Йетя

Йетя

Кирилл когда-то был спортсменом. Он не установил ни одного мирового рекорда, не выиграл ни одного чемпионата, а несколько значков, грамот и свидетельств о разрядах, как бы даже и не считаются… Но он честно и с пользой для здоровья несколько лет отходил на тренировки юношеского атлетического клуба. Не то, чтобы у него не было амбиций, или он был разгильдяем, просто он не собирался становиться спортсменом на всю жизнь, ему было интересно попробовать себя, проверить, занять чем-нибудь. Он отчётливо осознавал, что свою молодую силу должен куда-то деть, гулять по дворам и дискотекам ему было скучно, девушек он побаивался, заниматься науками или искусством не позволяли способности, а тут его не выгоняли, даже уважали за старательность, он был на хорошем счету у тренера, даже стал старостой коллектива, на соревнованиях не был последним, добавлял в общую копилку какие-то очки, а главное – рос крепким и здоровым. Когда он поступил в институт и благодаря этому лишился возможности пройти школу жизни в армии, выяснилось, что его увлечение спортом с лихвой компенсировало ему этот важнейший мужской жизненный опыт. Он уже превратился в сильного, высокого, уверенного мужчину, знающего себе и своим возможностям цену. После института у него сложилась приличная карьера в финансово-административном секторе, выходила достойная зарплата, он был на уважаемой должности, ему было где жить, своё жильё он скоро обставил довольно-таки солидно, хоть и без оригинальности, у него сохранилось несколько ещё школьных друзей, несколько женщин имели вполне основательные взгляды на создание с ним семьи, к чему он сам уже давно приближался, расчётливо выбирая и прислушиваясь к своему сердцу. А от спорта Кириллу досталась неугомонная прыть куда-то девать свою физическую энергию, будоражить и тратить адреналин, испытывать себя на прочность, выдерживать нагрузки, ловить то самое ощущение катарсиса от преодоления, терпения, достижения, от напряжения, боли, пота, усталости… Поэтому всё своё свободное время он искал  возможность бегать, плавать, ходить на лыжах, отдыхать с палаткой, посещать тренажёрные залы, фитнесс-центры, сауны и бани. Не все из его друзей, коллег или абстрактных невест могли поддерживать эти его интересы, даже самые большие поклонники здоровья, аэробики и вегетарианцы, поэтому часто он уезжал куда-нибудь один, наслаждался природой, своей ещё недюжинной силой, неослабевающим духом вызова и соревновательности, пусть и с самим собой. В такие моменты он каким-то образом переживал реализацию себя как индивида, как личности, как человека, как жителя не только города, микрорайона, работника конторы, покупателя, телезрителя, интернет-пользователя, но как обитателя этой планеты, покорителя её дорог, лесов, полей, озёр. Из подсознания Кирилла во время спортивных нагрузок проступало что-то мощное, настоящее, органичное, естественное, архетипичное, позволяло чувствовать себя мужчиной, мужчиной-путешественником, мужчиной-охотником, мужчиной-добытчиком, мужчиной-завоевателем, мужчиной-покорителем. Этому мужчине всё время необходимо было выживать, справляться с трудностями, находить решения в безвыходных ситуациях.
Вот и сейчас Кирилл бежал лыжный марафон. Он сам себе установил дистанцию, сам загнал себя в глубокий лес, специально запутал себя и продолжал путать, чувствуя, что ещё как следует не нагрузился, не израсходовал накопленные за неделю сидения в кабинете ресурсы, не прокачал все свои мышцы и суставы, не достиг порога боли, нестерпимого напряжения, не добился столь ожидаемого предела сил, за которым и начинается самое интересное, начинается борьба, открываются поры, новые ощущения, запахи, звуки, появляется второе, третье дыхание, возникают навязчивые страхи, что не сможешь, не доедешь, не хватит сил, здоровья, что лучше передохнуть, никуда не торопиться, не насиловать организм, что пора домой, никому эти игрушки не нужны, никто о них не узнает. Того мига, когда включается воля, характер, внутри должен появиться кто-то сильный, большой, правильный, надёжный, сильнее, упрямее, настойчивее тебя…
Лес был густой и завален снегом так, что сойдя с лыжни, проваливаешься по пояс. Но лыжня была. Уже не такая наезженная, как километров 40 назад, но и здесь до Кирилла после последнего снегопада уже побывали, видимо, такие же одиночки, фанатики и любители спорта и природы. Это, кстати, тоже грело, это означало, что Кирилл не один такой, что обуревающая его жажда испытаний и приключений есть и в других людях, то есть это нормально, пусть и не повсеместно, не для всех, а, может быть, только для самых сильных, смелых и выносливых – этот здоровый и непосредственный образ жизни, мыслей и чувств.
А какая вокруг была красота! Лыжня кружила, опускалась и поднималась между огромных басистых елей, высоченных столбовых сосен, густых острых кустарников и также густо понатыканных везде под большими деревьями прутьев-стволиков недоразвитых деревцев, обречённых на недостаток света и славы в бесконечном оркестре-филармонии лесного фона. А фон этот был всепоглощающей, абсолютной, тотальной тишиной. Конечно, любая веточка, могла дёрнуться от ветра, скрипнуть, всхлипнуть, тяжёлые кроны, покачиваясь, заставляли стволы стонать, снег изредка падал с тяжёлых веток целыми сугробами хлюпая и отфыркиваясь, ветки, распрямляясь, звенели как клинки, но всё равно это была такая долгожданная тишина, несравнимая ни с чем, которую невозможно услышать среди города, даже закрывшись всеми дверьми и окнами, забившись под все одеяла и подушки. Только здесь, отъехав от последних городских новостроек на 90 километров, оставив позади дачи, трассы, электрички, посёлки, в течение нескольких часов углубляясь в безлюдную чащу, теряя дневной свет и силы, только здесь можно было слушать то, чем на самом деле является окружающий мир, пространство, вселенная. Плюс скрип лыж, свист рассекаемого лицом морозного воздуха, собственное ритмичное тренированное дыхание, синхронные удары лыжных палок. Потому что останавливаться нельзя, нельзя давать себе ни секунды передышки, надо скорее узнать, где сегодня граница твоих возможностей, что ты вытерпишь, где дашь слабину, насколько тебя хватит. Некоторые, на прогулках, во время пробежек, занятий спортом, даже просто на улице вставляют в уши плеер, слушают радио или излюбленные подборки музыкальных композиций, аудиокнижки, но Кириллу не нужно было здесь отгораживаться от реальности, сюда, к ней он  стремился изо всех сил, всё, что он хотел на данный момент оставить, забыть, отчего хотел отвлечься – всё это осталось там, на работе, дома, на перекрёстках, в магазинах, в заглушенной на стоянке у спортбазы машине, а здесь можно было жадно внимать, впитывать что-то подлинное, исконное, натуральное, просто вдыхая, смотря по сторонам, не отвлекая слух, не занимая мысли ничем лишним.
На редких развилках Кирилл почти не глядя, не раздумывая, выбирал первое попавшееся направление, стараясь заехать как можно глубже в лес, ещё дальше от цивилизации, чтобы было ещё труднее выбираться, чтобы на обратном пути уже испытывать на прочность свою находчивость и интуицию, искать дорогу. Но до обратного пути было ещё далеко, ещё хотелось бежать и бежать, не оглядываясь, не задумываясь. Скорость и азарт, страсть и неизвестность! На очередном холме Кирилл как следует разогнался в предвкушении длинного спуска, несколько раз подряд оттолкнулся, сложил палки вдоль корпуса, пригнулся и понёсся вниз, мгновенно переступая и перекладывая центр тяжести на резких и неожиданных поворотах. Мимо проносились сугробы, здоровенные комли огромных деревьев, по лицу и коленям больно хлестали ледяные ветки, глаза стыли и слепли от вспарываемой морозной тишины, дух перехватило, дыхание спёрло. Кирилл сегодня уже пару раз упал на таких же больших и крутых спусках, не удержав равновесия и не рассчитав скорости и угла поворота, снова падать не хотелось, было бы по-мальчишески стыдно и обидно, хотя снег, забившийся за шиворот, под футболку, уже давно и с шипением растаял на разгорячённой коже, и это было даже приятно – охладиться во время столь долгой и изматывающей погони. К тому же, упав, чувствуешь, как мгновенно что-то меняется вокруг тебя, всё останавливается, замирает и еле-еле, медленно-медленно начинает оживать, возвращаться к какой-то своей обычной жизни, спрятавшейся от тебя, которую ты, на мгновение подглядев, вновь подчиняешь себе, своему времени, своей скорости, вставая, разгоняясь, набирая прежний темп, пытаясь опередить её, прорваться туда, где точно будет что-то совсем другое, новое. Падать очень не хотелось. И ещё из самолюбия, из спортивного интереса. Вот, кажется ещё один поворот, и спуск кончится, - успел подумать Кирилл, перед тем как врезался во что-то большое, мягкое и тяжёлое.
Ещё где-то на середине спуска, между очередным поворотом, упираясь еле видящими от скорости глазами перед собой, пограничным зрением Кирилл заметил что-то необычное внизу. Вроде одно дерево привалилось к другому, или куст какой-то частый… С высоты ещё не было видно, что лыжня выведет именно туда, всё сливалось в общей черно-белой гамме угасающего короткого зимнего дня и контрастности светлого снега и тёмных деревьев. Лишь неясное жирное пятно где-то там внизу…. Может быть тоже лыжник? Может, навстречу? Но ведь, забравшийся так далеко и смело в лес человек, вряд ли окажется идиотом и успеет ведь отойти с лыжни…
Удар оказался слишком сильным. Выставило плечо, отбило что-то в груди, ныло колено, и ещё щипало снегом, который, обжигая, набился везде, где только можно, а, главное, залепил глаза. И ещё голова. Почему-то гудела так, что не хотелось ни вставать, ни о чём-то думать.
Только бы лыжи… Лыжи не поломать, - всё-таки подумалось Кириллу. Без лыж даже по лыжне нельзя было бы пройти, не провалившись в снег, а это означало, что возвращаться пришлось бы в три, в пять раз дольше, чем добираться до этого места, если вообще удастся найти дорогу до ночи…
Над тяжело дышащим, задыхающимся от удара Кириллом произошло какое-то движение, а затем послышался совершенно неожиданный звук. Что-то среднее между стоном, мурлыканьем, урчанием и ругательствами.
Кажется, я его всё-таки покалечил… - Кирилл понял, что помимо целостности лыж, собственных костей, может найтись ещё нимало поводов для тревоги, тем более, что звук всё отчётливей стал напоминать… рычание…
Кабан, медведь??? – палки, у которых, хоть и были упорные чашечки для снега, всё же имели острые металлические наконечники, эти палки, по счастливой экипировочной необходимости были лямками соединены с запястьями, т.е. находились совсем почти в руках и подобрать их, схватить, как-то вооружиться, можно было быстро, только торопиться и предпринимать резких движений не следовало. Кирилл по-прежнему ничего не видел, но опасался поднести руки к лицу, чтобы протереть глаза, он попытался проморгаться.
Что-то горячее и вонючее дохнуло на него.
Может, это он пёрнул? Небось, тоже со страху-то… - как-то развеселился и даже осмелел Кирилл и сделал осторожный поворот в сторону от того, что было над ним. Снег на лице начал таять, потёк струйками по шее и тут Кирилл начал что-то различать… Как выглядят медведи, особенно вблизи, он точно не знал, но, почему-то сразу понял, что это не медведь. На него смотрело… Лицо. Кирилл ещё не всё рассмотрел, но первое, что он увидел, выхватил взглядом, были глаза существа, в которое он врезался и которое теперь всё ниже и ниже нагибалось к нему. Это были странные глаза. У животных по глазам можно прочитать бездну эмоций, желаний, даже можно увидеть в глазах характер зверя, но тут… Эти глаза не просто смотрели, не просто разглядывали, они думали! Ещё немного, и Кирилл смог бы даже отчётливо прочитать мысли, мелькавшие в этих глазах… Это были человеческие глаза, если не больше, на Кирилла смотрело не существо, не животное, а… личность… Поэтому то, что находилось вокруг глаз, более всего напоминало лицо. А это действительно было так… Грубое, обросшее волосами или даже шерстью, но лицо…
Ё-о… - Кирилл огляделся пошире и увидел над собой огромную глыбу мяса, шерсти, с руками и ногами, без признаков одежды, но главное – размеры! Однажды на каких-то соревнованиях Кирилл видел баскетболистов. Их уродливые несоразмерные, непропорциональные тела поражали, но всё-таки ничего особо противоестественного в них не было. А тут… Кирилл почувствовал себя в мультике про великанов и лилипутов. Правая рука этой твари держалась за ствол сосны, большой взрослой сосны, такой, какие сосны и бывают, но эта рука обхватывала ствол своей ладонью целиком!!! Другая рука потирала, видимо, ушибленный Кириллом бок. Сквозь грязь и колтуны мокрой шерсти на снег капала густая, почти чёрная, но всё же красная кровь. Тут же валялся обломок фишера. Лыжа сломалась у самого носка и свежий пластик на сколе тоже был в крови. Существо отпустило сосну и протянуло свою лапу к горлу Кирилла.
Кричать бесполезно… - подумал Кирилл. Последнее, что он успел осознать, увидеть, запомнить – были огромные розовые сосцы, свисающие до живота существа, которое начало его душить, вдавливая глубоко в снег, скаля свои грязные огромные клыки и рокоча какие-то звуки из глотки, похожие не то на смех, не то на воинственный клич, не то на членораздельные непонятные фразы…
***
Кирилла нашли через два дня на автостоянке спортивной базы у его же собственной машины, хозяина которой уже искали и даже распечатали портрет с камер видеонаблюдения. Кирилл был без лыж, без шапки, в синяках и ссадинах, с помороженными ногами и руками, его футболка и спортивные лосины были разорваны и перемазаны какой-то бурой грязью. Вряд ли это была кровь, т.к. открытых ран на его теле не было. Тем не менее, его узнали по портрету. Кирилл был в сознании, но вёл себя странно. Он кружил между автомобилями, издавал какие-то странные икающие звуки, становился на четвереньки и запрыгивал на капоты джипов. Его схватили охранники и отвели к врачу спортбазы. Вскрыли его машину и нашли документы. Затем за ним приехала и увезла скорая. А ещё через день друзья забрали его машину.
Спустя неделю, после этого случая и после обильных снегопадов на трассах спортбазы начался юниорский региональный чемпионат по лыжным гонкам. Среди детей, уже целый месяц здесь готовившихся и тренировавшихся, измучившихся от нагрузок и скуки, стали распространятся слухи о заблудившемся лыжнике, повстречавшемся со страшным снежным человеком-людоедом. Некоторые девочки так перепугались, что не вышли на старт. Начальство спортбазы и представители оргкомитета для очистки совести и тоже для привнесения разнообразия в свою административную жизнь, объездили с карабинами на снегоходах все окрестности, даже самые дальние и невключённые в программу соревнований трассы. Никаких следов, подтверждающих слухи, не нашли. Однако, особо острые на язык мальчишки, стали прибавлять слухам о снежном человеке совсем уж анекдотичные подробности. Будто бы это был не просто снежный человек, а самка снежного человека. Она, якобы влюбилась в этого лыжника. Своею нечеловеческой любовью. Будто бы она нашла его умирающего и спасла. При этом, якобы, эта самка, как, наверное, все снежные люди, обладая какими-то способностями, может быть телепатическими, может, ещё какими, смогла полностью переворошить мозги этого несчастного лыжника, чуть не убила его, но вовремя отпустила, может быть, даже сама принесла его ночью на эту автостоянку. Правда, другие мальчишки, видимо, не отличавшиеся пристойным воспитанием, намекали на то, что дело вовсе не в телепатии, не в том, что она как-то воздействовала на этого лыжника, гипнотизировала, учила своему языку, своим знаниям, передала ему свою генетическую память, пробудила тайники его сознания, заставила его мозг работать с другой скоростью в другом времени, а дело всё в том, что она просто изнасиловала его, отчего он сошёл с ума. Как бы там ни было, результаты на соревнованиях были показаны неплохие, победители отправились на федеральный и европейский чемпионаты, а любителей покататься на взятых в прокат лыжах вокруг спортбазы до конца сезона не убавлялось, чему завхоз, ведавший прокатом, и занимавшийся приписками, был только рад.