Бестиарий на Марсе - полн

  НОВЕЛЛА С ЭЛЕМЕНТАМИ ПРЕДСКАЗАНИЙ
       БЕСТИАРИЙ НА МАРСЕ,
  ВОСПОМИНАНИЯ СТАРОГО МАРСИАНИНА               

ЧАСТЬ 1. …НАЧАЛО БОЛЬШОЙ БУЗЫ…
                И ПРИХОД ДЖИГИТА.

Вот вы говорите: Марс то, да Марс сё! Кабутто забыли, что есть Марс! А ведь никому не секрет, что Марс – это планета войны, а мы все на ей – марсиане. Вот и приходится всё время воевать. Ну, а када нет внешних врагов – так дерёмся меж собой. А как же иначе – звание обязывает!
Таких старых марсиан как я, ужо мало осталось, да и память моя с кажным днём ржавеет всё больше… а Марс наш бредёт, как пьяный осёл, неведомо куда. Вот и надумал я памятью своею поделиться – можа кому сгодится, аль кого протрезвит. Да и детишек больно жалко – безвинные они. Мы, хучь и на Марсе, однако ж тоже – люди-человеки, и пожалеть бы нас надо када-никада. Да, ишшо предупрежу сразу: не больно-то я горазд по-научному изолгать. Так что вы уж не обессудьте, я, как сумею, по-старомарсиански расскажу. Ну што, поехали?
В некотором царстве, в дремучем государстве шибко рассорился народ. Да так, что прям брат на брата с колом, а сват на свата – уж с чем придётся. Долго ли, коротко ли эта свара-заваруха продолжалась, да и не так это важно. Но случилось, что худые и злые побили здеся толстых и сытых.
Побить-то побили, как не побить – марсиане, чай, но и не только! Ещё и всё у них поотняли: и добро, и дома, да и жизни у многих тож. Слышь-ка, а пока отнимали да объясняли про справедливость, народу-то перебили-и… Ну, ежели всех уложить: примерно, как от Фобоса до Деймоса будет. Я ить астроном по прямой специальности, я те не говорил, нет? Так вот, насмотрелся я в телескопы-то, всё вымерил – и табе совершенно точно докладаю. Ну вот, а энтих, покрошенных-то, как жалеть? Сами виноваты – все сплошь недовольные. А ты будь доволен, глядишь, и жив останешься.
Ну да ладно, хрен помидору – не товарищ! Отнять-то отняли и стали думать старшаки: што дальше. И решили: а поделим!
Но не поровну, а по справедливости. А крестьянам да рабочим вообче ничо не дадим – а то самим не хватит. Стали делить, делили и разодрались: кажный себе хочет больше и поменьше другому. Да ишшо ампиратор новый им подсуропил. Тот, который всю свару-то начинал – помните-нет ли? Маленький такой, с добрыми-добрыми глазами. Ну, тот, что у супостата перед самой бузой гостевал, да от него и денег вагон привёз! Об этом после ишшо много говорили. А после он расстрельные списки утверждал – ну, ты понял, о ком я? Почему имя его не назову? А боюся. Он, во-первых, и теперь живее всех живых – это раз, да и адёпты его шурудят у нас тут, на Марсе.
Так вот, энтот картавый ампиратор так ловко портфельчики поделил министерские, которых на ту пору наркомами звали, что ай да ну-у! Из 23-х портфелёв – девятнадцать инородцам пришлым достались! Два – инородцам коренным, т.е. почти што родным. Ну а уж два – это законно! Эти – самой титульной нации отошли.
Вот и хочу спросить: кто тады в доме хозяином-то был? А-а-а, поняли!
Я тута надысь докумекал: оне, енти пришлые-картавые, и затеяли всю бузу-то! А всё отчего? А оттого, што не допускали их, наши прежние, ну те – сытые-то, к кормушке своей, мол, самим мало-о. Тута всякий забузит! Конечно, окромя нашенских, посконных, которым завсегда и так хорошо…
Ну да ладно, прошли – проехали. Это даже пустяками таперь кажется, по сравнению с тем, што дальше началось. Амператор тот, с добрыми глазками-то, к тому времени ужо закинулся. Ну, значит, кирдыкнулся. Уж и не знаю: сам ли он – больно лядащенький был, а можа джигит его угораздил, который и унаследовал после и трону, и державу всюю. Был средь тех, старшаков, такой горный орёл – сурьёзный мущщина, из северных. Всё  танцевал танец орла: на цыпах по-кругу с растопыренными руками, да всё кахетинку пил и трубку курил.
И што удивительно: поглядишь на него, всё вроде, как у человека, но… кровушку больно любил. Можа реинкарнация графа какого, а можа сам из потомственных вампиров. Он и вокруг себя таких же, похожих собрал. Не зря известный мудрец сказал: подобное тянется к подобному!
Вот, значит, и стянулись. Вот у них пир-то и начался…
Уж пили они, пили! Лили они, лили кровушку-то, которую, для снятия стрессу, юшкой звать стали. Стоко пролили, что всем страшно стало! Тут уж, правду сказать, всем досталось: и довольным, и недовольным…
Ну, а как ты хотел? Времена такие, не разбери-пойми: кто свой, кто чужой. Вот, чтобы не промахнуться, значит, то есть, плевёл не оставить – всех под гребёнку и подгребали. Чтоб уж на века прополоть, и никаких табе плевёл. А что – правильный подход! Очень доходчиво, тута всякий поймёт. Так их, вражье семя, туды их в качель! А ты будь доволен! Не высовывайся, закатись под плинтус и молчок. Глядишь и живой. То-то радость! И табе, и детям твоим...
Хотя, сказать, и им, малым-подрастающим, тада кровавой кашки-то досталось! И садили-то их, и морили-то их, а ничего – растут, голуби наши. Не все, правда. Примерно – половина. Да ты не горюй! Другая-то половина, те, которыя выжили, те после джигита хвалили! Да-а. Песни про него пели! Патреты целовали! А ты попробуй-ка не попой, да не обцелуй… сразу карачун придёт и обнимет! В обчем, все любили его изо всех силов.
Ну а тех, кто совсем тупой и к наукам нашим неспособный – тех покрошили, да-а… Прямо в мелкий винегрет – есть такое национальное марсианское блюдо. Это когда что попало под руку, мелко-мелко, и полный таз. Да, и как их было не покрошить – спрашиваю, раз бестолковые и непонятливые оне. Для профилактики, значит. Чтоб другим неповадно было.   
А ему-то, джигиту – хорошо-весело! Его в отцы народа определили. За заботу, мол. Бодрый такой, ходит он, трубочкой попыхивает, да из-под усов на всех внимательно посматривает. От етой евоной заботы ужо и народу-то пообезлюдело! Ужо и в селах, и в городах, и в армиях. А особливо генералов поредело. И не то, штоба их не стало совсем, а просто помолодели оне не по чину. Табе, видать, енто загадочным кажется?
Так дело тута вона в чём: настоящих-то генералов, с выучкой да выправкой, подчистую всех извели наветами да лжой, младшии-то командиры и завистники. А всё для того, штоба ослобонуть сабе ихние тёплые кабинеты. Понимаешь – по скудоумию наветствовали. Не догадываясь, што и ихние замы по ентой же дорожке будут подниматься к их заветным креслам. А ведь так-то и стало. И вышло, что командиры сотен стали генералами. Ну и понятно – какими…
И что карахтерно, так стало везде, по всей державе! И даже на хозяйстве державы. Сильно подмолодились в ентой гонке сподвижники джигита. Практически все. Токо возле самого хозяина державы оставались ишшо некоторые из прежних, с кем он любил юшку по ночам попивать. Но и там, нет-нет, да и исчезал кто-то, о ком сразу же и забывали. Ходили догадки, што в ентих ночных вечерях, опившиеся юшкой сподвижники джигита, съедали самых неосторожных и слабых собратьев своих. Токо никто этого, из нормальных, не видал. И слухи оставались слухами. Да и слухи-то те, токо под одеялом, и пересказывались.
Та делёжка, думаю, закончилась бы нескоро, токо тогда в державу другой упырь пришёл. В гости! Хотя его и не звал никто. Тоже – ничего себе гусь! Как родной брат нашему. Ну, ты понял, чо тута пересказывать. Но хоть и братья они, будто взаимоутробные, а сцепились всурьёз. Здесь ведь, у братьёв-то, как: у кого клыки крепше да когти вострей. Да ладно бы по-семейному, по-братански, значит: сам на сам. Так нет, втянули оне в свару свою всех, кого токо смогли. А смогли мно-о-гих … И набили-то, настреляли – с ума сойтить! Если в рядок уложить - до Фобоса и обратно…
Ну, конешно, наш победил. Ну, как не победить. Хитро воевал, не по-братски. Трупами того упыря закидал: на одного ихнего – четыре нашенских. Ну хто такое выдержит?! Вот ихний-то и закинулся. Думаю – от зависти.
А наш-то джигит, так и давай пировать на радостях, за кахетинку опеть же принялся. Да и народу своему нет-нет, да и улыбнётся. А как улыбнётся им, так оне все орать «УРА-А-А» принимаются! Прям до поту и до рвоты. Значит, уважают. Особливо шуты придворные старались: оне первые и рты разевали, и тужились больше других. А как он в иху сторону глянет, так оне аж вприсядку вокруг его… 
Ну, отгуляли, откричались – кто со страху, кто с горя, а кто с радости. Тута к ним и похмелье пришло: опеть стали замечать, что всеми любимого, на кровушку потянуло. Опеть он её, родимую, попивать стал. Да, видать, опился как-то раз. Ну, ясно, здоровье-то уж не то. Или, может, помогли хто? Хто знает. Хто делал – тот и знает. Да, думаю, не скажет никада…

ЧАСТЬ 2.  БЫВШИЙ ШУТ… А НОНЕ АМПИРАТОР

Опеть наследство делить принялись. Но уже размах не то-от… Куды-ы-ы им… Опеть жа, как у нас на Марсе завсегда принято было, кровушкой побаловались. Но не много – врать не буду. Так, кой-кого почикали чуть-чуть, кого раньше сильно боялись. Да и тех ишшо, кто под горячую руку попался. Но кутерьма опосля поднялась – это как обычно.
И тут вдруг, в этой мутной воде, всплыл наверх бывший шут джигита: выжига, плясун и плут – лысый такой, с простым лицом и хитрыми глазами. Вот не пойму, как енто случиться могло: то ли обмельчали рабы, т.е. рыбы в этом заливе, то ли по недогляду чьему, но выпрыгнул ентот карась на самый, понимаешь, верх. Тут-то он им всем и показал, кузькину мать, тут-то и припомнил им! И как плясал под их дудку на пирушках, и как шутовали они его, и как по ночам не спал – всё ждал, что за ним вот-вот придут товарищи его ненаглядные.
А особливо он хозяина свово бывшего, желал пошибче лягнуть. То ли от благодарности застарелой, то ли с обиды какой… И так здорово у него это получилось. Ты знаешь, ведь всех удивил, бывший шут! Можно сказать – всем глаза открыл. Никто ничо не видел, не видел и вдруг – вот оно! Разглядели: куль с личностью, оказался. И ведь, што интересно, кажный день на всё это смотрели и не замечали. Прямо, как глаза застило. А тут вдруг раз! Прошибло – и прозрели. Ну а как прозрели, так и давай все, ну или почти все, на костях джигита скакать. Прям наперегонки!!
А потом кто-то, будь он неладен до шестого колена, шуту ентому про какарузу  рассказал. Ты знаешь, ведь в некоторых районах Марса, эта какаруза достигает агромадных размеров. Ну, прямо – секвойя. Ну и эта деревянная голова решила, что, раз он смог управиться с таким огромным стадом ослов, то и с какарузой как-нибудь да совладает…
И началось… Сплошная какаруризация всей страны!
И что интересно, в державе, которая спокон веку лехбом с заморскими странами торговала, лехба-то вдруг и не стало! Я-то помню…
Помню и немереные очереди за ним помню, и глинобитное качество его. И другие, такие же древние пеньки, тожить помнят про енто про всё. Конешно, недовольные все тада были, но – молчали. Память у всех хорошая стала. Вот и выходит: не зря старались любимые наши вожди. Навыки выживания аж в генотип нам вшили!
А шут-то весёлый был, не злой. Никого сильно и не забижал.
Ну, так, мал-мало, художников да писателев приструнивал – жизни учил. Ну а как иначе? Попробуй их распусти – греха не оберёшься. Отсебятину начнут писать, а то ишшо изобличать примутся! Такая публика ушлая… Ведь и прошлый опыт что показывал, а? Чем сильнее тую публику порют, тем больше любви и почитания она выказывает. Было? Было!
То-то и наука. То-то и искусство. С фактом – не поспоришь!
Но тута горе случилось у нас: карахтер стал портиться у шута. Весёлость его куда-то вся подевалась. Можа, оттого, что новых, особо крепких дубин, наделали наши оружейники и нашему-то дурню показалось, что он теперь самый страшный на всей планете. До того дошло, что на общем сходняке, где решается смотрящими за Марсом, кого нынче съесть, а кого подкормить, наш-то, орясина, снял башмак с ноги и да-авай им по трибуне колотить!!! Да при ентом приговаривал: я, мол, покажу вам, сучьи дети, кузькину мать! А хто энтот Кузька, и чем уж так евоная мама хороша – никто не знает.
Но те, кому он это пообещал, призадумались. Вот, значит, каков он – вольный казак, был наш какарузник. Что вольный, то вольный. Чего задумает – никто не указ! Хучь взять какарузу. Или вот захотел и отнял у свово народа «житницу здоровья», здоровенный такой полуостров, в единственном тёплом на всю державу море, где истощённые ударным трудом граждане здоровье своё поправляли. Отнял у свово народа, да подарил другому. Соседнему, братскому – дак всё равно жалко. Говорили, просто так, с похмелья, мол, нечаянно! Но я не верю…

ЧАСТЬ 3.  УКОРОТ ШУТА И ПРАВЛЕНИЕ ЛЕОНА-БРОВЕНОСЦА

Долго ли, коротко ли, однако пора и честь знать: укоротили нашего какарузника его верные сотоварищи. По-товарищески так, даже кровушку не пустили никому. И бывшему «дорогому товарищу» тоже. Просто выгнали со своего майдана подальше, обрезали ему пайку, ботало на шею привязали и пастухов к нему приставили. Агарнизовал и руководил тем укоротом с обрезанием, верный евоный товарищ – Леон-бровеносец. Он же сам, без особых хлопот, и на трон взобрался. Да никто сильно-то и не возражал.
Его верные товарищи, кода толкали его паровозом, затевая этот контропуп, думали так: выгорит дельце – мы тут как тут, возля трона и на первых ролях. А бровеносец-то слаб-глуп и долго не продюжит! А мы, опеть-жа, тут как тут. А там посмотрим-поглядим. Ну, а ежели не выгорит – мы в сторонку: мол, я – не я, и лошадь – не моя…
Да промахнулись оне, товарыщщи-дорогие. Хватило у бровеносца  цепкости и вёрткости, чтобы усидеть на троне. Теперь, с высоты прожитых лет, вижу: ежели и суждено было нашей державе пожить в «золотом веке», то ближе всего к нему мы были при нём – Леоне-бровеносце. Оченно те времена похожи, если уж не на «золотой», так на «бронзовый век», када никого не крошат в окрошку либо в винегрет, када кажный день все едят, хоть и понемногу, но регулярно. Тада-ить многим показалось, что все мы братья…
Так позвольте ж вам таперча доложить: мы  его не заметили – свой «золотой», извиняюсь, «бронзовый век». Вот тогда-то он и был у нас! Ну что же сказать: кака держава – таков еёный и век. Как говорится в одной нашей старой марсианской поговорке: по Сеньке и шапка!
Сколько ж, дай Марс памяти,  лет правил дорогой товарищ Леон? Однако, много. За его правление поколения повырастали до полных кондиций. И держава укрепилась до состояния полной неприкасаемости. То есть, смотреть – смотри, можешь даже облаять слегка, но трогать – ни-ни. Много у неё силы было. Армий тайных и явных – тьма, оружия – какого хошь. И што особливо удивительно – ентот ампиратор  никого не обижал! Даже када и не мешало бы…
Тихо-мирно правил бал: и других награждал, и себя не обделял. Под старость, правда, задурковал мал-мал: цаловаться принялся при всех нетрадиционно! И коллекционером будто стал, собирал–коллекционировал всякие штучки-игрушечки для больших мальчиков. И повозки самолучшие марсианския – цельная конюшня их была. И ружьишки с саблишками – на полк ба хватило, да медалюшки с орденочками, пожалуй – на дивизию.
Хотя, надо особо доложить: безобидный он был и тихий. Да-а-а…
Так, бишь, о чём это я? Ага, о тишине.
Да, тихое было времечко: никого не резали, громко не стреляли. Но, бывало, слегка придушивали. Придушат самых говорливых и крикливых и потом по-тихому так, ласково: добро пожаловать в психушечку. Но вам-то, однако, и невдомёк, что это за заведение такое. Для вашего просветления сказано будет: это было единственное место во всей державе, где кажный мог всю правду объявить, ничего не опасаясь. И ему за это ничего не было. То есть, здесь то и была у нас полная свобода слова и мысли.
Правду сказать, оттель уж и не выпускали, энтих говорливых. А неча бузить, народ баламутить. Ему она, твоя правда-то, нужна-ль? Дремлет он, народец-то, ну и пущай! Не буди и не мешай. Тихо – всем! кому не дозволено гавкать. А кому дозволено, те могут… могут одобрямсы спокойно и в полный голос провозглашать.
И вот по всей державе – тишина да порядок! Как в сказке: тишь да благодать. И в тишине этой так хорошо слышны были славословия хоровые, да победные реляции. Да ещё топот многих ног! Поясняю: в энти дни популярными были: бег на месте, как образ жизни, и марш торжественных колонн, как форма «одобрямса».
Держава наша, хоть и не стала мамой родной детям своим, но, впервые за последние столетия, улыбнулась им, не показывая при этом клыков своих. А с суседями, так вообще! Старалась обаять их изо всех сил: и улыбалась-то им, и кивала всем подряд приветливо. И денежков давала, не жалея и не надеясь на возврат. А всё почему? А потому, что кансепция!
Ну, вам это слово с ходу не понять. Это по-научному.
Могу объяснить: када наши голодные к кормушке прорвались, так вокруг сильный испуг сделался. Сытые, в суседях которые, забеспокоились и заволновались: а как и у нас такое!?
И было ить от чего. Кансепция у наших больно суровая была: весь Марс – до основания, мол, разрушим. Всех, мол, толстых в винегрет мелко-мелко, а уж потом разбираться станем с теми, кто остался.
Ну, кому тако пондравиться? Вот и случилось так, что кругом нас одне супостаты с союзниками своими. Можно сказать – держава оказалась в кольце врага. Но наши-то вожди как рассудили? У супостата и свои худые есть, и оне тоже хочут есть, не хуже толстых. Их-то и надо подсуропить…
Вот и старалась наша держава заручится поддержкой соседев и сделать из них себе союзников. Всяческие реверансы выдавала им, книксены делала. Покачивание бёдрами – практиковала. Совсем чуть-чуть. Хотела обаять голодных соседей, чтоб, значит, веселей было в компании двигаться ко временам обетованным. Больши-и-ие усилия тадысь потратили. И деньжищи агромадные раздали-раздарили – всё надеялись на интернационализм.
Тока напрасно всё!
Денежки охотно проели попутчики-то наши, и спасибо не сказавши, повернулись, да и ушли. Да-а-а… А некоторые – задержались, так как стол наш пока не опустел, да и броня была ишшо у нас крепка…
А всему хорошему когда-то приходит конец. Вот и ему пришёл, «бровеносцу» дорогому. Благополучно в ампираторской постели он и почил. Не обижал, не пужал товарищев своих, вот оне и дали ему помереть спокойно. Хоронили всей державой… и марс ему пухом.

ЧАСТЬ 4.  СУРОВЫЙ ДЖЕЙ, ЕГО ПРАВДА И КОНЕЦ 

За стенами высокими главной цитадели власти, опеть поднялась кутерьма и шухер. Ну это уж, как положено. Тут ни прибавить, ни убавить. Правда, ндравы смягчились в тишине да спокойствии и уже нэ рэзали никого, нэ стрэляли. Научились договариваться по-тихому, под одеялом… где завсегда у всех цивилизованных народов весь делёж-то и происходит.
А особенно договариваться-то и не пришлось. Первым номером и единственным после почившего Леона-бровеносца, можно сказать – безальтернативным кандидатом, оказался – он, Саворанола наших дней, последний бессеребренник эпохи, борец за чистоту идей, по имени  Суровый Джей. Ого, как я сказал! 
Да-а, о чём же это я? Ага, ну вот…
Держава к тому времени слегка жирком заплыла, расслабилась и растеклась, как сметана на солнце…
Граждане дорогие при Леоне-то подзабыли вкус железа и кнута, и таперь стали от безнаказанности озоровать. Кто как мог. Кто мог отлынуть от работы – отлынивал. Кто мог уворовать чего – уворовывал. Мзда стала моду набирать. Об идеалах совсем позабыли! И не токо внизу.
А што про верха, так там, подозреваю, они, то исть идеалы те, никада всурьёз и не жили. Вот, Золотой телец и поселился в головах верхних, потерявших всякий страх, а оттудава стал растекаться вниз, заполняя там освободившуюся нишу.
Выходит так, что он, Суровый Джей, востребовался, как лекарство для державы, или антивирус, говоря по-научному.
И принялся он эти авгиевы конюшни чистить. С чувством так, с расстановкой и основательно. И, пожалуй, очистил бы, но век его короток оказался. Многое тада по этому поводу говорили всякого несуразного и просто глупого, но толком никто из нас, низовых марсиан, так и не понял: как же дали ему, ещё нестарому, умереть, если вся медицина амперии на него работала. Тут чо-то не так! Или он умер, потому что они так хотели, сподвижники его дорогие, или медицина ампериии ничего не стоит… Как думаете, а? Ну, вы пока думайте, а я буду сказывать дальше.
И возрадовались нечестивцы… Но и убоялись прихода последователя Сурового Джея. И потому следующим ампиратором оне назначили немощного и никчемного старца, коим и управлять им легко будет. Токо правил он не долго… да и не правил вовсе. Так, числился только. И имя ужо его не упомню потому.
К энтому времени за высокими стенами цитадели вся кумпания сподвижников Леона остарела до крайности и полного неприличия. Но никто из них, однако, не хотел на пенсион уходить от той неистощимой кормушки. А времечко-то востребовало перемен. Да-а…
А можа не стоко и времечко, скоко вечно голодные «вторые».
Это я поясню для полной прозрачности: «вторые» - это те, кто к кормушке позже подходют, када «первые» ужо отвалются. Но и таперь подходить имям можно токо с дозволения «первых».
Изо всех провинций амперии, чуя слабину остаревших, во власть потекла новая кровь. Наместники и иерархи удалённых провинций, почуяв ветер перемен, стаями стали слетаться в столицу державы. Кажный норовил и надеялся. Но удача – госпожа капризная, улыбается не всякому-кажному. А ежели уж улыбнулась кому, так хватай её, голубушку, за хвост, аль за что придётся, и не выпускай!

ЧАСТЬ 5.   МЭЙДЖИ… СОВРАЩЕНИЕ И ПАДЕНИЕ АМПЕРИИ…

Так он и сделал, избранник её. Мэйджи – звали его. Рядом со старцами из цитадели нашей, теряющими на ходу и песок, и смазку, ентот был совсем молодца. Бодрый, да энергичный молодой ампиратор сразу же пришёлся по вкусу свому народу. И принял-то он резво, и правильные шаги делал. Вначале.
В обчем, всем он пондравился сперва: и подданным своим, тем, кому рты распечатал, и другим, которые стреноженными устали уже быть, и князьям из суседних волостей, захотевшим свои табуны увести…
Даже, главному супостату, и тому приглянулся, аж вот как! И так они хорошо сдружились, с ихним-то, главным. В гости друг к дружке стали ездить, семьями встречаться. Прямо, совет да любовь, хучь под одно одеяло!
А он-то, наш Мэйджи, сильно общительный оказался. Все суседи у него друзьями вдруг стали – не разлей вода. Он для них на всё был готов. И долги им всем попрощал, как свои. Это многим у нас не пондравилось, но промолчали. Подумали – хитрый ход, мол, так надо.
Дальше – больше. Армии наши, которые защищали суседев наших от супостата, вывел прочь, как выгнал. Кабутто чужих мародёров попёр: из тёплых казарм, да в чисто поле. Во как. А казематы, казармы и марсопорты – те подари-и-ил, да…
Иль не подарил?.. Как думаете? Но денег оттель никто так и не видал.
И тут, как нача-ал он чудить… так многие-то за голову и взялись. Да поздно проснулись! Новое мы-ышление верх везде взя-яло. И мы-ышление ето, на самое простое, на куриное сильно смахивало. А ишшо больше – на умышление… Ну, об энтим умышлении мы потом – опосля... Трудная ента тема, да и больно не простая. А мы пока што про куру рассудим… 
У ей, у куры-дуры, как? У ей даже лапы от себе гребут. И здеся – так-то выходило. Можа, задумывалось как-то иначе было, но выходило завсегда и исключительно только так, как у ентой куры-дуры…
Ну, всё, как есть, раскидал, шельмец.
К примеру – оружие! Так вот, дубины у нас само-лучшие во всём Марсе были. За что нас и уважали все и без исключения. И потому на «Вы» с нами разговаривали. Дак ентот осёл, с новым мы-ышлением, те дубины просто переломал все и в металлолом посдавал… Ну, а ежели нас токо за них-то и уважали, то как полагаешь, таперь с нами говорить стали оне?
Ну, и правильно понимаешь, так и стали. Всяка вошь на нас задню лапу задирать стала! И не лягал нас тада токо ленивый…
А супостат-то наш, тот, поня-ятное дело, его ишшо больше залюбил.
Но им, врагам нашей державы, и ентого мало показалося. Всех самых умных с народа нашего, кого избирали по экзаменам да конкурсам, да коих обучили разным премудрым наукам во благо державы нашей, таперча разогнали. Да. Вот так вот… всех, как есть, разогнали, заместо того, чтобы ихним умом пользоваться. Будто они здеся и вообче не нужны.
Да как же это можно-то, а? Ведь это ж мозги народа! Ведь без них-то никак! Иль там, наверху сразу решили: державу – под разбор, а??
И не дубинами разогнали – нет, а просто вычеркнули их отовсюду: из смет и балансов своих, из бюджетов и планов, из памяти и совести своей…
Хотя о последнем – это я сгоряча! Это я беру назад: откель у них совести-то взяться. Да, не в мине дело-то, и не в моёй горячности, а в ентих, хто себя елитой считает тута, в державе, значит, нашей.
Оне – гады такие, однакось, про совесть-то и не слыхали! Зато делами своими показали, что у них на уме. Да и друзья наши ближние, можно сказать – почти братья, вдруг, как то разом, качнулись от нас. И не гляди, что  многие вскормлены были из наших-то рук. Супостату, вдруг, все оне заулыбались и книксены стали ему посылать! А в нас… какашками кидаться принялись! Наберут полный рот дерьма и плюют в нашу сторону...
Вот такой фортель произошёл, прямо - кульбит. А кого винить? Себя!!
Просмотрели-проморгали и прокакали!
Хотя с другой стороны: хто мы такое и кода мы што решали? Всегда были на правах стойловой скотины. Даст хозяин корму – жуй довольный и молчи. Не даст – опеть жа молчи. А то хуже будет. Привычка – енто ить, первая натура. И самая верная…
Вот так вот… А Мэйджи-то мало, что державу перед всем Марсом опустил, как профуру последнюю, так ишшо и подданных своих, можно сказать, обездолил.
Может, и не знаешь ты, што чижолое сусчествование, которое выпало народу державы нашей, бесследно не прошло для него? Кажный раз, када стресс приходит, его снимать надобно. Так или не так? Так!
Иначе – помрёшь, это всенепеменно! А, при том, ежели хорошенько присмотреться, стресс ентот от нас никада и не уходил: приходишь на работу – там табе начальник унижает, как может, домой – тама жена мужа, или муж жену то же самое. В газетах и по телевизиру власти, владеющие ими, унижают нас постоянной лжой своей!.. Будто мы – дураки, и недопонимем ихние фортели! Вот и приловчились сограждане из поколения в поколение стресс свой в нирване топить. А в нирвану-то без анестезину-то – никак. Он, анестезин, многое чего заменить может: одиноким – кумпанию, женщине – мужа, мужчине – жену, человеку – друга. Даже удивительно наблюдать возможности его. Горюющего и скучающего – развеселит, хворь с тела и с души – сымет. Чудо-препарат, одним словом…
Так вот, его-то он, ентот гнусный Мэйджи, и решил отнять у народа свово. Да-а-а, так вот … Что было – то было! Одну анестезинку на рыло в месяц – это как? Ну рази можно в нашей державе так изголяться над народом своим! Настали лихие времена…
Да в наших марсах и не привыкать – не в новинку. Почитай, в двух третях отпущенных годов, от древних пращуров, в этаком экстриме и проживали предки наши. Вот и нам сподобилось-пришлось…
Но даром-то ему это не прошло, не-ет! Припомнили ему вскоре всё…               
Мэйджи тот, амперию унаследовал от товарищев своих огромённую! Непорушенную. Вся пятая часть Марса – под одним колпаком. Как вам это?
До него никто и пикнуть без разрешения не мог. Ходили тока строем, в ногу и с песней. Конечно, не так чётко, как при джигите, но ишшо старались угодить ампиратору. Да и как не стараться, память-то ведь у всех хорошая.
Дык, ведь сам всё спортил, ентот гадкий Мэйджи – распустил вожжи. Это у нас-то, где всё и всегда на жалезных обручах и цепах держалось. То ли ему тут чёрт подсуропил, то ли наши каки с врагами державы – с супостатом, якшались, да под него подкатились и уже ему нашептали. А можа и сам он наездил-набратался, да забрюхатил гнусью, по-заграницам у супостата?
Как думаешь?..
Тута я не знаю в точности, а врать не люблю и не буду. Токо смекаю – неспроста он туды всё ездил, да ездил, и понимаю: приговорили нас тама. Ведь тому супостату наша держава – завсегда как гвоздь в анусе: и не переварить, и не выплюнуть. Вот и порешили ихние-то сионские мудрецы: ежели нельзя завоевать, значит нужно совратить и развратить елиту врага.
Вот таперь всё и сходится, правда ведь?.. Ничё не наврал?..
И вот он, помазанник сионских мудрецов, полную демобилизацию всех законов и объявил… Вот и поползло лоскутное-то одеяло на стороны. А вы как бы хотели?
Местные-то князья да царьки давно уж жалали ослобонуться с-под ампираторской власти. Да сильна была ишшо Амперия. Могла и приструнить строго. Акромя того, тоже фактор: сильныя суседи племён тех, ясачных-подвластных, с интересом посматривали в иху-то сторону. И сильно слюну при том пускали. Вот и держались оне, слабые да малые, возле сильной державы, как цыплята возле куры. Силу-то все уважают…
А теперича я по-научному маненько скажу, а вы уж извиняйте, хто неграмотный! Тады, в те времена исторические, центростремительные силы превосходили центробежные. От страху быть битыми и граблеными! А это – чистая наука и с ей не поспоришь. Ну и царьки тоже не могли. Раньше. А таперча, всё – вольную дал ампиратор! И сорвались оне с ентих цепей, как изголодавшие псы, да и понесли кто-куды…
Да тут ишшо вторыя, супротив первых ополчилися. Ведь завсегда в любой стае есть свой строй: што в еде, што на суку. Сначала – первые, опосля – вторыя, и так до последнего сукина сына – всегда по ранжиру. Есть тако правило: жди своей очереди…
Так они – не-е-ет, давай сейчас и всё сразу! А как сразу-то? Кормушка – одна, вокруг неё все толпятся! Там и первым-то тесно, ну как туды рыло всунешь? А имям-то – охота!
Да и первым-то тоже ить обидно! Не успели сами поправиться да набить мошну, а тута всякия-другия лезут… Вот и сцепились оне за место у кормушки. Опеть жа, как водится у нас: делёжка, шум-гам, пыль до потолка, слюни веером. Опеть кровь полилась… но токо не вторых и не первых – энти больно осторожны стали. Так… своих дураков заводных науськивали, а те и рады друг дружку за чубы трепать, да юшку пускать…
И главное, у всех призывы: за народ! За народ!
И те,  и другие – за народ! Так я и не понял тады: один у нас народ, или два? Но, судя по тому, как оне об нас радели и любили нас вслух да наперебой: мы должны-ба в сметане купаться и с чиста золота исть – кажный божий день!
А особливо тады за народ радел главный защитник титульного народа и сам титульный, из вторых – правда. Из тех, которыя всё рвались защищать народ свой от «первых»…
Ну, наш-то, титульный, хорош был – огромный такой, из диких лесных мест. Потому, видать, ведмедя больно уважал, и даже подражал ему… особливо кода в нирвану начинал погружаться и плясать принимался – чистый ведмедь. Ну, так и назовём его для краткости и порядку – Бэр.

ЧАСТЬ 6.   ПРАВЛЕНИЕ БЭРКИ… ВСЕ ГНУСНОСТИ ЭПОХИ…

И вот однажды ентот самый Бэрка собрал других вторых из окраинных лоскутов Амперии, и собрал их где-то в дремучем лесу, в самом потаённом уголке. Учинил он с ими такой сговор: мол, в нашей колоде джокер – меченый, вроде как – гнилой! Ежели мы все вместе его оттель удаляем… то са-ами все-е становимся… кем? …  дж0-0керами! И кажный в своёй епархии!
А ить это и была – главная мечта кажного из них.
Ударили оне тада по рукам, очень довольныя друг другом и раскладом… И тут же Бэрка кА-ак угораздил Мэйджи…
Да так его сподобил, что тому, бедному, и присесть в родном отечестве негде стало. Но, слава Богу, не так уж и беден, оказался Мэйджа ентот! Успел-успел он запастися нетленными ценностями!!!
Не бедствовал, не голодовал в отъезде с любимой Родины. Которую, кстати сказать, моментально растащили те самыя, вторые, как первого с его командой выгнали. Да-а-а … Практически всю растащили по кускам. И кажному досталось по куску. То-то радости и супостату главному, и всем остальным болельщикам евоным…
Да-а-а, вот так вот: совпали вектора намерений – что называется. Разодрали наше одеяло в лоскуты обчими усилиями.
И пошёл у них пир на весь мир.
И то, посмотреть, кто возрадовался тогда? Две трети мира – не менее.
Супостат и его присные – это уже полмира будет. Оне завсегда того хотели – вот им и праздник! Да царьки из местных окраинных лоскутов, получившие те лоскуты в полное своё пользование. Да ишшо обиженные на титульную нацию, те, коих всамделе обидели! Да и те, кто обиду енту сабе придумал. А из своих, коренных марсианцев, те, чьих отцов и дедов када-то в пыль амперии превратили. А это как вам? Думаю, как раз две трети и будет. А то, пожалуй, и более того. Ась? Как думаешь-то?
Долго ли, коротко ли праздновали кончину амперии, но пришло время из запоя выходить. Похмелились в последний раз, огляделись и изумились: всё, как тыщу лет назад!
Велика держава наша и обильна, но порядку в ней нет!!!
Хучь опеть каких варяжцев зови.
Но нашлись, нашлись свои доморощенные варяжцы. И ка-ак начали оне колбасить-куролесить да делить-пилить всё вокруг. Прям, оторопь берёт! Енто-ж надо так раздербанить останки Амперии. Ежели, к примеру, посмотреть по ящику «Дикий мир» или ишшо есть программа – «Убить, чтобы выжить», дык там всё повежливей будет. Да си-ильно-сильно повежливей… Ну, а у нас-то, ясень-корень, всё покруче!
Как не делёж, так кровь и мзда, мзда и кровь.
И так оне, делильщики, все в ентим разном перемазались, што все как братья единоутробные стали – не отличишь никак! Вот ужо черти повеселились, глядя на нас. Я даже так думаю: на останках нашей Родины-державы оне, рогатыя, план по грешникам и грехам на 300 лет вперёд выполнили – никак не меньше.
Полагаю также, что таперьча оне многому у нас и научились. И, пожалуй, што с ентих самых пор и пострашнеют раза в два…
Да-а-а, не иначе, как в два!
А в то время как черти проходили у нас повышение квалификации, Бэрка главную цитадель державы в притон превратил. Веришь, нет?
Верь – так было!!! И какой там мрази только не видывали тада: и рыжие, и чёрные, и голубые – это, если по цвету. А родная-то масть у них у всех одна: хапнуть, утащить и спрятать. Потом снова пробежать по коридорам да кабинетам, сунуть-подписать и снова: хапнуть-утащить-спрятать…
И куда ни глянь – везде ента погана масть! Хорошо, останки державы полкарты Марса занимают! Всем там хватало – хапнуть. Только народишку, как обычно – ничего!!! Один – мяучер. Это по-нашему, по-марсиански значит. Слово неприличное такое. Перевести – не решаюся…
Ну да ладно, видать – не заслужил, народишко-то наш. Посмотрели – повздыхали, а делать-то и нечего. Вековая привычка сказывается! Крикунов ужо давно всех угомонили, как я табе говорил. И даже на семя не оставили. А те, кто ишшо оставались, те и память и стойкий интерес к жизни сохраняют! Да и мечтают оне до сих пор ишшо: вот, мол, выберут сабе доброго ампиратора, да и заживут тады припеваючи! На него, родимого, одна токо и надежда. А пока што – нет, не получается…
Даже избранники да защитнички народные, кого народ, возмечтавши в нирване, регулярно избирает, об нём-то, об народишке-то и забывают. Циклически и периодически. Такая, понимаешь, стойкая периодическая амнезия у них, у всех. Настолько стойкая, что можно сказать – постоянная!
За полгода до выборов, правда, вспоминают об народишке своём. Что правда, то правда. И начина-ают оне наперебой любить свой народ. Прямо неземной, какой-то любовью. Уж треплет она их, треплет, родимых – аж, жалко и смотреть-та. Прямо невозможно… да нужно. А то проглядишь кого выбирать. Как тады?
Истинно говорят: любовь зла, полюбишь и локза. Это у нас, марсиан, такой малосимпатишный персонаж есть. В данном случАе под евоной личиной и прячется народ. Его ить надо срочно и очень обстоятельно любить и даже охмурять. Для него, родимого и сплясать, и спеть – не грех! И обругать кого по-крупному, али даже в морду дать! Это бывает. Али, к примеру, плюнуть в супротивную харю конкурента, со всею смачностью… и всё енто, исключительно – для возделывания электорального поля…
Может, кто не понимает, об чём это я?..
Так я поясню: в кажной башке есть пустое пространство, у кого больше, у кого меньше. У всех по-разному, но у всех есть. Оно нам нужно для накопления новых полезных сведений об ентом нашем мире. Представьте сабе, што это ваш огород и вы тама грядки свои содите. Наглядно? Так! Ну вот, вы туда чо попало-то не станете пихать, ведь так? Штоб дураком не выглядеть перед суседями. Вот вы и фильтруете потоки, што к вам из ящика приходют…
А оне – те, кто своей профессией сделал взлом ваших фильтров для проникновения в ваш огород – те изо всех силов стараются на ваши грядки посадить свои репьИ. Штоба значит иметь возможность и вам своей дури вкачать, и от вас што-то поиметь! Ясно? С кого голос-два на выборах, кому втюхать свой товар залежалый. И ништо здесь не грех!
Ну, а ежели имям сподобило пондравиться ему, народу ентому, считайте, что оне все, как есть – в шоколаде! Значит, ишшо можно будет без особых стеснениев на чужих лужайках любимый зелёный корм пощипать. То-то славная работа: делить-раздавать, и себя не забывать!!!
И главное удовольствие здесь в том, что можно делать всё, што хошь, а табе за это ничо не бывает. Ну, пошумят-покричат, ежели не тому в морду дал, али украл боле миллиарда, да при том ни с кем не поделился. Ну и всё на этом – бузуй дальше!!
Славные времена были для них – варяжцев тех. Но тут команда Бэрки, та, что в главной цитадели и при всех делах главная, вдруг собачиться стала. Сама с собой – понимаешь!
Видать, не хватать им стало – хватать. А может, парад амбиций какой. Или кто украл больше, чем положено, да не поделился. Или что ишшо?.. В обчим, разодрались оне там. И одне друзья нонешнего первого, того, который из вторых,  взяли и вытурили из цитадели других друзьёв…
Ну, всё, как всегда. Правда, почти не стреляли. Публично. По вечерам постреливали – ето как обычно: кормушка с зелёным кормом не такая, чтоб уж всем хватало. И есть тут одна особенность: чем больше оне жрут ентот корм зелёный, тем больше его хочется!!! Што за напасть такая?
А рыл-то много. Вот в тесноте-то кто-кого и тиснет по-тихому. Тут какие обиды? Ну и новые традиции обязывают – вечерняя стрельба с летательным исходом. Там пальнут – в новостях сообчат, погорюют как-бы… и проехали дальше! Жисть продолжается. И снова завертелись все по тем же коридорам. Всё с теми жа пакетами-сумками-чумоданами… Праздник мзды, одним словом…
Однако тут замечать стали, что первый, который из вторых, всё глубже и глубже в нирвану погружаться стал. И вообще, стал неадекватен!

ЧАСТЬ 7.   КОНЕЦ БЕРКИ… И ЭРА ХОРЬКОВ

Тьфу, не люблю енто заморское слово, жаль, свово таково нет. Так вот, как погрузится он в тую нирвану – так всё: две-три недели и нет его! А нам рассказывают: с тугаментами, мол, работает. Но мы-то сами – с усами! И про нирвану, и про те тугаменты, нам всё ясно-понятно…
И вот, наш ампиратор вышел, наконец, из очередной длительной нирваны, где в последние годы проводил времени больше, чем в миру. Вышел, огляделся и удивился. Казалось, мебель на месте, и лица вокруг все те жа. Ну те… кого ишшо помнил тады… Но что-то изменилось!
Глядеть на него стали иначе – понял он. Ужо нет прежнего пиитета и подобострастия во взглядах челяди. Даже виночерпий в глаза не смотрит, а как бы сквозь… а в глазах евоных – насмешка! Не явная, но есть…
- Всё, кирдык – понял ампиратор Бэр – приговорили. Пока с тугаментами работал…
И тут жа подтвердилось самое страшное: ампиратору не дозволили дозу анестезина! Как так!? Кто в доме хозяин? Трах-тарарах – забушевал Бэрка! Громы и молнии метал! Мебеля – ронял! Сервиз двухсотлетний – грохнул – не действует!
Тады он и сам спужалси и сник… А тута и енти пришли-явились.
- Конец ампираторству моему – сомлел Бэрка, - такая, вот, загогулина получается, понимаешь…
Он-то, болезный, как тута подумал, мол, тихо удавят! В лучших традициях Марса – понимаешь. А народу нашему верноподданному сообчат: мол, почил в бозе ампиратор!  Пардон, в нирване, т.е. не приходя в себя…
Однако, зря забоялся Бэрка. Оказалось, что это челядь новая и ндравы у ей другие. Забыл-заспал он в нирване, что имями окружил себя, када тую мразю в цитаделю запускал… Оне ить, как рассудили, новые-то: одна семья муравьёв и быка до костей разбирает. В кратчайшие сроки. Вот табе и пример для размышления. Вот и снюхались оне, разноцветные. И засновали по цитадели советчики лукавые «семейные» и разные, все хитрые да безобразные.
Да ты, поди не знаешь, кто такие «семейныя». Ето не то, про что ты подумал. Ето – есть синдикат. Ты небось и слова-то такого не слыхал. Ну, разобъясню щас: это такое семейное предприятие, где все повязаны друг с другом, прямо кишками спутаны: и стол, и стул у них – один.
Чем ето хорошо? А тама свидетелев никада не бывает: делай чо хошь – ничо табе не будет!
В других державах как-то научились с ими такими бороться, а у нас – кишка тонка!! А ишшо подозреваю, што они, кишки-то, так перепуталися у тех, кто в семье и у тех, кто их ловить должён, што таперча их ни в жисть не распутать! Синбиоз, по-научному…
Ну вот, я и говорю – зря забоялся Бэрка. Оне, хитроумные семейные и мудрые советнички его, сдогадалися, как спасти себя от неминуемого краха, ожидающего их вместе с таким непутёвым ампиратором. Окружили оне его, трясущегося после долгой евоной нирваны и сильного стрессу, и подробно-доходчиво разобъяснили ему перспективы и последствия их совместной бурной деятельности. Прямо по пунктам разобъясняли: чем всё ето может закончиться. И для него самого, и для всей «семьи»…
И он, вчерашний громовержец и верховное божество, на глазах превратился в старого и больного марсианина, готового на всё! А дальше всё, как по-писаному: представили ему его наследника. А как ты хотел? Амперия! Наследник должон быть: хошь - не хошь. Тута и имечко ему придумали – Приёмник.
Вот так и слила свита ампиратора свово – во имя свое…
* * *
Ну, а мы-то пока што ентой загогулины ишшо не знали и не ведали. Сидели сабе возле ящиков своих – сериалы слюнявые смотрели да мечтали про будущее. Хто во што горазд. Но ситуацию-то многие ужо начали просекать и поманеньку стали кое-чего понимать. Потому, все как есть и замерли, в ожидании очередного праздника свободного волеизъявления. Спасибо, долго ждать не пришлось. И уже возрадовались некоторые загодя, и возмечтали, что таперича нас, съевших не одну дохлую собаку, ужо никак не обманут! Не ошибёмся мы таперя, не собьют нас золотистые обёртки…
Хрена с два!
Оне все равно умнее. Те, которые в цитадели, возле первого. За мгновение до часа «Ч», они и нанесли свой упреждающий удар! Удар, которого никто и не ожидал.
Как скотину свою старый хозяин передаёт молодому наследнику, так и нас всех передали, не считая! Оптом!!
И Приёмник нас унаследовал по полной программе.
А мы стояли: кто – мычали, кто – молчали, уткнувшись мордами в ясли свои, а он нас тута и унаследовал…
Знаешь мил-друг, сдаётся мне теперя, што так-то оно будет с нами и дальше, из раза в раз. Проглотили раз – проглотят и ишшо…
И пошто так всё происходит с народом моим?
Долго я над етим думал, ну, практически всю жизню. И прихожу к такому простому умозаключению: каков народ – такова и судьба его!
А кто не понял, тому щас пример самый понятный, правда, из мира природы. Вот стадо домашних травоядных на скотобойню гонют. Их легко тудысь кнутом загнать можно. Так? Так! Али завести совсем без кнута и супротивления, с помощью локза подставного, верного своему пастуху. Ну, ето ты и сам знаешь, чего тута жевать…
А попробуй-ка такой фортель проделать с теми, хто вырос свободными, ась?
Не выйдет!
Вот я и говорю: вековой генетический отбор и суровое воспитание сделали своё дело. И все мы, унаследованные, стали ждать перемен. Ведь он молодой, бодрый, без следов, утомившей всех нирваны, улыбчивый такой… 
Только вот глаза. Как у северного джигита. Один в один. А, особливо страшно бывает, када он по ящику в кого-то имями целится! Тады и начинаешь понимать: почему ему никто не возражает. Замочит в сортире, да и все делы…
Да вот ишшо один, престарелый марсианин, скептик и брюзга, охолонил восторги соседних обитателев нашей фермы. Он сказал совсем простую вещь: жизнь свою доверяют токо тому, кого крепко держат за яйца! А хто возразит?! Казалось – нихто. Но… нашелся один оптимист:
- Это – скрытый переворот – сказал он – здоровые силы нации пришли. Теперя – заживём, как в сказке. Вот погодите, ужо…
- Да-да-да, - сказал старый брюзга, - как вовремя и удачно пришли! Прямо перед часом «Ч», када всю бригаду могли ба вывернуть из цитадели и воздать им по делам их. А сейчас, опосля такого «переворота», все прежние гнусы при месте… и все в шоколаде! Так? Так! Да ишшо Приёмник первым указом што объявил? Да, об амнистии всех грехов Бэрки и всей евоной «семьи». Так? Так! А енто почему, как думаете?
Ну а почто последнюю верёвку-то он перерезал? Каку-у, каку-у?
Тую, што удерживала во все века от повального кровопийства и кровопролитства – ка-азню смертную!
Ведь с тех пор убийствов в державе в десять разов прибавилось! Может, ето секрет какой? Али замысел хитрай опеть? Али для успокоения «семейных» всё сделано, ась? Ну? Ну-у!..
- Чаво – ну?
- Возражай!
Не пужайся, читатель дорогой. Ето я затмился от огорчения – сам с собою заговариваться начал. Как спомню глаза евоные…
А вы, не к ночи помянуть, никада в ствол заряженный не заглядывали, а? А, вот, мине приходилось: страшно становится, прям до невозможности. Вот и тута… так-то…
Ага! Вот оне ужо стучат… за мной видать пришли… не-е, показалося. Енто сосед-идиот жену воспитыват: ейной башкой об стену стучит. Ндравы у нас тута такие: чуть не так – и об стену. Менталитет, понимаешь. А сосед-то – надоел. Пугает, негодяй! Так и кажется: заберут – не дадут досказать.
Ну, вот, скептик-то и говорит: возражай, мол. А оптимист-то ему:
- Ты где был-то всё енто время? Не заметил штоль? Его ужо два раза всенародно выбрали! Ага, нечем крыть! Ну? А про аллигархов спомни: оне в державе при Бэрке, как вши на больном расплодились. И давай друг перед дружкой куражиться: у кого кусок слаще, да чей кошель больше на чумодан походит. И где оне таперича? Знают своё место опосля того, как Приёмник одного из ихних угораздил! Показательно и по полной программе! Практически догола растелешали, болезного. И место тому алигатру нашли гораздо подальше того, где Макарка-дурак телят при царе Горохе пас.
Так впечатлил Приёмник всю енту братию, што некоторыя из ихних даже яйца свои сдавать стали. В госфонд. Не слыхал? А.для приличия их фабержой назвали. Зауважали, значит. Да и не токо оне.
Он, приёмник-то, и местных-поместных и удельных князьёв угомонил. Да… Оне тожить помягчели, изрядно, а то ить сладу никакого с имями не было. Кажный одеяло-то на себе тянул. Вот так, милай, вот те и ну-у-у...
А глядючи на них-то и дальние повелители призадумались. Стали нам почаще улыбаться. В клуб «Жирных котов» приняли нас. Ну, или почти приняли. Заметил, али тожа проспал, кулема?
- Заметили, заметили. Есть така танденция. Можа и впрямь выведет Приёмник из ямы нас. Сам стал сумлеваться. Но вопросов много остаётся.
Ну вот, к примеру: держава наша вымирает, так? Ето не секрет ужо. Ну ежели по-научному табе объяснить, так в год на постоянную прописку переезжает «Уй+1». А бабы наши рожают в ентот же год токо один «Уй». Ето понятно? Тада хто такой ентот «+1»? А ето, как умники говорят – безвозвратные потери, то исть «+1» становится «-1», и к ему надоть приписать ишо шесть нулёв!
Приписать и задуматься…
Ето что же выходит: один год – минус миллион, десять лет – минус десять! И дальше – так-то?
Кое-что тут понятно: вековая любовь к анестезину сказывается – ето раз. Но ить надобно што-то делать! Штоба молокососы вместо молока анестезин не пили. Надоть, штоб бабы рожать хотели, а их мужья могли их с детями своими содержать. А для того што надобно? Штоб у их работа была. И не токо возле столицы, но и по всёй державе. Так? Так!
А мы што наблюдаем: заводики да предприятья – чик-чирик! Разбирают-растаскивают. Работать марсианцам негде, зато анестезину дешёвого – завались. Вот и мрут, родимые!
А где жа Приёмник и евоные мудрецы?
Али не видют, али не понимают? Штой-то я сумлеваюсь…
И об детках, да обо внуках, опеть жа, сердце болит. Имям-то где придётся зарабатывать сабе на лехб насущный, ась? Нихто об том не думает? А можа правду болтают, што имям, тем, в цитадели, достаточно будет и того контингенту, какой останется на просторах державы через пятьдесят годков.
Так ить их и на пограничную стражу не хватит: просторы-то – ого-го! А рядом суседи, которые по ночам не дремлют, а народонаселение усердно строгают, и в нашу сторону многозначительно поглядывают. Да-а, дела…
Хотя вряд ли оне так долго проживут. Я имею в виду правителев. Можа потому и не беспокоются?!
А потом, с их-то праведными капиталами, ихние семьи хучь где примут-обласкают. У любого, што ни на есть, супостата.
А ить в суседях ближних, кои отложились в смутные времена, много наших мается. Наших – титульных. И раз бабы не справляются, то можа их и позовём?
Дадим имям марсицы, споможим деньгами-кредитами и пущай себе пашут да ростют титульное племя – обеспечивают державу. И детки пойдут, и держава прирастать будет. Ась?
А денежек-то у их, у столичных правителев, немерено. Не знают, кудысь девать их – расталкивают в супостатские банки, да в закрома какие-то. На кой ляд, разобъясни ты мине, в супостатские банки деньги-то складывать? Али ужо готовятся? Али вовсе обезумели в цитадели?
В нашей-то стране, где нет дорог, порушены заводы и многое другое, деньги лишние – говорят! И бутто бы не нужны вовсе! Ась?
Ето как понимать?
А ить деньги-то без дела от времени сохнут и скукоживаются.
Оне ить как мышицы, постоянно работать должны! А иначе – кранты. И енто все понимают, а делают – наоборот. Ето – как?
И не даёт мне никак покоя мысля о детках наших, да о внучатах горемышных. Да и о верёвке… Какой-какой – забыл ужо?
Той самой, для укрощения зверей двуногих. Ну, для чего её отменили-то? Скоко марсиан из-за етого-самого убиты-искалечены. Ясно-понятно, што такое придумать могли токо те, кто знает, што их деток охраняют с утра до ночи, а ночью – втрое! и до утра…
А как нам – народишку-то, как быть, ась?  Плакать и закапывать!
Да, думаю: такой ответ и будет с их стороны.
Ну, растолкуй ты мине, идиоту, за ради чего верёвку-то обрезали? Штоба вступить в клуб «Жирных котов»? Штоба оне похвалили нас?
Так оне жа от нас зависют целиком и полностью – континенты у них холодныя больно. Оне жа без горячей воды не схотят сидеть всю зиму, как думаешь? Так што их улыбки нам и так, и так – обеспечены.
Имям же, при таких наших жалезных позициях, легко можно всё разобъяснить. И про дефицит энергоносителев, и про то, што контингент электоратный у нас больно специфический. Он разных ихних нежностев и словоблудиев не понимает! Менталитет такой, понимаешь?
Да-а-а…  такая, вот, понимаешь, рокировочка…
Да ишшо у мене к Приёмнику один вопрос: почто не скажешь простую вещь, Приёмник? Мол:
Я – за справедливость!!! И без всяких прилагательных-облагательных.
Просто – ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ!
Мы так по этому все соскучились! Ведь мы ба все, как есть, построились в колонну по три, и пошли за тобой, куда ты нас поведёшь!!!
Да-а… вопросов – много. И ответы на них есть…
Да не все пондравятся, я думаю.
Даже уверен, што не пондравятся тем, в цитаделях…
Но истина – дороже!
Ну, таперча точно – идут! Слышу…
Таперча – держися, старый дурак!!!

Впервые опубликовано в книге «ПРОСТЫЕ ИСТОРИИ" в декабре 2006г.