Послушник луны

И снова мрак и снова мертвозвездье,
И нет числа кошмарам в темноте
И по осколком собственного сердца
Шагает умерший однажды уж
К любовнице-луне
Но даже страха нет в глазах его,
Хотя она его когда-то погубила,
Он думает, добьется своего,
Но страсть к богам - убийственная сила

Она же странное создание,
Колдунья, владычица ночей и снега
Не подлежит сравненью
И губы ведь не только его
Ее молили к снисхождению
Глаза бездонны как колодезь,
Всех правоверных устрашенье

"Она жизнь никчемную мою украшала,
Словно на фоне грязи жемчуга
Но вот беда настала и в плен она попала,
И они увели ее вникуда
И в тот вечер...
От лесов несло хладом заката
И будто безумные танцевали блики и тень,
Но одно лишь не так,
Не мог ее найти никак
Но все ж настиг, нырнув во мрак

На свете нету страстей
Крамольней и злей
Чем найти грех
Нашедшему
Будет успех
Они следили за ней
И возжелали ее
Не смогли отпустить
Не сумели простить

И похотливо прижали к земле
(Двенадцать святейших людей)
Ей спасения и выхода нет

И я нашел ее во льдах, что под мостом
Она лежала нежива, но все ж красива
Её бессмертье прихватил мороз, я знал что потерял ее
И глядя на ее прекрасный лик
Я залился рыданьем и молитвой

Она же говорила через духов леса:
"Помнишь, поклялись навек вместе быть,
Небес гнев не способен нас разлучить"
Но я воскликнул: "Не покидай,
Я был рожден с тобою быть,
Но как же мне в одиночестве жить?"

Но дан совет был - отомстить,
Я меч схватил и атрибуты смерти
Вошел в село их они дрожали в страхе
Я черной мессой воскресил
Тех, что подобно мне, обижен был
В огонь мы ввергли храмы,
И кровь лилась рекой
Но взгляд тревожный, странный,
Все время чуял за спиной

Она живой была, и наблюдала
С небес, за тем как я вел
Страшный волчий свой поход
Спустилась, снизошла,
Я словно бы погиб, как в тот раз, но...

От лесов несло хладом заката,
И зрачки обжигал дикий свет
И снова все как всегда
Светит солнце ночное
И я с ней навсегда,
Плевал на все остальное"

Она же странное создание,
Колдунья, владычица ночей и снега
Не подлежит сравненью
И губы ведь не только его
Ее молили к снисхождению
Глаза бездонны как колодезь,
Всех правоверных устрашенье