Над вечным покоем

Над могильной плитой бесконечный покой,
Целый мир погребен здесь теперь навсегда.
Помнишь, как уходя, он махнул нам рукой,
А теперь на граните лишь жизни года.

Здесь любовь его с ним, и закат, и рассвет,
И детей, нерожденных, улыбки и смех,
Здесь друзей голоса и отцовский  совет,
Здесь все то, что бывает  при жизни у всех.

Тишина и покой, только ворон порой
Чернокрылой бедой прилетает сюда.
Посидит на кресте, повертит головой
И, взлетев, прокричит: «Вы мои навсегда».

Частый гость здесь теперь поседевшая мать,
Обезумев от горя, не верит  она.
Что не в силах никто  ее сына поднять,
Пробудить от зловещего вещего сна.

Слишком прочен гранит, даже слезы ее
Твердокаменность  смерти не могут пробить.
В целом свете не будет никто за нее
Продолжать его звать и одним  им лишь жить.


Я в глаза ее даже не смог бы взглянуть.
В них хватило бы горя на тысячу лет.
Обречен этот мир в них навек утонуть,
И не вспыхнет в них заново  солнечный свет.

Бесконечная боль на узде за собой
Сотни раз приводить ее будет сюда.
Не дай  бог вам узнать  ужас пытки такой,
И теперь  эта боль  вместе с ней навсегда.

Одиночества тень вместе с ней навсегда,
И бессмысленность лет, что осталось прожить.
Только что ей теперь остальные года,
Если некем ей стало  теперь дорожить.

«Почему ты, Земля, не меня забрала? –
Вновь прошепчет она  над могилой вопрос –
Ведь ему жить и жить, я ж свое прожила,
Ну зачем его смерч лютой смерти унес?».

Не ответит  никто, только ветер  сильней
Будет пряди седые ее развивать,
И листва тополей все грустней и грустней
Заунывную песню начнет напевать.

Но упрямые губы  зашепчут опять:
«это все лишь  во сне, изнуряющем сне,
Что лишь нужно проснуться, проснуться и встать,
С наслажденьем любуясь рассветом в окне».

И не будет вопроса – зачем мне домой
К одиночеству в плен возвращаться опять?
Ведь на самом-то деле сынок мой живой,
Просто  в город с друзьями ушел погулять.

Изыди, окаянщина, прочь из души,
Растворяйся в мольбах, изливайся в слезах,
И петлей безысходности ты не души,
Не найти тебе страх в моих синих глазах.

Этот крест  донесу до черты роковой,
От Судьбы все приму, что она  мне пошлет.
Лишь шепни мне, Судьба, что  сынок мой живой,
И что весточку скоро  мой сын мне пришлет.

Ну, чего тебе стоит, ведь ты же – Судьба,
И всесилье твое не приемлет границ,
Ведь не женщина я, а сплошная мольба,
Что звучит сквозь века у холодных гробниц.

Иль тебе не по чести общаться со мной?
Или все так не просто и в царстве твоем?
Видно, участи  мне не дождаться иной,
И нет хода назад в приговоре твоем.

Ты тогда поскорее меня  забери
В невозвратную даль для другого пути,
Ну хоть что-нибудь сделай же, черт побери!
Просто сил уже нету по жизни идти».

Но в ответ тишина, как предательства плен.
Неужели нельзя ничего изменить?
В душу, крадучись, входит невидимый тлен
И в объятья свои начинает манить.

Эх, душа – горемыка, за что столько мук
Ты должна отстрадать в этой жизни земной?
Ну хотя б половину  всех бед и разлук
Оставляла б  Судьба нам  для жизни и ной.

Колокольный  распев  над простором поплыл,
Голос истины снова над миром звучит.
Мир, внимая ему, в  ожиданье застыл –
По кому этот колокол снова звонит!?