Кровавый царь

Когда рассветной, мглистой ранью
Край неба тронула зоря,
Их к месту привезли закланья
Свершить злой умысел царя.
       Четыреста, из самых знатных,
       Боярских жен и дочерей
       Шли на ногах, как будто, ватных,
       Шли, как по лезвию ножей.
Рыдала Русь слезой кровавой,
Опричники, как тать лесной.
Резня, для них, была забавой,
Убийства, грабежи – игрой.
       Сам грозный Царь, что миром правил,
        По локоть руки мыл в крови,
        Опричников шаги направил:
         Боярских жен, сказал,_- лови!
Удумал он сию проказу
Митрополиту, чтоб допечь-
Четыреста красавиц сразу
На муки вечные обречь.
           Махнув большой, костистой дланью
           Персты к губам сухим прижав,
            Хихикнул Царь - готов к закланью,
           И с кровью мед хмельной смешал.
Он выпил чашу без остатка,
Безумным взором всех объяв,
В порыве блудного припадка
Десяток жен для оргий взяв.
            Ивану - сыну жезлом медным
             Зверь на несчастных указал
             И жестом царственным, победным,
             Как будто в плен врага он брал,
Велел их отвести в палаты,
Чтоб там вершить свой плотский грех.
Пусть на Руси гремят набаты,
Тиран заставит плакать всех!
              Ату их, други, всех берите,
              Всех остальных - ату, ату,
              Да не зевайте же, ловите,
               Воздайте им за красоту!
И сворой всей опричной, жадной
С ужасным криком:Гойя- гой!
Всей шайкой тысячной, громадной
На женщин кинулись как в бой.
                Ни слезы, ни краса, ни стоны,
                Ни целомудренность, ни боль,
                Ничто – не стало им препоной,
                Не тронуть их сердца мольбой.
Опричник – смерд, царю подвластный,
Он, как цепной и верный пес,
Всегда подачками был счастлив,
Вот и сейчас, царь кость поднес.
                Не поперхнулись, проглотили.
                Истерзанных, несчастных жен
                Всех на подводы усадили,
                Царь видом их был ублажен:
Полунагих, почти безумных,
От ужаса, стыда, греха,
Пугаясь улиц людных, шумных,
Вжимались в сена вороха.
                Их отвезли туда, где взяли,
                Под отчий дом, под мужний кров.
                Мужья их плетками стегали,
                Отцы встречали их без слов.
В глазах невинной жертвы слезы,
Как жить теперь, терпеть позор?
Сносить все мужние угрозы,
Людей пугаться, будто вор
                С ума сходили и топились,
                Шли в монастырь от глаз людских.
                Родные с болью примерились,
                Но много было и таких,
Что возроптали в недовольстве,
Направив гнев свой на царя.
Почто живем в таком кромольстве?
Почто, сгубили женок зря?
                И Грозный царь, того лишь ждавший,
                Опять опричников послал,
                Богатства и крови желавший
                Своих бояр огнем пытал.
Малюта, пес цепной, Скуратов,
Голов немерено срубил,
Свой крест нательный не запрятав,
Он жег, насиловал, топил.
                Сынок царя, Ивашка - младший,
                Всегда подспорьем был отцу,
                Он с малолетства был уж падшим,
                Все было подлецу к лицу.
Ой, любо, любо, царь смеялся:
Бей, жги, пускай боярам кровь,
Он видом смерти наслаждался
И мракобесил вновь и вновь.
                Когда живых не оставалось,
                Лишь горы трупов, здесь и там,
                Царю вдруг мало показалось,
                Пускайте стрелы по котам.
Всех уничтожить, все живое:
Коров, коней, собак, гусей.
Он шесть недель не знал покоя
Грозил московской знати всей.
                Кружил слободками, дворами,
                Все умертвил и все пожег,
                Стелился пепел под ногами,
                Кромешный ад, да черный смог.
И вдруг, Ивашка, сын любезный,
Эгов, сказал, да цел ведь пруд!
Сей отрок, выкидыш кромезный,
Спустил всю воду из запруд.
                И долго рыбы бились в тине,
                На них смотрел с улыбкой царь
                И лишь в высоком небе синем
                Кружились вороны да гарь.
                3.01.2010г.