Год Дракона

Зима началась с февраля -
это радостный знак -
в ладони ловить приветы
пресветлого солнца,
и жар от мороза
невольно цветет на устах 
и ночь улыбается 
яркому месяцу звездно.

В застывших на месте лесах
от небесных красот
изнеженно-белого пара 
клубится движенье,
и сотен дыханий
восторженно-праздничный сонм
сливается вместе 
не ведая о единеньи.

С тобой, уходящий, 
пленительный високос,
прощаюсь объятием крепким,
тая благодарность,
мечтали о счастье -
бездонное сердцу пришлось,
в узорах на коже драконьей
читается странность.

С тобою, крылатый, 
и я уносился порой,
и видел землю
горчичного зернышка меньше,
бывал в том краю,
где плодоносило добро,
познанье однажды отдав
наилучшей из женщин.

Где память и слава 
сомкнули ресницы молитв,
на дерево жизни
глазами любви засмотревшись,
там с лентой твоей
в гнездо аистиное свит
багульник из строк
и беличий скромный орешник.

Тогда же в зерцалах
златой чешуи отразясь
два озера воду плеснули
в зеленые очи,
с тех пор мне везде 
различима тончайшая связь
меж бликом и контуром -
света союзе непрочном.

Зима разыгралась,
а лето клубком замерев
средь струнных мелодий 
дождя, обнимая колени,
уютно и нежно 
творило, и солнечный зев
едва отворял свою пасть,
разморенный от лени.

Тепло твое помню,
в запястьях пульсацией вен-
веточек тонких
на белом синеющих жилок,
к тебе возвращаясь
и дарствуя словом взамен
всего, что так щедро 
с тобой и нежданно нажилось.

Мой год високосный -
сияющий редкий алмаз,
фонарик из шелка
с китайской забавной игрушкой,
на гребне из частых
взволнованно-сбивчивых фраз
с собою уносишь
мою восхищенную душу.

Измерить ли благо
одной половиной весов,
не ведая тяжести 
мудрого в противовесе,
и я, прижимая вновь
к самому уху лицо,
шепну еще раз -
ах! как хорошо было вместе!

А солнце ложится
в ладони протянутых рук,
и сосны готовы 
его до рассвета баюкать,
сиреневым паром укутан
по-зимнему круг,
в нем нас укачает бесснежно
прозрачная вьюга.

И светится небо -
оно драгоценно само,
оно обнимает нас
так молчаливо-спокойно,
мы день рисовали,
и год, и глядели в окно,
слова и минуты 
слагались легко, своевольно.