Hearthfire

Его имя Аарон Хантер "Призрак" Хартфайер и он никогда не любил этот дом. В детстве тут царила гнетущая атмосфера страха. Все трое его братьев, сестра и мать до ужаса боялись Карлоса, главу семейства. Его отец, будучи богатым, умным человеком, который вёл здоровый образ жизни и вечно находился в поиске знаний, не знал элементарной любви и сострадания. Каждый вечер он давил интеллектом свою красавицу-жену, изничижал надежды своих детей, разрушал их неокрепшие миры своей жестокостью и навязывал своё мировоззрение. Запрещал есть сладости, заставлял в любую погоду бегать по несколько кругов вокруг района, отжиматься до изнеможения. На мольбы и жалобы на боль не обращал никакого внимания и лишь недовольно фыркнув, отворачивался в сторону. Старшего брата Аарона, Адама, однажды даже увезли в больницу с разрывом связок и трещинами в ключице после того, как тот возразил отцу, на что Карлос, чемпион штата по тайскому боксу, вызвал пацана на бой. Стоит заметить, что подобная мера пресечения самодумства была у Карлоса в фаворитах, пока к своему огорчению, он не обнаружил, что стареет, в отличии от своих воспитанников. Поединки закончились, когда Аарон, не ожидая пока отец встанет с боевую стойку, метким ударом головой в смертельный треугольник повалил деспота на землю и, одичавшим взглядом впившись прямо в лицо Карлосу, нанёс три мощнейших удара милосердия. Останавливаясь в сантиметре от лица, эти удары несли в себе достаточно силы, чтобы разбить чёрную чёлку Карлоса потоками движемого ими воздуха. Самая младшенькая в семье, Мартисия, нередко подвергалась попыткам насилия с его стороны. Если бы в этом проклятом богами доме не было других мужчин, пусть и маленьких, но всё же мужчин, неизвестно, что стало бы с ней и её мамой. Сыновья как один стояли друг за друга и защищали любимых женщин, принимая на себя его несправедливый гнев. Это сделало их сильнее обычных людей как физически, так и морально. Несмотря на разрушительный пример, или даже во многом благодаря ему, они стали теми, кем их отец, не будь он конченной сволочью, мог бы гордиться. И всё же, ненависть была сильнее больной благодарности.

Аарон глубоко вдохнул едкий воздух и слёзы заполнили его глаза. Дьявольский огонь плясал в этих бесцветных глазах, пожирая то, что в них отражалось все эти несчастные годы. За эти глаза его прозвали Призраком. С самого рождения они были главным защитником и источником бед Аарона. Совершенно бесцветные, мутно-серебристые, словно седина горного старца, эти глаза - были единственным, что вселяло неподдельный ужас в сердце тирана-отца. Стоило им сойтись взглядами, как Карос немел от ужаса, руки его слабели и он, бросив первое попавшееся под руку в Аарона, выбегал из комнаты и запирался в библиотеке. Он считал, что это глаза самого Сатаны. Холодные, никогда не выказывавшие чувств, не дающие прочесть душу его сына, они скрывали за собой те гнев и ужас, словно поедая по кусочкам душу самого Кароса. Но больше всего его страшило то, что в огромных зрачках, он видел своё отражение. Эти глаза остались прежними и даже рыжие языки жаркого цветка, отражаясь в них, не могли их окрасить.

Когда Аарон поступил в университет, он был бесконечно рад, что наконец вырвется из этого ледяного замка. Вонь общежития была слаще, чем запах медовых окороков, жарившихся в домашнем камине, а беспорядок и крысы казались милее начищенных до блеска полов и аккуратно сложенной отстиранной от грязи и крови одежды. На жёстких скрипящих кроватях Аарон впервые за долгие годы выспался, чего не происходило на широченной дубовой кровати, заправленной шёлковым бельём. У него появилась девушка, в общем, жизнь стала налаживаться. Но на третьем курсе университета дом позвал Аарона обратно - его мать умерла. Врачи диагностировали трипаносомоз - сонную болезнь. Вероятно, сувенир из недавней экспедиции в Африку. Братья сказали, что после неё родители ведут себя странно. Карлос больше никого не гонял, а мама стала ездить в город по ночам и засыпать посреди разговора. Примерно через два года после возвращения она перестала стоять на ногах и пролежав в постели ещё 4 недели, впала в кому и перестала дышать.
Отец же покинул этот мир не сразу. Даже в обнимку со Смертью, Карлос был упрям и старался не падать духом. Он долго боролся с болезнью. Для него это была как будто самая важная партия в го, где на кону было всё, что однажды завещал ему Господь. Однако Карлос, несмотря на свою спартанскую выучку, всё же был смертен. С каждым днём он слабел и угасал. Титан стал вялым, утратил весь свой характер и когда пришла очередь расставаться с рассудком, начал разговаривать сам с собой, подрисовывать усы портретам, ходить под себя и забывать одну вещь за одной, пока не забыл как надо держать равновесие. На смертном одре Карлос, собрав в себе остатки разума, по очереди звал к себе всех своих детей, просил у них прощения, говорил мудрые напутствия и тёплые слова, которых они так ждали всю жизнь. Аарона же он видеть не пожелал, видимо боясь, что заглянув в эти бездонные, бездушные глаза, он сам лишится остатков своей души и провалится в самые недра Ада, однако просил передать записку с текстом: "Я боюсь и ненавижу тебя так же как и ты меня. Ты слишком на меня похож. Не дай Тишу в обиду и сделай что-нибудь со своими глазами". Отдав это в руки священника, Карос испустил дух в возрасте 45 лет.
Отец оставил всем то, что каждый, по его мнению, заслуживал. Адаму перешли все сбережения в виде купюр, акций, векселей, среднему, Брюсу, он оставил свою обширную коллекцию винтажных  автомобилей, Каину, жаждившему знаний так же как и он сам, он завещал свою библиотеку со всеми его исследованиями и дневниками, Мартисии - несметное количество драгоценностей и украшений, количеству которых позавидовал бы сам Смог. А Аарону достался его воплощённый кошмар - это ненавистный всеми дом, в котором он наверняка останется после своей смерти в качестве привидения, если не предпринять серьёзных мер.

 После похорон и приведения завещания в исполнение, разбогатевшие братья разъехалась кто куда, а Аарон остался один на один со своим домом. О, как же, чёрт подери, он ненавидел этот дом. Мало того, что никто не хотел его покупать, даже после того, как Аарон снизил стоимость до цены однокомнотной квартиры на окраине города, так этот дом ещё и словно охотился на людей. Неземной воздушностью фасада и изящностью своей отделки, ненасытный Он заманивал свои жертвы внутрь, где жесточайшим образом отнимал жизни гостей, напивался их кровью и пожирал души. Так одной осенней ночью Аарон проснулся он ужасного грохота и звона битого стекла. В главном холле полная луна освещала мужчину, растерянно стоящего перед рухнувшей на пол люстрой, из под которой медленно выползало блестящее чёрное пятно. Завидев на балконе силуэт Аарона, мужчина выхватил револьвер и открыл огонь, однако дура пуля попала в щит бронзовой статуи Афины и срикошетила прямо в голову нападавшего. Аарон застыл в ужасе и, вдруг, со свистом получил сильный тяжёлый удар в ухо, чуть не сбивший его с ног. Если бы не истязания отца, Призрак уже пускал бы слюни пузырями в нокауте на полу, но он лишь, сплюнув, принял боевую стойку и молниеностно обернулся в сторону, с которой получил удар. Перед ним, в боксёрской позе, стоял дрожащий крепкий парень с сияющими из глазниц лыжной маски не на шутку испуганными глазами. Секунду помедлив, он с криком атаковал, но рванув на Аарона, споткнулся о собственный шнурок и падая, вылетел аккурат между перилами балкона и устремился вертикально вниз со второго этажа прямо на мраморный пол. С оборвавшим крик глухим ударом, горе-боец хищно хрустнул всеми своими костями и размозжил себе голову, дополнив и без того исполинскую лужу въедавшейся в щели на полу крови содержимым своей черепной коробки. Аарон стоял в оцепенении, не зная что делать. Судорожно анализируя ситуацию, он затруднялся найти как объяснение произошедшего, так и оптимальное решение по устранению последствий этого безумного макабра. Перебирая в голове варианты Призрак бегал глазами влево-вправо. Если он вызовет полицию, его заподозрят в убийстве, а тюрьма на тот момент не казалась ему достойной заменой его трёхэтажному саркофагу. Никого из родных рядом не было, а значит, ему не оставалось ничего, кроме как избавится от незваных гостей самостоятельно. Бешено листая мелькающие в уме мысли и варианты, Аарон соображал, как же стоит это сделать. Если закопать во дворе, подозрение соседей вызовет если и не ведущиеся в разгар проливного дождя садово-парковые работы их и без того странного сожителя, то свежая братская могилка, которую нечем было замаскировать, да и в такой ливень совсем не хочется выходить на улицу особенно после подобного шока. Машина его была не на ходу, так что за город трупы не вывести. Свиней Аарон тоже не держал да и сам отведать человечины абсолютно не жаждал. Что же делать... что же??? Вдруг, впервые за свою жизнь, Аарон полюбил свой дом. Полюбил за исполинский камин прямо в главном холле, где сложили свои головы неудачливые джентельмены удачи. Эту страшную грозовую ночь согревало тепло очага, питавшегося ещё тёплой плотью. "Почему мне достался этот чёртов дворец?" - думал Аарон, стирая алые пятна с белоснежного мрамора. "За какие заслуги? Или преступления? Наверное за "красивые глаза"". Великие люди смотрели на него с портретов и буря вскоре стихла в траурном молчании. Сегодня Аарон заснуть уже не смог.
*********************************
*********************************
Прикурив сигарету, Призрак завороженно смотрел на танец стремящихся в ночное небо рыжих светлячков, забиравших с собой всплывавшие воспоминания. Жар сушил слёзы, тёкшие по его щекам и своим теплом не позволял отойти в сторону ни на шаг. Так уютно было стоять, смотреть и забывать. Сигаретный дым смешивался с густой чёрной копотью, валящей из окон, изрыгающих пламя. Замёрзшая рука впилась мёртвой хваткой в бутылку абсента и на озадаченном потерянном лице человека, не спавшего четверо суток, проступила робкая улыбка.
Теперь всё правильно. Братья поймут его и помогут. И он уедет отсюда настолько далеко, насколько хочет, будет заниматься чем угодно, лишь бы никогда больше не заходить в этот грёбаный Форт Байяр.
- Чёртов дом, даже плямя какое-то синее, -
- Сэр это полиция! Немедленно отойдите от дома!
Аарон повернулся и мигалка ослепила его пустые мутные глаза.
- Всё в порядке!, - произнёс он.
С улбыкой на лице, Призрак поплыл в сторону полиции. В распахнутом халате, с расрёпанными как у проститутки волосами, по лодыжки в снегу и бутылкой абсента в руках он так был похож на главного подозреваемого. Он распахнул руки, и видом своим напоминал Христа.
"Ну вот и всё", подумал Аарон, шагая на встречу полицейским, и подыхающий в агонии дом изрыгнул ему в спину гигантский огненный шар.