Полнолуние

***

Давно в дни радостей невинных и сомнений
мечтала я о мире сладких мук.
Он недоступен был средь юности влечений.
Запретный, отдаленный, тайный звук.
Но в миг единственный… и страшный и чудесный
раскрылся мне любви секретный код,
смешался ада жар и рая свет небесный,
сверкнул доступностью запретный плод.
И ночь открыла царство предо мной
и яростный огонь сжег мрак и суету.
И лунной страсти отблеск неземной
навеки заклеймил и грех, и чистоту…
И ослепил меня великолепный зал,
и я, не ведая о том, попала на нечистой силы бал,
и стерлась грань между реальностью и сном…

1

И вот настало полнолунье,
ночь диких плясок и страстей.
И пленник ночи – дьявол буйный -
в упряжке огненных коней.

Из темноты он возникая,
пурпуром затмевает свет,
величьем ужас вызывая,
он - во плоти судьбы портрет.

Берет скиптр власти и победы.
Он - царь и тьмы и колдовства,
не пишет он любви сонеты,
он знает страсть и силу зла.

В зной красной мантии охвачен
и мечет стрелы ярость глаз.
Огонь неистовый пред ним невзрачен
и меркнет рядом с ним алмаз.

2

Вокруг царя толпится нечисть.
Здесь бал всю ночь, здесь все бурлит.
Здесь нет неправды, есть здесь вечность.
Здесь роковой поток кипит.

Здесь ярко чувства воскресают,
из тайных уголков души
и пылко, пламенно взлетают,
ликуя смело средь тиши.

Вот слуги дьявола застыли
и бьют часы 12 раз,
и, млея, жгучие сердца остыли,
настал столь долгожданный час.

3

К царю все обратили взоры,
ревниво все следят за ним.
Затихли крики, игры, споры,
их души, мысли рядом с ним.

Он величаво, церемонно
обводит взглядом все вокруг,
и знак дает непринужденно
толпе покорных, верных слуг.

И вдруг мистически прекрасный
взгорает дьявольский венец.
Вокруг фатальный свет опасный –
покою душ пришел конец!

Везде клейменые сердца и плечи –
дети ночи взволнуют всех!
И начат бал, и меркнут свечи
пред буйной роскошью утех.

4

Горячих танцев звук нежданный
зовет, манит, бросает в жар.
И пляс восторженный, желанный
закружит всех, он беса дар.

И, обреченные на вечное гоненье,
за то, что не найдут покой,
младые ведьмы, просыпаясь с тенью,
любви безумной отдаются вновь.

Влекомые в мир вечных наслаждений,
они бросаются в стремительный полет.
И тел бесстыжих прелесть и горенье
и будоражит, и пугает, и зовет.

Раскрепостившись в бешеной забаве,
обуздывая огненный накал,
они в кипящей и клокочущей отраве
купаются, найдя бессмертной юности отвар.

И пьют его бокалы за бокалом,
и упоенно вдруг взлетают вверх.
Считая демонский напиток божьим даром,
и слышен их лукавый, дерзкий смех.

Вдруг, следуя за неизвестной тягой,
они, ребячась, меж зеркал парят,
и, наслаждаясь вожделенной влагой,
кормя эффектным зрелищем толпу, шалят.

И обнаженные прекрасные тела
в блестящих стеклах отражаются на миг.
Их кожа юной прелести полна,
являя новой красоты искусный лик.

Насыщенные вдоволь колдовством,
спускаются в толпу и, хохоча игриво,
нетерпеливо жаждут одного:
в объятья дьявола попасть незримо.

И искушенная толпа трепещет
от интригующих, таинственных тех дев.
И бурное веселье так и плещет.
И ведьмы счастливы в обличье королев.

5

Среди толпы, вольно бросая взгляды,
запальчиво оглядывая дам,
стоят особенные гости, все им рады,
была бы счастлива любая, жертвой став.

Сильны, крепки и независимо беспечны.
Не маскируясь, не страшась преград,
они – есть, были да и будут вечно!
Глаза бушующих огней бросают град.

Непроницаемы они с непосвященным
в великих таинств тайны неземные.
Обворожительны, доверчивы с достойным.
И речи их зовут сердца младые.

Неодолимо тянут за собою.
Влечет их мощь и волевой их стан.
И с легкостью ведут игру с тобою.
И рефлективно ты пойдешь в их клан.

Самозабвенно, отречено, патетично
ты полетишь на зов пьянящих тех речей.
Отдашься в плен их сладкий безразлично
и дом твой будет – мир теней.

Войдя в мир, где фантазии бушуют,
ты безмятежно ступишь на порог.
Телами, душами они торгуют.
Цена – любовь, отказ – порок.

Когда же, вожделенно принимая
призыв их непокорный, бросишь все,
и, яростно им чувства отдавая,
забудешься – получишь ты свое!

Проснешься с красотой бессмертной
и с ощущеньем острым как рапира,
и лишь на шее белой незаметный
последний поцелуй останется вампира.

6

Но бал в разгаре, страсти плещут
и черти непокорные кружат.
И слуги празднуют и дамы блещут,
и счастлив царь – он создал ад.

Вино, рекой багряной разливаясь,
заполнило сердца мужские.
А дамы все, в любви купаясь,
нектара капли пьют златые.

Вдруг, сквозь покровы ночи темной,
ворвался дикий ярый стон,
и волки, дети стаи вольной,
сорвали дьявольский заслон.

И с криком радости, рукоплесканий роем
их встретила ревущая толпа.
Им, распрощавшимся с покоем,
благословенье отдала судьба.

Их шкуры серебристые блестели
на фоне демонских огней,
глаза стальным огнем горели,
клыки сверкали, жемчуга белей.

В неистовой погоне за удачей
они перевернули мир земной
и за последней роковой раздачей
влетели в зал сей колдовской.

Воспрянул дьявол, жар в очах,
и, подняв власти знак заветный,
взметнул пурпурной ночи флаг
и снял покров с них многолетний.

Предстать пред взорами пора.
Все закружилось в вихре лихо
и пали в горы серебра,
искрясь, седые шкуры тихо.

И стали оборотни в ряд,
воспрял в них прежде дух гонимый
и кровь заполнил сладкий яд
свободы тела, столь любимый.

7

И все пьяны, вокруг веселье
и лихорадочно кружится голова,
и страхи прочь и прочь сомненья,
бушует жгучего огня волна.

Любуясь дьявольской картиной,
восторга ада колдовским,
желаньем странным вдруг томима,
спешу я в огненную пасть за ним.

Отбросив страхов путы злые,
я в центре тысячи свечей.
Искрятся локоны златые,
на теле отблески огней.

Стою пред нечистью в смятенье,
на них неистовства печать,
и в клочья с к чужаку презреньем
они готовы разорвать.

В них все бушует, гнев клокочет,
и страшный суд готов судить.
Их существо расправы хочет
и алой крови сок испить.

8

Вдруг крик безумный, все смолкает,
и дьявол мрачный восстает.
Он грозный взгляд царя бросает.
Такая речь из уст течет:

«Зачем пришла нежданной гостьей
ты к детям ада в рай ночной?
На землю ты вернешься после,
навеки потеряв покой.

Взгляни вокруг. В миг с яростью собачьей
растерзана ты будешь на куски.
Но здесь мой бал и все иначе.
Простим чужого в ночь любви!

Здесь все равны в горящей лаве,
обречены утех искать.
Пылай. Найди восторг во славе,
но душу ты должна отдать!

Здесь нет запретов, нет пороков.
Здесь царство силы и огня.
И нет здесь мыслей о далеком,
гони сомненья от себя.

Отдай мне душу! Лишь забрезжит
на небе алая заря –
здесь все исчезнет, только прежде
в любви сольемся …ты и я…

У нас есть ночь. Ночь полнолунья.
Нет звезд на небе. Мрак кругом.
Лишь полная луна-шалунья
осветит наш полет вдвоем.

Не плачь о том, что после будет.
У нас есть ночь, отдайся ей.
Хозяйкой будь. Судьба рассудит.
Возьми же огненный венец смелей»

Так молвил он и взор надменный,
в величье красоты своей,
он устремил к душе заветной.
- «Да, я согласна быть твоей»

9

Вдруг ведьмы тихо подхватили
и, унеся меня с собой,
в тончайший шелк вмиг облачили
с роскошной вышивкой златой.

Белее снега, легче ветра,
хмельнее, чем вина глоток.
Ласкал прикосновеньем тело
он, как морской волны поток.

Затем несут нектар душистый.
Пьянит, дурманит аромат.
Искрясь в бокале золотистом,
неискушенный будоражит взгляд.

И обжигающий напиток пью я жадно,
по телу разливается тепло,
и негу чувствую внезапно.
Все остальное – все равно.

10

И снова бал вокруг сияет.
Вся нечисть ада вмиг умолкла,
обряда таинств ожидая.
Сегодня сатаны помолвка.

11

Вот дьявол личною персоной
с величьем царственным идет
и, увенчав главу короной,
мне силу власти отдает.

В руках его оковы страсти.
В глазах – неистовый огонь.
Порок бурлит в горящей пасти.
Меж ним и мной запрета бронь.

И я смотрю с восторгом странным
вокруг. В висках стучат слова:
«Отдайся ночи и обряда тайнам.
В моей ты власти навсегда»

И снова пью нектар забвенья,
слегка кружится голова.
Я силы чувствую, приняв решенье:
мне бросить вызов всем пора.

Я руки смело подаю,
оковы страсти одеваю.
От раскаленного металла вся горю
и в сладкий плен я попадаю.

Заводят музыки ласкающие звуки.
В безумном танце нас уносит вверх
поток шампанского, гонящий прочь разлуки,
являющий начало всех утех.

И шелк скользит, окутывая тело
туманным облаком слепящей белизны.
От блеска вышивки душа замлела –
здесь золото все дьявольской казны.

Теряю голову и обретаю наслажденье.
И будоражит легкий шепот, теребя
меня в потоке яркого веселья.
И я лечу, не чувствуя себя.

Сплетаясь в целое, сливаясь воедино,
соединились вмиг пурпур и белизна…
Холодная луна - заря, огнем горима…
Тернец и роза, грех и чистота…

12

Я вынесла одно из ночи наслажденья:
что в мире душ людских царит разбой.
Один лишь дьявол даст забвенье,
но как залог оставит он покой!

Исчезло все. Но каждый раз душа трепещет вновь,
когда кровавым светом окропит луна…
На встречу с дьяволом идет любовь
и снова в царство чувств зовет она.