На все руки мастера

Хорошо раз сам ты можешь,
Своими делать всё руками.
И друзей ты не тревожишь,
И не соришь совсем деньгами.

Сам я боялся разных дел,
Работал больше головой.
И всегда с завистью глядел,
На тот люд мастеровой.

Жена всё маялась со мной:
«И что я дура  в нём нашла».
И скажу, в конце – концов-то
К мастеровому и ушла

Но не судить же за измену,
Да, и за что меня любить.
Мол, не могу я даже в стену,
Без травматизма гвоздь забить.

А тут сосед продал квартиру,
Совсем рехнулся головой.               
И купил её, наверное,
Такой же люд мастеровой.               

Я боюсь, тот мастер, стерва,
Мой разум с телом разлучит.
Он постоянно что-то сверлит,
Пилит, долбит и стучит.

Этот, видимо, мерзавец,
Из своей хрущобы – хаты.
Всем дружкам своим на зависть,
Рубит царские палаты.

Но, а может ностальгия:
По зоне он затосковал.
Свои, растрачивая силы,
Устроил там лесоповал.

У нас такой, скажу он первый,
Ваятель сказочных палат.
Измотал мне все уж нервы,
Его бензопильный агрегат.

«Ты когда закончишь, стерва,
Возьми же хоть перекури».
Как больно пилит он по нервам,
Всё выворачивает внутри.

Звук тут враз переменился:
Видать помощников привлёк.
В шахту, думаю, спустился,
Взял отбойный молоток.

И уже теперь вот снизу,
Звук идёт из глубины.
Боюсь, обрушатся карнизы, -
Не дотянем до весны.

Вот уже очередями,
Застрочил тот молоток.
Он же прямо, как Стаханов,
Уже рубит уголёк.

В стену я стучу шахтёру,
Уже от криков я охрип.
Пожалей же мои нервы,
На часах почти уж три.
               
Мои не слышит он советы,
И мне его уж не сдержать.
А на стене мои портреты,
Все, как кролики, дрожат.

Его погоня за рекордом,
Как азартная игра.
И вот уже тройную норму,
Он поднимает на-гора.

И вот угля, поди, вершина,
Или пыл стахановца иссяк.
Но завизжала бормашина,
Мне впору биться об косяк.

Заварил крутого чая,
Дай хоть нервы успокою.
Там молотками застучали,
И мне опять не до покоя.

Ладно, думаю, с рассветом
Я соседа навещу.
Непременно стройку века,
В одночасье прекращу.

Не дожил бы рассвета:
Весь был нервами зажат.
Получу с него ответ я,
Не дожидаясь до утра.

К нему ринулся в квартиру,
Меня сдержать, никто б не смел.
А, увидя странную картину,
Я поначалу даже онемел.

Там мужики сидят при свете,
Пьют вино и плов едят.
И на молдавском диалекте,
По-узбекски говорят.

А их чудо инструменты,
От них отдельно там лежат.
И им, не действуя на нервы,
Собакой бешеной визжат.

Вот такая жизни проза,
А в данном случае, как спорт.               
Даже в клинику неврозов,
Я еду словно на курорт.