Жизнь, она не каждому дана...

Мир…Какой ты на самом деле? Почему для одних ты бываешь жесток, а другим ровным счетом ничего не приходится делать для того, чтобы получить свое счастье? Мир, ты такой чужой и в тоже время родной для каждого, мир, ты непонятен мне.
Маленький детский мячик скакал по ступенькам каменной лестницы, вниз, на солнечную полянку, сплошь покрытую благоухающими подснежниками. Откуда здесь появилась эта лестница?.... Куда вела? Вопросы, ответы на которые таились где-то в далеком прошлом, и не было уже создателя её, и не у кого было спросить, зачем на пологом склоне холма, где можно спуститься без малейшего труда и опасности, появилась эта лестница. Лестница, длиною в девятнадцать ступенек, обвитая кустарниками и вьюном, засыпанная опавшими сосновыми иглами…
Мячик преодолел последнюю ступеньку и покатился через полянку, пригибая тонкие стебли ароматно пахнущих цветов, а потом неподвижно замер, натолкнувшись на изящную девичью сандалику. Девушка, собиравшая букет из подснежников, выпрямилась, смахнув с подола летнего сарафанчика разные травинки и букашек, подхватила мяч и стала подниматься вверх по лестнице.
- На, ты уронила, - она миролюбиво протянула игрушку четырехлетней малышке, одиноко сидевшей на небольшом камушке у самого верха лестницы и неотрывно смотрящей куда-то вдаль. На протянутую руку она никак не отреагировала, девочка с букетом не стала настаивать и просто прислонила мячик к камню, чтобы не укатился, и скрылась в одной из палаток, раскинутых на пригорке. Как только она исчезла из поля зрения, малышка спрыгнула с камушка и её тонкие ножки замельтешили вниз по лестнице, она с невероятной быстротой подбежала к тому месту, где старшая рвала цветы и, упав на коленки, зашептала им:
- Вы простите её, не страдайте, лето длинное, а вас много… Она просто не знает, что делает, не сердитесь, миленькие, пожалуйста…
И начала гладить своими ручонками ближайшие к ней травки, зашелестела трава, заволновался зеленый мир, взлетели пчелы, собиравшие нектар, закружились над нею. Девчушка же, тем временем, закончив ласкать травку, вскочила на ножки и пошла обходить полянку, касаясь каждого кустика, стараясь не пропустить ни одно растение.
Мир, такой хороший мир, ты такой добрый, все правильно, так надо, я знаю. Не важно, что я маленькая, мир, я люблю в тебе всё: и травку, и комариков, и гусеничек разных, и мишку большого, и дятла, и всех-всех-всех!!!
Она шла, не прерывая своего общения с лесом, и напевала что-то под нос. Светлые, пшенично-русые волосы разметались по её плечикам и веснушки на носу, казалось, сами стали светиться как солнышки…
И светлее будто стало на полянке, и обрадовано засмеялась душа леса. Лето, ведь лето!!! Как же хорошо…
Наверху, в палаточном городке, послышались голоса: вернулись взрослые с корзинками, полными ягод и грибов. Посыпались шутки и зазвенел в лесу чистый и ясный смех…
Застучали каблучки сандаликов и окликнула красавица с букетом маленькую фею леса. Обернулась фея, улыбнулась и протянула ручки девушке. Та подхватила её, подкинула немножко ввысь, поймала и направилась к палаточной стоянке. Какие запахи оттуда доносились. Вот молоко, свежайшее! Откуда? Рассказ неторопливый продолжался, деревню встретили путники, и там, в обмен на корзинку грибов, их угостили и яблоками, и молоком, и хлеба свежего, горячего-горячего в подарок дали!
Девчушку усадили на колени к маме, смеются все, она одна молчит. Смотрит вокруг кристально ясным взглядом и видит тщательно скрываемую боль, печаль и обреченность в позах. И мама нежно-нежно её ласкает, как будто не ребенок, а фарфор. Она с коленок медленно слезает, подходит ко столу, где разные разложены гостинцы, а также то, что взрослые в лесу собрать смогли: малина, земляника, орехи, Мёд! А мёд откуда? Да, дупло нашли, да позаимствовали чуточку у пчел, ребенка угостить. Мед вкусный и полезный…
И смеются все, а в глазах тоска…
- Мама…, - девчушка со стола взяла краюшку хлеба, обмакнула в меде и маме протянула с просьбой: «Съешь!» Не отказала мама, улыбнулась, взяла предложенное угощенье, но разломила пополам и половину отдала обратно со словами: «Делю по праву и по-братски».
Ребенок головой кивнул и начал кушать, перед этим прошептав над хлебом: «Спасибо, тем, кто пищу эту делал, земле спасибо, за то, что плод взрастила, и пчелки, вас благодарю, за мёд, что так душист и сладок». И те, кто слышал благодарность эту, слез не смогли сдержать и удивления словам и простоте души.
Так вечер наступил, костер, зажженный, вздымался языками пламени к звездам, тянулся к небесам и все сильней обхватывал те ветки, что в пищу были отданы ему.
Девчушка вновь на камушек уселась и все смотрела в окружающую тьму. Но только тьма эта была живая, сверчки, кузнечики и светлячки наполнили её своею музыкой и маленькими пятнышками света. Казалось, будто звезды слетели вниз и поиграть решили меж стволов и листьев.
Неслышно мама сзади подошла, но девочка к ней сразу обратилась:
- Не надо, мамочка, не надо плакать. Ты думаешь, не знаю я, что близко уж с тобою расставанье. Не беспокойся только за меня, садись и посмотри со мной на звезды.
Мать рядом села, обняла родимого ребенка, но слезы все-таки текли из глаз, в душе металась боль и беспокойство, и где-то на задворках подсознанья грыз душу леденящий страх. За что? Зачем? И почему? Ответа нет, его не будет… Да и поздно… Ребенок уже долго жил, врачи в недоуменье от причины, что сердце заставляло биться, тогда как срок означенный прошел два года с половиною назад. И все эти два года, мать неотступно страх терзал, что новый день, грядущий приготовит, не похороны ли он принесет. Душа измучена борьбою с неизвестным…за дочь, за Будущее, за себя….
- Я знаю, мама, ты устала. Но не тревожься, близок час, когда уйду я, это…будет завтра на заре, не относи меня в то место, где вы своих родных оставляете, когда они живут уже не здесь…
- Молчи, откуда можешь знать ты, и почему ты так спокойна?.....
- Не надо, мама, не терзайся попусту… Я знаю, этого довольно. Послушай лес, он видит нас и любит, а я люблю его. Мой срок пришел. Не плачь… Счастье ещё будет: и у меня, и у тебя, у нас…Вон, видишь, звездочка на небе замигала, она твоя, она тебе поможет, я попросила….
-Мама, мама, скажи, ты сделаешь, как попрошу тебя? Спасибо, мама. Оставь меня на этой вот полянке, и приходи сюда лет через пять, увидишь, я узнаю, что ты здесь, ведь лесом сама стану, травою и подснежниками, что по весне восходят, я для тебя цвести здесь буду. Но только ты не рви цветы, они без связи с землею умирают почти сразу, но боль их чувствует весь лес. Мама, хорошо, ты сделаешь все это? Мама?
Катились слезы, растворяясь в ночи, и сидели на камушке мать и дочь, кто старше, кто мудрее? Они друг друга оберегали, и лишь любовь к матери позволила прожить столь долго приговоренному с рождения ребенку. Потом же наступило завтра, пришла заря, сбылись слова не погодам мудрого ребенка, она ушла, чтоб раствориться в мире, таком хорошем, чистом, светлом… Заря умылась дождиком небесным, и на душе у матери впервые за четыре года вдруг стало тихо и привольно, она на небеса смотрела, где загоралась звездочка её. И слезы уж не проливались над полянкой, к которой каменная лесенка вела…
И годы шли, и, выполняя данное слово, спустя пять лет сюда пришла она, но не одна, а с мужем и двумя детьми. Пришла, и обнаружила полянку покрытой морем из подснежников, а по краям росли чудесные кусты, усыпанные белоснежными цветками, и ароматы, что витали здесь, пропитывали душу, сердце и усиляли чувства, выгоняя все нехорошие эмоции навечно. И мама прошептала тихо:
- Здравствуй…