Доктору Гончарову

Я был умён, а может быть, и глуп,
Я не был нищим и не стал богатым.
Всё – чепуха. Меня, чуть тёплый труп,
Подняли и отправили куда-то.

Везут, везут куда-то не туда.
В такую даль – не к месту проволочка.
Ежу понятно: главное года,
Под восемьдесят приступ – это точка.

Хватило сил терпеть такую боль,
Сплошная рвота целую неделю.
Теперь уже реальных шансов – ноль,
Ни капли жизни в истощённом теле.

Скорей бы всё. Тут неуместен торг.
Идёт процесс, без устали, наощупь.
Могли поближе к дому выбрать морг,
Для родственников было бы попроще.

Трагедии не вижу никакой.
Давно, как говорится, песня спета.
Уйти от вечной боли на покой
И распрощаться с радостями света.

Здесь было всё – и радость и беда,
Родился и кончаюсь в Петербурге.
Зачем меня доставили сюда,
Где лучшие военные хирурги?

Способен доктор на святую ложь?
Всё видит врач, проник и в ствол и в корни.
Приказ; как приговор суда: под нож!
Готовим к операции во вторник.

К чему хирургам трупы стариков?
Хотя, пусть режут, набивают руки.
Когда расклад действительно таков,
Послужим на прощание науке.

Довольно. Хватит молча голосить.
Отбросить мысли, влезшие некстати,
Не возражать. Не крякать. Не просить.
И не обманываться в результате.

Но если вдруг останусь чудом жив
И в мир вернусь, открытый и широкий,
Поверю в сказку, медицинский миф
И напишу хотя бы эти строки. 


28.03.2006
Спустя две недели после операции