Сказка братьев Грибб

И прижал волк золушку одной рукой к своему сильному гордому телу, и заплакал.
Охотники положили ружьями и достали из патронташей закурить. Воздухом повисла неловкая пауза, в ходе которой их сильные косматые плечи сотрясали рыданиями до кончиков самих пальцев, отчего табак просыпался из дрожащих охотников навзничь, сея никотиновыми дорожками на заплаканой земле.
Смотреть в такое было невыносимо и девочка отвернулась волку вбок вдавив детским остроугольным личиком. Её красная шапка, служа единственной естесственной преградой лесному санитару, давно сползла с бровей и надбровные дуги, далеко выдаваясь вперёд вместе со скулами и прочими элементами детского, ещё не сформировавшегося черепа, больно раня чувствительным рёбрам и так заплаканого животного. Оно отдалось в воздухе невольной волчьей отрыжкой, отчего всем явственно запахло бабушкой, её затасканым передником, вечно непоседливыми руками с чернеющим тонкой линией запаха свежей весенней земли из-под по-стариковски ухоженых ногтей, готовых сорваться привычной пляской выискивая почерневшей листвой ноября ещё не съеденые Шапкой шампиньоны, которыми она так любила от бабушки. Много ещё чем запахло к сотрясаемых в рыдания присутствующих, включающе самому серому кардиналу леса, где он вдруг отчётливо вспомнил себе свою - волчиновую - бабушку, так страшно любившую баловать внуками сказкам и волчьим пирожкам с волчьей ягодой, столь любимой у этих дружных зверьков.
В ту же минуту волк так заплакался, что его пришлось пристрелить трясущимися от горя руками тщетно пытавшегося курить табака охотника.
Волна печалей и разочарований прокатилась королевством, отдавая в повышение подростковой и охотничьей суициидальной статистики. Сам принц Гамлет, безумея, отказался потакать волчьим шубам в знак протеста и солидарности миролюбивому народу, поставив гранью выживания отечественной меховой промышленности, как основного поставщика стратегического сырья отсталой ещё тогда феодальными замашками Европой, чем вызван был негодованием мачехи, повторно вышедшей замуж за соседского короля, уже бывшего ранее её мужем и ничем не подозревавшего во сне.
Но девочка собрала силами и выжила.
Она ещё долго не отпускала обезжиленое тельце зверька, таща им в кроватку и школу, годков до четырнадцати-пятнадцати и передав только младшей сестрой со ставшей до ужаса тесной её возросшему уму красной шапкой.
(перев. с дацкого)