Переосознание...

Запирать свою душу от ищущих глаз с проницательной болью,
Запирать на засов эту дверь, чтоб она с проржавевших петель
Не слетела… На юности лет щель замка запаяв янтарем с канифолью,
В этот мир я бросаю, как память, последнюю правду: «Не верь!»

Я устал умирать, словно Авель от рук пропреступника Каина…
Отдохнуть бы, уйдя от любви нелюбимых на псевдоземную окраину…
Лишь одно неразбитое имя с собой унести, как заклание,
Оставляя горсть пепла тебе, словно сыну – отец завещание…

Плотно веки сомкнув, желчный хохот грудную остывшую клетку
Сотрясет… Пусть любившие нацело бросят к надгробью лавровую ветку…
Те, кто против земного канона привязаны были, всего лишь, наполовину,
Пусть уходят, иначе останутся только занозой в мою сердцевину…

В этот путь не беру никого, ибо я реалист и, принявши второе крещенье,
Потерял осязаемость плоти и жизненноважное (после хищенья) –
Речью властвовать, манипулировать чьим-то зависимым мненьем
И поэтому лучше быть плотью, сжигающей жизнь, чем всеведущей тенью…

И не гнуться колени в молитвенном нице на этой убогой земле бестелесья,
Эпитафии двусоставного креста и, наверное, крест рокового возмездья…
Я молюсь первозданности Бога меж строк в решете эпитафий,
Ты целуешь меня, обнимая рукой сквозь давнишнюю стынь фотографий…

Все бы отдал за то, заложил бы в ломбард свою жизнь под проценты,
Чтобы несколько дней жить в земной кожуре; и пускай пациентом
Быть в сибирской больнице, протягивать ноги на три завалявшихся цента,
Раком легких болеть и искать себе донора, дабы стать реципиентом…

Просто жизнь дорога… Велика… Не обхватишь рукой, не поймешь…
Не прожив, не познаешь высотного счастья, глубинного чувства потери…
В каждом слабом биении пульса клокочет и рвется наружу: «Живешь!»
Все мосты бытия сведены, и любовию настежь распахнуты двери…