не так много, а те, что были, не торопились работать по ночам и в выходные,  ему и новой докторше выпадали  частые  ночные дежурства.  Он приходил домой уставший, валился спать, а потом наскоро пообедав опять мчался на работу.  Раньше Лариса не придавала этому значения.  Профессия предполагала такой график работы, и она не мешала мужу завоёвывать авторитет.  Но теперь… А кроме  того Лариса отметила, что сельчане при встречах с ней стали быстрее обычного отводить глаза и не останавливаться на долгие разговоры. Просто  приветливо махали головой и спешили по делам.

- Приклеилась эта новенькая к твоему, по всему видать прицепилась,- сокрушалась Надежда Ивановна.- Такие просто так не отцепятся, своё до капельки возьмут.

  -А что у неё здесь своего?- спросила Лариса.

 - А всё, что ни есть. Она пересидит в тёплом месте, а дальше поминай, как звали. Никому ничего не должна и отдавать не  будет. Наших не проведёшь, каждый день ей своими болячками надоедают. А у неё своя болячка, её, видать, и лечит, не выходя с работы.

 - Антон,- начала Лариса неприятный разговор с мужем. - Село шуметь зря не будет. Ты на виду и за все годы народ тебя полюбил. Зачем ты так людей против себя настраиваешь? Зачем повод для болтовни даёшь, если всё не так.

 - Никому ничего я  не даю,-  старался уйти от разговора Антон,- они его сами  придумывают и махают сплетнями, как больничными листами.

- Может быть это и так, но ты бы тогда поостерёгся что ли,- советовала Лариса. - Мне  же неприятно всё это слышать.

- А ты не слушай, обрывай все разговоры на корню, и сразу перестанут судачить,- советовал муж,- говорят потому, что слушаешь. Нам за дом выплачивать надо. Или может эти словоохотливые нам денег дадут, или ночи за меня отработают? Им что? Поговорили и разошлись,  а нам  разговорами долги не покрыть.

 Лариса молча смотрела на мужа и понимала, что он прав.

- Ты всё-таки постарайся,- просила она мужа,- похолоднее с ней будь, осмотрительней.

 - Постараться на работу не ходить или от врача  по отделению бегать? Так там площади не те, не побегаешь, и отдельного кабинета у меня нет, вместе сидим. Или мне прикажешь в коридоре стол поставить? Так там тоже места нет.
    
   Он хмуро смотрел на жену. У Ларисы неприятно сжалось сердце.

- Действительно,- начала она более мягким голосом,- стоит ли нам портить себе жизнь из-за въедливых  сельских болтушек? Закрыли тему.

- Закрыли, - согласно кивнул Антон. - Между прочим, на следующей неделе у меня три ночных дежурства, ставлю тебя в известность.

- Если так пойдёт,- начала Лариса.

- Если так пойдёт, мы скоро без долга жить будем,- не дал ей закончить Антон. - А это значит, мы сможем, наконец, поехать в отпуск. Хочу родные места навестить и тебе показать, мои  так внука и не видели. С сёстрами познакомишься, с их семьями. У меня  родни полно, между прочим,  родители совсем старые. Это тоже учитывать надо и срочно. Со здоровьем их разобраться надо, болеют старики, ясно болеют.  Не одни, конечно, живут, сестра с ними. А сын - врач болтунов лечит круглосуточно.

 Счастливая Лариса не сводила с мужа благодарных глаз.

- Всё, Надежда Ивановна,- сказала она той при встрече, - больше на тему измен со мной не говорите. У нас Антоном свои взгляды на ночные дежурства. Нам за дом долги всем словоохотливым отдавать надо. Или может они нам их простят?

 Та недовольно посмотрела на неё и мотнула головой.

- Вот именно,- обняла её Лариса. - Будем жить, как жили и скоро без  долгов. Между прочим, мы и тебе ещё кое-что  должны.

Та опять согласно мотнула головой.

 - Ваша жизнь, ваша,- сказала она и отправилась дальше.


 Глава 6. Гостья


      Весь следующий год Лариса старалась не вспоминать неприятные разговоры. Антон, как всегда много работал и мало уделял время дому, но Лариса мужа не упрекала, она жила мечтами о совместном отпуске. Мальчики подрастали, Вовка сильно возмужал и уже говорил басом. 

- Ещё пара лет и в армию позовут,- сетовала Надежда Ивановна.

 У неё самой старший внук  год, как служил и писал редкие письма.

 От  её сестры ничего слышно не было.

- Как она там?- сокрушалась Надежда Ивановна.- Молчит сильно давно. Всё ли ладно? Так за неё душа болит, Хоть бы  отозвалась.

 
    Весной Ларисе пришло письмо от директрисы, та писала, что сильно разболелась, долго лежала в больнице, было очень плохо,  да и сейчас она себя чувствует не лучшим образом.  Когда она появилась у них на пороге, Лариса от неожиданности обомлела, от цветущей энергичной начальницы мало что осталось. Директриса поведала, что перенесла тяжёлую операцию и предстоит ещё одна, но она хотела бы сначала поговорить об этом с Антоном, для этого и приехала.

 После обследования Антон долго беседовал с ней, Ларису во все подробности не посвящали. Но потому, что Надежда Ивановна ходила притихшая и испуганная Лариса понимала, что дела со здоровьем  её сестры обстоят не лучшим образом.

- Не встревай, - сказал ей Антон.- Это проблемы больного и врачей.- Живи своим, так будет правильней, здесь не твои знания нужны.

 И Лариса не спрашивала, ждала,  когда та расскажет сама, но  директриса упорно молчала. Она уехала также быстро, как и появилась, толком не простившись,  умчалась обратно в город.

- Плохо ей там одной,- сокрушалась Надежда Ивановна.- Сюда бы её, к нам поближе, вместе бы жить стали, держались бы друг за дружку,  да не соглашается она.

- Ещё приедет,- успокаивал их Антон. - Вот подлечится и нагрянет сюда на реабилитацию, тогда и будете её опекать.

 Антон знал, что говорил, вскоре директриса приехала и надолго.   После второй операции она вышла на инвалидность и обосновалась около   сестры. Та была слёзно рада её возвращению и хлопотала вокруг  без устали,  они практически не разлучались,  Лариса и Антон  стали  их частыми гостями.


 Глава 7.


   В армию Вовку отправляли чуть ли не всем селом.  Вместе с ним призывались ещё три парня  и  молодёжь ходила  от одного дома к  другому. Антон работал уже не так много. С долгами они рассчитались и теперь могли часто и подолгу сидеть у реки,  размышлять о жизни, пересказывать новости. Иногда они встречались там с новой докторшей, которая  уже несколько лет была женой главврача. Она мило улыбалась и даже приглашала Ларису в гости. Она по-прежнему жила в их квартире, но уже с мужем.  Лариса вежливо отказывалась,  давняя неприязнь не  забывалась.

- Не тянет меня туда,- говорила она мужу,- как рукой сняло, не тянет и всё. Квартира и та не вспоминается.

- Ты теперь не одна, и у тебя есть, чем заняться,- отозвался Антон. - Да и она  зовёт больше из вежливости. Какие из вас подруги?

-Да, соглашалась Лариса,- это раньше я была свободной, не работала, а сейчас, куда ни глянь дела да проблемы.

     С  недавних пор она стала уделять много времени огороду. Сказались постоянные подталкивания Надежды Ивановны. Та никак не могла смириться,  что Лариса не будет уделять внимание  земле, не переймёт у неё секреты засолок и варений, которые она трепетно вынашивала годами. Потихоньку Лариса втянулась в  огородные работы, появился интерес, радовали  урожаи, которые и вправду некуда стало девать.  Прознав про это, Надежда Ивановна стала наведываться к ней гораздо чаще и сама, пристроившись рядом,  охотно возилась с посадками. А потом с соседками возила  урожай  на рынок. Ларисе это было только на руку. Столько земли вокруг дома  для неё одной было многовато, а уж возиться с урожаем вообще было некогда.
 
- Ну, всё,- смеялся Антон,- главный агроном вышел на твои поля.- Скоро эти сестрёнки  раскладушки там поставят, и будут лёжа  с них руководить твоими работами.

 - Да пусть хоть сидят, хоть лежат,- улыбалась Лариса. - Мне с ними весело, и  свои они мне обе.
 
- Да уж, наши,- соглашался Антон.

 Ему нравилось, что жена всегда при деле и не мотается по словоохотливым соседям, как это делали многие женщины, коих в селе было предостаточно.

   Между урожаями Надежда Ивановна  тоже провожала в армию одного внука за другим. Писала им частые письма и, вытирая слёзы, читала их скупые ответы.

- А домой  они возвращаться не хотят, - как-то заметила ей Лариса.
 
На что Надежда Ивановна расплакалась чуть ли ни в голос. В этот вечер Лариса вместе с директрисой утешали её допоздна. Та никак не хотела смириться с тем, что её мальчики собираются  остаться в чужом городе около не пойми каких девочек.

 - Свадьбы скоро пойдут одна за другой,- успокаивала её Лариса.

Но та сопротивлялась её словам из последних женских сил.   Директриса настойчиво занималась своим здоровьем. Несколько раз лежала в больнице у Антона, а потом он отправил её в областной центр. Там, к всеобщему изумлению, она умудрилась познакомиться  с неплохим мужчиной,  взялась ездить к нему в гости, а потом и вовсе перебралась. Он давно жил один и нуждался в женской помощи. Надежда Ивановна пыталась отговорить сестру, но Антон категорически запретил ей это делать.

- Не отягощайте ей жизнь,- говорил он,- они друг друга понимают,  для неё сейчас это главное.- Будут друг за друга цепляться, появится жизненный стимул. Ей сейчас это очень необходимо, это полезней, чем жить постоянными проблемами сына и больницами, это я вам, как доктор говорю. Кстати, это тоже одна из форм моего успешного лечения.
Надежда Ивановна утирала слёзы и молчала.


***


   Вскоре вернулся Вовка,  с первой попытки поступил в мединститут и уехал учиться. Антон  был рад, что парень выбрал именно эту профессию.

- Будет кому передавать знания,- говорил он,- и без работы никогда не останется, правильным путём пошёл. На практику сюда будет приезжать,- говорил он Ларисе.

   Ярик  ходил во второй класс. Учился неплохо, у него было много друзей, и вообще он был вполне всем доволен. Оба внука Надежды  Ивановны  женились один за другим.  На свадьбы она  не ездила, смотрела на привезённые фото, утирала слёзы  и ждала молодых в гости.   Сын директрисы вновь разошёлся. Та только втянувшись  в новую жизнь, снова  была вынуждена мотаться между двумя городами. Пыталась поддержать сына в трудное для него время. Сам он ехать к ней категорически отказывался. Затея матери с замужеством была ему сильно не по душе. Внуков у неё так и не было.  Она слёзно сокрушалась, что  парню страшно не везёт, хотя он, очень даже не плохой и начал баловаться выпивкой от неудавшейся жизни.

- Никогда не умел выбирать, тянуло его к несемейным, да бесхозяйственным,- жаловалась она Ларисе.


***


   На втором курсе института Вовка надумал жениться. Поближе познакомившись с девочкой, Лариса не стала удерживать сына от этого решения. Будущая сноха ей сразу  приглянулась. Девчонка была весёлая, уважительная и крутилась вокруг Вовки юлой. Они вместе учились, правда, факультеты выбрали разные.  Ирина хотела стать педиатром, Вовка - хирургом.  Свадьбу наметили на осень. Со слов молодых ожидалось большое количество гостей, они решили позвать  чуть ли не весь свой курс.

- Нормально,- поддерживал их Антон.- Разлетитесь потом кто куда, а связь поддерживать будете,  вашу свадьбу они вряд ли забудут. Институтские годы из памяти не уходят, торчат, не хуже заноз.

- Вов, - спросила сына Лариса,- как с матерью поступишь? - Свадьба, всё-таки, пригласить бы надо.

- Ты считаешь надо?- усомнился он.- Чтобы все окунулись в наши нелицеприятные подробности?

- Ну, об этом вообще никто разговаривать не собирается,- заверила  она сына.

-  Это ты за себя сказала. А она? Ты за неё уверена? Лично мне такие разговоры ни к чему, - разнервничался Вовка. - Начнёт на свадьбе при всех плакаться да оправдываться. Думаешь,  молчком просидит. Не надейся, всю свою разнесчастную жизнь наружу вывалит, состраданья и пониманья  искать начнёт. А как же ещё оправдать себя? Всё в комок свернётся и, между прочим, у всех. Вот это люди и запомнят, больше, чем саму свадьбу.
 Лариса молчала, она понимала и разделяла опасения сына.

 - Давай Антона спросим, что он скажет,- предложила она.- Не по людски как-то получится, она же тебя искала.

- Заметь, не растила, а искала. Через двадцать лет чтобы посмотреть, а может, заодно и для себя что-то поиметь,- хмурился Вовка.

 Разговор с Антоном был не простым. Он тоже не видел смысла портить сыну биографию, вкрапляя в неё чужую неудавшуюся жизнь.

- Сейчас у него на душе тихо, да и вокруг тихо, - говорил он.- А плесни в эту тишину дерьма, что получится, сказать  трудно. Даже парень  это понимает, правильно и опасается. Убегала, о себе думала. А сейчас думаешь о нём думает?  Опять же о себе. Захотелось посмотреть, что из него получилось благодаря чужим трудам, вот и все мысли, если вообще  не хуже.

 Лариса понимала их обоих и не могла перечить. Она снова и снова мысленно перебирала разные варианты и не могла прийти к определённому решению. Боялась, сомневалась и терзалась.

 Но потом всё же позвонила директрисе и попросила ту, чтобы она передала своему сыну их адрес, и если вдруг у него объявится Катька, пусть отдаст адрес  ей.

- Да не поспеет она к свадьбе, не отыщется к этому времени,- успокаивала она Ларису.- Ничего твои гости не узнают. Хотя, некий риск есть, конечно. Лично я хорошо бы подумала, прежде чем взялась сообщать.


Глава 8.  Встреча с Катькой


    К свадьбе Катька не объявилась, а специально искать её никто не стал. Письмо от неё пришло только спустя три года, когда Вовка оканчивал институт и готовился стать отцом. Она кратко  сообщала, что сильно болеет,  хочет увидеться с сыном, но денег совсем нет и сама приехать не может. Слёзно просила Ларису приехать к ней вместе с Вовкой.
 
- Ну, вот, а ты опасалась, - сказала директриса,- это у тебя переизбыток материнской совести себе места не находит. У других её хронический дефицит.

    Они поехали  летом. К этому времени у Вовки уже родилась Алёнка, как две капли воды похожая на Катьку. Набив полный багажник банками и прочей снедью, они  отправились по указанному на конверте адресу. Представшее перед ними зрелище было удручающим.  Впервые увидев мать, Вовка остолбенел на всё время их пребывания. Катька ютилась в четвертушке старого, развалившегося дома. Он находился на окраине города, стоял в какой-то заросшей низине, подобраться к которой на машине было не просто. Соседскую часть дома занимали люди не сильно от неё отличавшиеся. Они  оставили машину на дороге и пешком пробирались по заросшей обочине. Эта часть дома  принадлежала её мужу и  включала в себя одну комнату и кухню, которую правильней было назвать грязным закутком. Это было маленькое пространство, отгороженное старыми досками, с одним давно не мытым окном со сгнившими перекошенными рамами. Никаких удобств в доме не было, даже воды. Трубы давно забились и полопались, а ремонтировать их было попросту  некому. Катькин муж уже несколько лет, как исчез и больше о нём она ничего не знала.  Сколько он уже отсутствовал, она точно не помнила. Никаких известий от него не приходило. Она жила там  с двумя детьми. Старший Андрюха работал на стройке,  ему было семнадцать. С недавних пор  он перебрался  в общежитие  и домой наведывался  редко.  С ней осталась Ленка, той  было двенадцать. Лариса ужаснулась от мысли,  как бы сложилась судьба её Вовки, останься он с матерью. Тот, глядя на эту ужасающую картину, был подавлен не меньше её. Он молча смотрел на Ларису с одним вопросом в глазах: что та  собирается здесь делать? Девочка сиротливо жалась к ней и сжигала  сердце умоляющими глазами. Она выглядела чрезмерно худой и болезненной, с давно немытыми волосами, в старой потрёпанной одежде.  Хлопотать в этом доме и заниматься уборкой Лариса не видела никакого смысла. Да и Вовка всячески старался уехать отсюда как можно быстрее. Большую часть времени он сидел в машине, в дом заходить не хотел, нервничал и ждал Ларису. Она  позвонила мужу, и  тот велел срочно возвращаться домой и уже там думать, что и как делать дальше. Главное, не наделать в спешке ошибок, советовал он жене. Выгрузив привезённые банки, они решили ехать обратно. Ленка, видя, что Лариса с Вовкой собираются уезжать, расплакалась так, что у них похолодела душа от жалости и боли к этой несчастной девочке.
 
- Тётенька, не уезжайте, только не уезжайте,- умоляла зарёванная девчушка.

- Забери её себе,-  быстрее промычала, чем сказала Катька. – Мне её не поднять. Пропадёт, точно пропадёт,- не отставала она, утирая бледной распухшей рукой мокрые щёки.

- А как ты тут останешься?- превозмогая раздирающую душевную боль, спросила  Лариса.

Катька посмотрела на неё слезящимися глазами и ничего не ответила. Едва мотнула головой в сторону выставленных на стол банок и слегка махнула рукой, давая понять, что  остаётся с едой.

   После муторной бессонной ночи, с трудом  проведённой Ларисой в этом ужасном месте  (Вовка ночевал в машине),  они уехали, забрав Ленку с собой.  Оставив Катьке  продукты и воду, деньги оставлять Лариса не стала, поняла, что всё равно пропьёт.

   Ленка была тихой девочкой. Худая, бледная, плохо одетая она  выглядела дурнушкой, к тому же ещё  у неё   оказалась куча разных болезней,  которыми Антон занимался потом не один месяц. Почти все были запущенными и  хроническими.  Увидев Ленку, Антон не мог  сдержать громкого возмущения по поводу внешнего вида и здоровья несчастной девочки. Он хватался за сердце и метался по дому, извергая в Катькин адрес непривычные для него слова. Лариса   молчала и горестно вздыхала. Вовка негодовал под стать отцу.  Поместив ребёнка в больницу, Антон  выхаживал её больше двух месяцев.   Учиться она смогла пойти только с нового учебного года,  да и то классом ниже. Но это её нисколько не смущало. Напротив,  девчонка была всему безмерно рада.   Известия от   Катьки не  приходили. Лариса написала ей подробное письмо о  Ленке, но ответа  не последовало,  и Лариса поняла, что та продолжает пить, и ей не до чего нет дела. Думать о другом Ларисе было попросту страшно. Антон на тему её сестры не заговаривал. Вовка с женой вышли на преддипломную практику.  С   Алёнкой сидела тёща. Она работала на хлебокомбинате  посменно и  всячески помогала молодым.  Вовку она любила, и всегда  старалась угодить зятю. К тому же Ирина была её единственной дочерью, а потому воспитание внучки она полностью и безоговорочно взяла в свои руки. Лариса была этим довольна и открыто радовалась за сына.

- Повезло тебе, Вовка, с тёщей,- говорил  Антон. - Ой, как повезло. Цени, это дружок, таким раскидываться нельзя. Это я тебе точно говорю, и  Ирка твоя прелесть. Не скупись на нежности для жены, они дороже любых подарков. Такую Алёнку тебе родила, чудо девочка.
Вовка слушал отца и расплывался в довольной согласной улыбке.

 - Да он ценит, ценит,- отвечала за сына Лариса. Я вижу, как он её балует.

- И правильно делает, очень правильно,- поддерживал жену Антон. Главное мы с тобой в него вложили, до остального сам дойдёт.

- Да уж дойду, как-нибудь, смеялся Антон, глядя на родителей.- Не дойду, так машина довезёт,- шутил он.


***


   Летом он с женой планировал  поехать к морю, а с девочкой предстояло сидеть Ларисе. К этому времени  с Ленкой всё наладилось.  Она, окрепла, заметно округлилась, и  выглядела не такой уж дурнушкой, как казалась вначале. Она  во всём помогала Ларисе и крутилась вокруг неё  с утра до вечера.  Та смотрела на неё и радовалась тому, что Ленка росла ласковой, душевной девочкой. А главное она быстро и легко откликалась на  любое внимание к ней. Росла необычайно благодарной и понимающей.

- Почему ты не взяла меня сразу?- спросила она  однажды.

 -Я ничего о тебе не знала,- ответила Лариса и погладила её по голове.

- А то бы взяла?- допытывалась та.

- Может быть, хотя этот вопрос очень сложный, и тебе его пока  не понять. Подрастёшь, разберёшься.
 
-Всё я понимаю, - совсем по-взрослому ответила Ленка.- Вовке повезло, а мне нет. Если бы ты взяла меня раньше,  мамка сразу бы отдала, я знаю. Она часто плакала и говорила: куда мне вас девать, куда мне вас девать?

-   Ну, теперь ты с нами,  и мы так говорить не будем,- утешала её Лариса - Мамкиной дорогой только не ходи, у тебя теперь есть возможность встать на другую. А я тебе помогу, только ты меня слушайся во всём.

- Ладно,- заверила Ленка,-  я за врача пойду замуж, как ты, и все меня будут любить и приглашать в гости.

Она прижалась  к Ларисе тёплым комочком и обвила  шею руками.

- Лучше сама учись на врача,  тогда точно замуж выйдешь,- советовала ей Лариса.
 
- Учись, Ленка,  только лучше учись, туда не всех берут, только самых умных,- поддакивала Надежда Ивановна.

Ей шёл 81 год, она по-прежнему была бодрой, со светлой головой.  Частенько наведывалась к ним и всё старалась передать Ларисе   по наследству свои кулинарные рецепты. А та не переставала  радовать старушку многочисленными заготовками.  Сестра Надежды Ивановны безвылазно жила в городе. Жаловалась, что  там   душно, и пыльно, что утомительные вылазки из дома ей даются с трудом, сильно  изматывают и, в конце концов, она отказалась от них совсем.  Сёстры  общались исключительно по телефону, и то недолго, экономили  деньги.

- Нечего государство кормить,-  говорила директриса.- Оно и так перекормленное.

Со своим новым мужем оно жила неплохо,  при случае всегда хвалила его. В её голосе снова появились  уверенность и спокойствие. Надежда Ивановна сама ездила к сестре, каждый раз упорно волоча за собой  две неподъёмные сумки на колёсиках. Лариса тоже старалась что-то передать с ней для любимой директрисы, но та брала неохотно.

- Своего не дотянуть,- говорила она.- Сама набирай, сама и вези. Она тебе рада будет не меньше, чем мне. Всё время тебя ждёт и о тебе спрашивает.

Лариса это знала и периодически навещала директрису. Забегала к ней каждый раз, как только ездила в город к сыну. В такие дни они усаживались вдвоём на кухне,  и Лариса подробно рассказывала той о своей жизни. Директрису интересовали  абсолютно все подробности. Она давно сроднилась с  семьёй Ларисы и считала своим долгом быть в курсе всех её дел, чтобы вовремя дать тот или иной дельный совет. В этом она была мастак.  Лариса это знала и нередко пользовалась этим.


Глава 9. Катька


   Спустя четыре года  ей пришло письмо от незнакомой женщины, та сообщала, что Катька уже полгода лежит, не вставая, что-то там с ногами. Они покрылись  большими язвами и кровоточили. Ухаживать за ней некому и если Лариса считает её роднёй,  то пусть приезжает и забирает.  Потому что  так она долго не протянет. Письмо было коротким и резко обрывалось  на недописанной фразе.  Лариса вызвала Вовку и  после продолжительного  нелицеприятного разговора они   решились  ехать за Катькой.  На этот раз Антон  ходил темнее тучи, он был решительно против появления Катьки в их доме. Его  напрягало неприятное выхаживание родственников жены. Тем боле, что по селу ещё после  приезда Ленки ползли  долгие  пересуды и сплетни.  Им обоим долго и неохотно приходилось разъяснять людям, откуда в их доме появилась доведённая до отчаянного  состояния девочка, приходящаяся Ларисе  племянницей.


   Представшее перед ними зрелище повергло  в ужас обоих. Катька лежала на груде  прелых лохмотьев в полубессознательном состоянии. Она с трудом признала Ларису, Вовку не узнала совсем. Вопрос о том, что с ней делать  дальше, отпал сам собой. После проведённых Вовкой  необходимых медицинских манипуляций, не пытаясь что-либо выяснять, срочно погрузив её в машину и прихватив  кое-что из найденных документов, они помчались обратно. Всю дорогу Катька лежала в полузабытьи закутанная в одеяло.  Ларисе удавалось с большим трудом кормить и поить её. Увидев Катьку  в таком состоянии, Антон пришёл в ярость. Он метался по дому и не мог найти подходящих слов, его буквально трясло. После срочной санобработки он поместил её  отдельно от других больных, положить  в общую палату  было нельзя. В доме надолго нависла неприятная тишина. Антон возвращался с работы смурной, уединялся в своей комнате и не выходил даже ужинать. Так продолжалось почти два месяца. Ленка в эти дни старалась не попадаться ему на глаза, Лариса тоже опасалась заговаривать с мужем. Она ходила  в больницу каждый день, кормила сестру  с ложки и помогала,   чем могла.  Персонал сочувствовал ей и старался всячески поддержать. Катька восстанавливалась тяжело и медленно, у неё  выявили сахарный диабет и  в довольно запущенной форме, от чего и открылись трофические язвы, которые никак не поддавались лечению. Она приходила в себя долго и мучительно медленно. Первое время  признавала только Ларису, больше ни с кем из медперсонала не разговаривала и почти ни на что не реагировала. Она пробыла в больнице в общей сложности больше полугода. Периодически они забирали её домой для переоформления документов. Когда, наконец,  она выкарабкалась из этого состояния, то  плакала и целовала Ларисе руки. Говорила, что  роднее у неё никого на свете нет. Антона она опасалась, он был с ней крут, сдержан и не пытался разговаривать. Выписалась Катька на костылях, едва передвигая ноги, но это было их общей и большой победой. Катьку поместили в маленькую комнату,  она все дни просиживала у окна, наблюдая, как сестра пластается  на грядках. Лариса уже давно втянулась в огородные дела. Позже это окно переделали в дверь, и Катька смогла выходить на улицу прямо из отведённой ей комнаты.  Лариса заставляла  её ходить по огороду, та делала это неохотно, часто  падала, и даже однажды получила перелом. Антон снова негодовал и  выплёскивал на жену своё недовольство, да она и сама  страдала не меньше его, длительное лечение Катьки выматывало всех. После этого случая занятия ходьбой резко прекратились. Катьке было запрещено выходить в огород, да она и сама туда не рвалась. Потом   нагрянул Андрей, старший сын Катьки. Он приехал по оставленному для него адресу навестить мать.  Отслужил в армии, продолжал работать на стройке, и по-прежнему  жил в  общаге. Работа ему нравилась,  он  показался  им самостоятельным и понятливым, а главное чему Лариса была ужасно рада, это  то, что он не шибко пил.
-Не больше других,- так он отчеканил ей, когда она открыто задала ему этот вопрос.- Без этого на стройке нельзя,-  заверил он. Специфика работы обязывает, иначе не поймут, и особо далеко не продвинешься. А мне там надо оседать крепко, растекаться монолитом. Помощи ждать неоткуда,- и он неприязненно осуждающе смотрел в сторону матери.


      У него уже была девушка, но оформлять отношения они не торопились. Оба хотели  крепче встать на ноги. Лариса одобрила их решение. Погостив пару дней,  Андрей уехал, обещал писать. Но видимо что-то не сложилось и известий от него не поступало. У Ларисы забот было предостаточно, и искать новых она не стремилась, потому встречных писем не писала, так же советовал и муж. Позже Антон удачно пристроил Катьку жить к одному  одинокому больному старикашке. Тот многие годы был его пациентом,  уважал доктора, и во всём слушался.  Он жил в двухкомнатной квартире и не отказал  Антону в просьбе поселить к нему Катьку. Антон пообещал ему за это надлежащий уход и другую  необходимую помощь.  Лариса с Ленкой незамедлительно навели относительный порядок в квартире, повыбрасывали много старых вещей, и разместили Катьку в маленькой комнате, большую с отдельным входом занимал хозяин. Еду им готовила Лариса, а Ленка без труда дважды в день относила её по новому адресу матери. Периодически из больницы к ним  приходили медсестры и выполняли врачебные назначения. Жизнь резко налаживалась сразу в двух домах. Катька была  всем довольна и слушалась сестру, а та, по  общему мнению сельчан,  проявляла стойкие признаки гражданского героизма.  Соседи  старались поддержать Ларису и наперебой давали житейские советы, некоторые приходились даже очень кстати.  Хотя, среди   сельчан находились  и такие, кто открыто злословил в их адрес, и  язвительно посматривал вслед.  Она старалась не обращать внимания на сплетни, но это не всегда удавалось. Чувство стыда и неловкости за опустившуюся  родню преследовало не один год. Ленка тоже нередко плакала по - этому поводу. Но Ларисе не жаловалась, переживала всё в себе. Девчонке часто приходилось испытывать на  себе людскую неприязнь, но она помнила прошлую жизнь и открыто искренне радовалась,  что та осталась в далёком прошлом, о котором  жутко не хотелось вспоминать. Вовка снова часто бывал дома, и гостил  у них по нескольку дней. Лариса охотно возилась с  внучкой, Ленка старалась во всём ей помогать. Она категорически не хотела обходиться без Ларисы, и всегда крутилась рядом. Ей казалось, что таким образом она защищена от посторонних недобрых взглядов и ядовитого шёпота за спиной.

 - Вокруг тебя все деловые, как я погляжу – подметила однажды  Надежда Ивановна,-  пихают и пихают, то себя, то детей малых. Ну, и краюха тебе досталась,  горше горькой.

 Лариса, глядя на неё, улыбалась.

-Да что ты,- утешала  она старушку.- Это  в городе каждый за себя, а тут мы все вместе.  Нет той тяжести, опустошения в душе нет. Проблем полно, а лёгкость из души не уходит. Да и само родство по-другому воспринимается,  ближе оно что ли.

-В вашем родстве не разобраться,- бубнила отмахиваясь Надежда Ивановна. Поди, разбери кто кому кем приходится.

 - И не надо, не забивай голову не своим. Больше силы я не тяну, не волнуйся, зато жизнь до краёв детьми наполнена. Сама же знаешь, двоих сыновей вырастила, а потом ещё и внуков.
- Нет, путает город людей, путает, - не унималась старушка.- У нас все подросли, выучились, все на виду, а в городе… Кто где, кто чей? За неделю не разобраться.  Вот и Нинка через него заболела, в  кабинете сидела, а хворь, всё едино, прицепилась. И сынок её жён со всех городских концов собирал, а  внуками  мать так и не порадовал. Это ты в них запуталась, кто свой кто сестрин не разобрать, все гроздьями висят. А она в это и не окунулась ни разу.

- Ну, и что ей легче, чем мне?- спросила Лариса.

- Да уж, легче лёгкого,- отмахнулась та.- Поди, если спросить, так твою бы суетную жизнь и выбрала, чумовая она тоже.

Глава 10. Перемены


      Весной  Антон получил должность главврача больницы, на заведование отделением  назначили  городскую докторшу. Все ещё помнили про их давние дружеские отношения, он  был нередким гостем в квартире  теперь уже бывшего главврача и его жены. Тот охотно консультировал его по всем вопросам, частенько заходил в больницу, иногда вёл там приёмы. Он же надоумил Антона взяться за проведение капремонта  больничного  здания. Ездил с ним в область в кабинеты к чиновникам. Докторша тоже  стала активной участницей их затеи  и помогала  обивать пороги учреждений,  не без труда подписывая сметы и прочие нескончаемые бумаги. Теперь уже никто в селе не говорил о том, сколько времени Антон и докторша проводят вместе. Напротив люди  наперебой расхваливали своих докторов. Лариса гордилась мужем  и всячески его поддерживала. Она даже пару  раз заходила к докторше на чай,  и  та угощала её свойским пирогом с рыбой.  Обе женщины  подумывали, как бы им собраться на природе вместе с мужьями, но  те были заняты надвигающимся ремонтом и отмахивались от любых  предложений. Вовка с женой  старались  наведываться в село при каждом удобном случае. Нередко, вместе с ними приезжала  и сватья. Она была женщиной, сверх общительной, можно сказать тараторкой, но при этом не утомляла своим присутствием, что очень импонировало Антону.  Он приходил домой усталый и старался избегать  женского общества. Словоохотливая сватья  гостила у них  несколько дней, а потом, щедро нагруженная дарами, возвращалась в город,  к незатухающему мартену, так она называла свой  хлебокомбинат. Вовку она любила, стояла за зятя горой и Лариса, видя это,  не жалела для неё ничего. Охотно приглашала  в гости снова и снова. Готовила к её приезду  манник и жарила свои фирменные котлеты.

-А что?- говорила она мужу,- ну, любит человек общаться. - Не выговорится, заболеет. Так пусть себе говорит, лишь бы была здорова, да  и говорит она всё по делу.

- Да, хоть бы уж эта не болела,- отмахивался тот, давая понять, что  он не против гостей, только бы не трогали его и без того замотанного делами.

А они и не беспокоили его, сидели у дома и вели беседы о жизни. Иногда к ним присоединялась Надежда Ивановна и тогда разговоры велись особенно оживлённо.


   Осенью, выйдя в отпуск, Антон  с Яриком поехал навестить  своих стариков. Тут уже Лариса отвела душу, паковала сумки и чемоданы не один день. Из погреба вытаскивалось практически всё. Антон молча смотрел на жену и не пытался её остановить. У своих он бывал крайне редко, и ему  было приятно одарить абсолютно всех родственников, которые сразу же сбегались,  как только он появлялся на пороге дома. Вернулся он не один, в этот раз вместе с ним приехала его двоюродная сестра. Ей было необходимо подлечиться и непременно у брата. Лариса встретила её по-родственному,  как давно знакомую, хотя видела  впервые. Сестра Антона была с ним одного возраста, работала учителем и выглядела строгой и задумчивой. В разговорах с Ларисой вела себя сдержано, просто отвечала на вопросы, в остальное время предпочитала находиться в отведённой ей комнате, как раз в той, которую до этого занимала Катька.

- Ну, вот, дождались, пришли времена тащить следующих родственников,-  вздыхала Надежда Ивановна.

- Ну, не всё же моим у нас квартироваться,- отвечала Лариса. - Пора долги мужу отдавать. Или ты так не считаешь?

 - Да уж, кругом ты всем должна,- сокрушалась старушка.

 - И не только я,- поправила её Лариса.- Считай, все мои родственники Антону должны под завязку.

- Мировой  он у тебя, и детей вокруг тебя полно. Ты, смотри, если что обращайся, чем могу помогу,- сказала она, глядя на Ларису. - Внучку приводи, погляжу когда надо. Да и так если что я всегда готова,- добавила она немного погодя.-  Мы теперь не такие уж и  дальние.

- Совсем не  дальние,- заверила её Лариса,- мне на родню повезло. Родила одного, а вокруг куча бегает и все получается мои.

- Да уж,  родство, - вздохнула Надежда Ивановна и,  незаметно крестясь, потихонечку пошла дальше.