Et cetera...

По  Пушкинской, по Боткинской, на Чехова свернуть,
дворами, переулками: не вышло бы промашки,
нам небесами вечными назначен жизни путь,
и на судьбе следы его, как текст на промокашке.
От милой малой родины душа не даст уйти,
сошлют иль призовут тебя – над всеми Божья сила,
какими б лабиринтами не мыкались пути,
вернёшься к этим улочкам, куда б ни заносило.
Родившись в Ялте, Ялтою болеть и жить тебе,
любить дороги горные и пенные прибои,
а сколько их, сломавшихся, наперекор судьбе
в столицах прозябающих, тоскливых, что изгои…
По Пушкинской, по Боткинской, свернуть на Маршака,
по мостику – на Гоголя, и повторить кружение,
не все, но есть приезжие, что смотрят свысока
на южную провинцию, да ни к чему здесь прения.
Одно скажу, у ялтинцев на это свой резон,
в гостеприимстве нашем он и в моря томном лепете,
когда приходит бархатный возвышенный сезон –
ни скептиков, ни нытиков уже у нас не встретите.
Здесь из великих, кажется, Рубцов лишь не бывал,
не повезло с наличными – обычная история;
здесь басом Маяковского гремит прибрежный вал
и – басом же! – Шаляпина ему предгорья вторят...
По Пушкинской, по Боткинской, через дворы – в Горсад,
под лаврами, под пальмами в жару бродить удобнее.
Есть местности на шарике, я слышал, сущий ад,
но Ялта, коль не сущий рай, то райское подобие.
Здесь бухта вся – аквамарин и чистый изумруд,
не знаю места в мире я, где дышится привольнее,
сядь на скамейку, ангелы порхают там и тут –
всё одеянье листика библейского фривольнее.
Но отвлеклись мы… Фет сказал: подробности грешны,
детали губят лирику, как суховеи сад, –
но это всё «базар-вокзал», а нам они важны,
в конкретный век наш о любви конкретно говорят…
По Пушкинской, по Боткинской, по Чехова – к Морской,
к причалам нестареющим, где вечно бризы дуют,
где левитаны-репины, а то и сам крамской
в компашке с айвазовскими шедеврами торгуют.
На Набережной в августе людской поток бурлит,
поразвелось на свете нас, спасибо старцу Ною…
Здесь, даже безработный, ты всегда одет и сыт,
не даст в обиду родина дитя своё родное.
Я эти строки выносил всем сердцем. И заря
здесь лучшей в мире кажется, да так оно и есть,
Господь создал по образу нас своему не зря,
зовём, зовём Мессию мы, да не спешит он слезть
с небес, что нам назначили с рожденья жизни путь,
 вовек не изменю ему – хватило бы сандалий:
по Пушкинской, по Боткинской, на Чехова свернуть,
дворами, переулками, к причалам и так далее…