Мой кармический

Только лишь в этой жизни я знаю тебе 11 с половиной лун,
И наша красная нить стала прочным канатом за все эти перерождения.
Ты один знаешь мелодию моих душевных струн,
Ты - мой кармический, а эти глупые думают, ты - моё наваждение.
Мы с тобой столько раз состарились вместе: во Франкфурте и Орле,
В Кракове, Кливленде, Белграде и Сиднее.
Я проживать без тебя свои жизни уже не умею.
Мы уже так давно любим друг друга и пьем неизменное Божоле.
Ты – моя Мекка, Медина, священный мой Иерусалим!
Ты не моё божество, ты – моё достояние.
Помнишь, ещё в Романьи средних веков шептались о том, как ты мною любим?
И шелестели платья придворных дам под томное: «Да он не сможет держать её на расстоянии!»
А революцию помнишь? О ней потом Диккенс писал:
Красные колпаки, гильотина и женщины в первых рядах.
В 1790-м все из Парижа бежали, сейчас - «Увидеть Париж и умереть!», и неважно – будь это только аэропорт «Шарль де Голль» или же - «Монпарнас» вокзал.
Нас с тобой в Англию не выпускали, грозили святой гильотиной, но для меня было главным, что я засыпаю в твоих руках.
А в оккупантской Польше? Вместо того, чтобы паниковать,
Мы с тобой встретились, будто бы кто-то вложил мои руки в твои.
Я привела тебя к маме и папе, представила: «Ваш будущий зять!»
И мы вновь убежали от всех политических стычек, мы ведь и правда смогли!
Ты ведь однажды даже украл меня из католического монастыря!
Гнев всех святых был направлен на нас, но с тобою мне было нестрашно.
Приняли протестантство и обвенчались, в друг друга вонзили свои якоря.
Руки твои – на моих плечах, на затылке – твоё дыхание. Всё остальное – не важно.

Сколько же жизней прошло? В этот раз ты меня не дождался. ОНА не сидит за книгами.
Но перекрестье взглядов, словно прицел. Мы снова так близко. И, кажется, кто-то там сверху объединяет наши дороги.
Если так дальше пойдёт, я поверю в судьбу и религию.
Ты ещё будешь стоять предо мной *в простыне, как в тоге*.

Да и куда мы теперь друг от друга? О,Боги!

14.12.12