Свеча горела на столе...

Не свеча, а электричество
                освещает дома суть…
Тишина, её величество,
                собиралося вздремнуть.
… Не метёт. 
Луна в ночи…
                белым оком осмелела
… и глаза к оконной мгле отчего-то… прикипели.

…Невеликое тепло замороженной избушки
испускало дым хвостом и светило в темь опушки.

Мысли тлели у печи, и одна, давно витая,
не хотела отходить, бередя, не угасая.

Обнаруживалось вдруг... хоть о том никто не ведал,
подзабытая любовь кралась в душу старым бредом.
И прибежище её в тишину не умещалось,
и небесный мир ночной принимал её пожаром.
 
Угольки вокруг луны чистой россыпью мерцали!
… и  косую немощь плеч  дум печали истязали.
Никла  долу голова, но сияло тайной сердце!
и в убогой дремоте было… некому довериться.

Не свеча – а электричество,
не тоска – а просто так… 
в гулкой тишине обычности
                обретали вещий знак.

Не свеча, а электричество освещало жизни суть.
Тишина, её величество, ладилась в закат вздремнуть.
Не мело… Примёрзли всё отлетавшие метели,
и глаза в оконный лёд заморожено смотрели.

Невеликое тепло замерзающей избушки
пялилось в ночи бельмом  среди леса на опушке.
Мысли грелись у печи… и одна, совсем больная,
         не хотела отходить, дальним прошлым угорая.
Обнаруживалось вдруг, хоть о том никто не ведал,
в одиночество любовь, молча кралась мятным бредом.
А прибежищем её – блик в затерянном окошке…
пыльной ночи хоровод
                рядом с окосевшей кошкой.