Выбор

Солнце палило, выжигая землю, иссушая её своим чересчур жарким теплом. И не хватало влаги, хотелось пить. Жажда, жажда жить и приносить радость…усилием воли он все ещё тянулся к небу, приоткрывая лепестки набухшего бутона. Не было сил раскрыться до конца, поцеловать голубое полотно счастья. Признаться в любви.
Он смотрел на солнце, чуть отворачивая пожухлые листья, понимая, что спасительной тени не будет сейчас. В миг полудня повсюду царила лишь одна звезда, равнодушно-любящая, бурлящая от осознания своей силы. И сколько ни вглядывайся, за его светом не разглядишь утренних звезд. Перешептывания собратьев окутывали стебель желанием сбежать. Он жаждал одиночества почти также сильно, как и исцеляющей влаги. Но роса не долетала сюда. Никогда.
- Этот.
Он зажмурился, захлопывая отодвинувшийся дальше положенного лепесток. Гомон собратьев, возбужденный, наполненный ожиданием, все нарастал, проникая в самое нутро сжатого бутона. Он качнулся в сторону: полдень, и нет ветра. Но хотелось убежать.
- Мам, его.
Выбор, говорите? Ваш выбор, не его. Земля подалась под сильным и уверенным нажатием острой стали. Небо стало ближе, ярче, но и ему оказалось безразлично, что Выбор сделан.
Мир потемнел, и стало душно. Прощай, солнце.

Трезвон будильника заставил раздраженно дернуться всем телом. Он не мог привыкнуть к нарастающему гулу, будильник казался напоминанием прошлой жизни. Пустой, но нужной, среди сотен ему подобных. Листья давно уже отросли, каскадом спускаясь на твердую поверхность полки. Но бутон по-прежнему был один. Он вздохнул, раскрывая лиловатые лепестки, быть Проводником несложно, но устаешь прилично.
- Доброе утро.
Доброе, он блаженно потянулся, когда смолк раздражающий трезвон. Пришло солнце и забрало способность говорить. Но он привык.
Теперь этот Выбор был его. По листьям прошлись чуткие пальцы, нежно поглаживая набухшие жилки. Он раскрылся, принимая подаренную влагу, утоляя вечную жажду. Спасибо.
- Не за что.
Пускай сейчас он был слепее новорожденного, но знал, что на её лице появилась улыбка, а в глазах искрят смешинки. Она с легкостью читала его чувства, отзываясь взаимностью. И он сам улыбнулся, сдаваясь. Благосклонное небо, безразличное днем, ласковое ночью, оно дало ему Выбор тогда.
Хорошо спалось?
- Да, - шепот, еле различимый, но искренний, - путешествие было чудесным.
Он знал, но все равно спрашивал. Потому что даже Проводнику приятно услышать благодарность в ответ. Она жаловалась вчера, плакала, вытирая слезы, она просила забвения. Прости.
Он так и не нашел сил, дать ей просимое. Только сон. Снять обиды.
Все же, каким талантливым бы он ни был, но подарить пустоту он не умел. И не хотел учиться. Живи. Ведь жив и я.

Хлопнула дверь, она ушла, осталось лишь солнце.
- Мама?
Он был нем днем, но мать всегда слышала его голос, также как и она.
- Мама, скоро я приду к тебе.
Корни нагрелись от нежного дыхания матери. Она знала. Знал он. Но бывает время, когда слова необходимы.
- Мама, подбери ей другого Проводника.
Молчаливое согласие. Только невесть откуда взявшийся ветерок пробежался по лепесткам.

Призвание Проводника нести свет. И тепло. Дарить вместе со своей жизнью, щедро черпая из неё силы для путешествий. Он не жалел.
Мечта осуществилась.
И бледные утренние звезды, ещё не полностью скрытые за желтым солнцем, слали воздушные поцелуи.
Приходи.

Он раскрыл объятья им навстречу, обнимая душой.
Да, скоро.

Спасибо.