Бесформенно, спеша...

Бесплотность платья в полумраке спальни,
И лезвия прохлада - в зазеркалье
Безмолвно приглашает бритвенный клинок -
Когда бы отражение улыбки видел Бог -

Не стало бы грехом самоубийство.
У черепа внутри томится естество -
Ему и душно, и темно, и безысходно -
И бесконечно одиноко. Ночь без сна

Еще одна спускается на старый город -
И платья промельк твоего, и шорох
Твоих шагов на лестнице. И тишина 
Без сожалений, и без памяти. Вина

Моя - и боль, и пустота заслужены сполна.
И в небесах повисла ликом мертвеца Луна... 


Бессоница моя светла, обычна в пору полнолунья,
Баланс на грани сумерек и сна, рассвета и существованья
В бессмыссленности пустоты исходной суммы
Воспоминаний и предательства. И больше нет желанья.


А как там Кое-Кто? Он кое-где
Кого-то как-то потянул
За бороду. Затем - заснул,
И спит зерном в забытой борозде,

Которую унылому коню
Испортить не дано от старости. Весной
По возвращенью птичек-кошек, милый мой,
Вернусь и я к родимому огню!

Но Кое-Кто - в своем досадном сне -
Вернется раньше, прорастет травой;
Его сьедят - вот так-то, милый мой -
Поскольку он не нужен больше мне!


Сойти с ума, забыться, видеть сны -
Гоняться в зазеркалье за Алисой
И потерять последние штаны,
И с мировой схлестнуться закулисой...
Что нам полоний в чае - выпито вино
Гертрудой блудной, и смеются черти...
И нам с Лаэртом будет все равно
Как нас опишет кто-то после смерти -
И кто опишет нас... Без допуска в архив
Не пустят грустного шута Горацио.
И он бредет, с собою прихватив,
Свой серый плащ, и череп свой дурацкий!


Смущенный автор, утонув в венках,
Носком ботинка сцену исцарапал -
За ним стоит в халате психиатр,
И тихо говорит: "Увы, и ах!
Нам не дано судьбу предугадать,
Но выжить из ума - счастливый случай -
После которого и совесть - сладкий чай
У Шляпника. И некого предать
Понтийскому Пилату для распятья.
Дым (самовара) заволакивает дом,
И никому не рассказать о том -
Как рвут шальные пули у невесты платье
В день свадьбы, у собора, на глазах
У оператора, случившегося рядом;
Как падает букет на мостовую, и потом -
Все это в новостях увидеть. Страх
Преследует повсюду по пятам
Не автора - меня; и вольно ж вам...
А впрочем, каждому вольно одно и тоже...
Какие нынче в СИ-ЭН-ЭН смурные рожи!"

Весной, в снегах подтаявших, я отхлебнул чернил,
В чернильнице забытых Пастернаком,
И от того помечен странным знаком -
В коловращении земных светил...
Что мне Гекуба! На Офелию - плевать
С развесистого мне рододендрона!
На выжженной земле ничейной - где была Верона -
Ромео и Джульетта сели жрать
На свадьбе Макбета. И Гамлета корона
На черепе у Йорика. Вина
Им хватит на сегодня. Сатана -
Посаженным отцом на свадьбе; семена
Зубов драконьих всходят в захолустье
Балканском; и столетие - к концу. Пуста
Ладонь, гвоздем прибитая к дверям
Свинарника... И все на свете было зря!


Уши на кухне висят -
Гаснет закат за горой.
Вот и кончается март -
Снова нам ехать домой!
Гроздья ушей ты продай,
Купишь себе броневик -
Только скорей улетай
За горизонт, боевик!


(После Гамлета, или Двадцать Лет Спустя - посвящаeтся Даше!)

Все ладно в Королевстве Датском - правит Фортинбрас,
А населенье - тихо "фортинбрасит";
Растет процент самоубийц у нас
(Все от того, что каждый третий - квасит!)

Тень Гамлета (отца)
Туристов водит - чтобы заработать,
И, золотого обретя тельца,
Подружки-ведьмы колобродят на болотах...

Марцелл - на пенсии; могилы королей
Чертополохом буйным зарастают;
Лаэрт, Офелия, и Гамлет (сын) - в земле;
Гертруду с Клавдием вообще не вспоминают...

Лишь в Гейдельберге, старина Гораций,
Преподает основы тайных операций.