Жил да был, чёрный кот. Про кота - Брежнева

Жил да был, чёрный кот. (Про кота- Брежнева)

Наш Генеральный секретарь,
С визитом в Индию приехал.
Было для этих стран тогда,
В 69 – том, важной вехой.

Брежнев приемом - потрясён,
Запомнится ему на веки.
Прекрасно принят был тут, он,
Ещё бы, Брежнев был Генсеком.

Посол ему представил тут.
Малым росточком, человека,
Тему поговорить найдут,
Желал увидеть, тот, генсека.

Посол свести  их тут решил,
Далай - Лама, того, так звали.
Он у Индиры Ганди жил,
Когда с Тибета все бежали.

Тогда китайские войска,
Тибет, своим,  вдруг, объявили,
Ламе пришлось «угол» искать,
Иначе бы его убили.

Лама гипнозом обладал,
( Лечил людей он под гипнозом)
Глаза закрыв – книги читал,
Кто ж он такой, то – под вопросом.

Когда он йогой занят был,
Он от земли мог оторваться.
Над ней мгновения парил,
Всем эти можно восхищаться.

Брежнев посла, тут, попросил,
Дола - Ламе, его, представить.
Посол не зря всё ж пригласил,
Ламу. Умно это обставил.

И вот их руки уж сошлись,
Лама держал ладонь генсека,
По Брежневу мурашки шли,
Те, от, того, шли человека.

Тот с переводчиком сказал,
Глядя на Брежнева пристально,
У  Ильича  ж свело в глазах,
«Залез»  в него, тот, досконально.

«Тринадцать лет тому назад,
 Перенёсли инфаркт. Что, верно?»
Брежнев подумал: «Чудеса!»
Решил  всё принимать на веру.

На это Брежнев скажет тут:
(Который, явно в удивленье)
«Да, выдан точный результат!»
Всё для него, как потрясенье.

«Действительно, ведь, чёрт возьми,
Инфаркт был раньше в Казахстане»
Связка прошла между людьми,
Брежнев к Ламе тут ближе станет.

Ладонь Брежнева изучив,
Далай- Лама генсеку скажет:
«Я  ни о чём вас не спросив,
Сейчас скажу ещё вам так же:

Опасность поджидает Вас,
В теченье года, вероятно,
Любой опасен будет час,
Когда же точно – непонятно».

И подарить желает, тот,
«Некое» существо, генсеку.
Даром предвидения, «то»,
Наделено. Про – человека.

Послал монаха тут Лама,
Пришёл, через минуту – с клеткой.
Сидел в ней чёрный кот. Не - мал.
Огромный был тот кот, на редкость.

Первосвященник взяв ладонь,
У Брежнева. Поднёс, ту, к клетке.
Генсек смотрел с чувством, на то,
Такое было с ним лишь редко.

Тот, заклинание сказал,
Ладонь обнюхивать кот начал.
Чуть- чуть даже и полизал,
Принял Брежнева, не иначе.

Кот поднимал глаза в тот час,
Настолько жёлтые по цвету,
То, на Ламу, на Ильича,
Скрёбся ногами в клетке этой.

Монах ту клетку отомкнул,
Кот сразу выбежал наружу,
И к Брежневским ногам прильнул,
Хвостом махая, знать так нужно.

Посол придвинулся к коту,
Шипел тот в предостереженье.
Охранники рванулись, тут,
Возникло даже напряженье.

Лама на это заявил,
Чтоб разрядить, ту, обстановку,
Неловкость эту уловив,
Держа слова – наизготовку:

«Кот Брежнева уже признал.
И, тот, хозяином впредь будет.
Кот и работать уже стал,
Не подойдут чужие люди.

Надо иметь потом ввиду,
Коль, кот тереться в ноги будет,
Значит он чувствует беду,
Тогда внимательнее будьте.

Он  значит хочет отвести,
Беду, что явно угрожает.
Причину надо тут найти,
Поостеречься не мешает.

Кормить Брежнев должен кота,
Два раза в день, и это хватит.
Мясом сырым. Только тогда,
Работать будет. Это, знайте!»

Дача. Заречье. Под Москвой.
Где в основном тогда жил Брежнев.
Тогда на даче, таковой,
Животных не было тут прежде.

«Лама» – дали, имя коту,
И комнату - определили.
Хозяином  стал сразу, тут,
По даче всей гулять пустили.

Кот обошёл все этажи,
Потом окрестности обнюхал.
Искал  наличие «чужих»,
Прислушивался  чётко ухом.

К себе, чужих – не  подпускал.
Лишь только Брежнева и внука.
Тот, с ним возился и играл.
Кот  разрешал  себя брать в руки.

Внук ездил на коте верхом.
За  хвост его он  дёргал так же.
Над этим потешался  дом,
Работа ж лишняя для  «стражи».

Участок дачный -  для  кота,
Он там охотился всё время.
Порою там и пропадал,
Не откликался и на имя.

Ловил ужей, гадюк, кротов,
Охрана,  находя на даче,
Удивлена была, на то,
Какой террариум, тот, прячет.

Шёл шестьдесят девятый год.
То, в январе, лишь год начали.
Героев чествовали, в тот:
Героев космоса встречали.

Аэропорт. «Внуково-2»,
На всю страну шли репортажи.
На улицах тут вся  Москва,
На крышах люди были даже.

Правительства, кортеж машин,
К воротам  Боровицким ехал.
Шуршание множества шин,
Уж  отзывалось лёгким эхом.

И вот почти  кортеж в кремле,
Где награждать героев будут.
И все  в стране должны смотреть,
К экранам уж прильнули люди.

Но, репортаж прервался, вдруг,
И вскоре правду все узнали,
Конечно, не из первых рук,
Потом, лишь, объясненье дали.

Уже машины у ворот.
Вдруг, человек бежит к машине,
И, в милицейской форме, тот,
Как подбежать, тут, разрешили?

Он, по второй, открыл огонь,
С двух рук. Отчаянно и броско.
Это классический теракт такой,
Стрелял тот тип, «по - македонски»

Шофёра, он тогда убил,
Мотоциклиста ранил тоже.
Тот, на убийцу накатил,
Которого схватили тут же.

То, покушенье было там,
Решился «гражданин», на это.
В форму, одевшись, тот, тогда,
Пробрался как-то незаметно.

Больной, психически, Ильин.
Считал, что устраненье власти,
Дело праведное. Что он,
Освободит мир от «напасти».

Но, по ошибке лейтенант,
Стрелял не в власть, а в космонавтов,
Ранил двоих, что сам не рад,
Береговой был, Николаев, в авто.

Ведь Брежнев в этот день решил,
Машину, ту, отдать героям,
Взял третью он из тех машин,
А космонавтам дал, вторую.

В тот день январский - чёрный кот,
Вёл себя очень неспокойно.
«Что-то» прочувствовал, знать, тот,
«Работал» он тогда достойно.

К ногам  бросался Ильича,
С мяуканьем о ноги тёрся,
Почти что  даже он  рычал,
По комнате  уже метался.

Не обратил никто тогда,
Внимания - на поведенье.
Столь неспокойного кота.
Были лишь только в удивленье.

Запомнил Брежнев всё тогда,
К коту внимательнее будет.
Не раз потом кот «пищу» дал,
Даже спасёт его, по сути.

Почти что ровно через год,
(Семидесятый год начался).
Февраль. И снова этот кот,
Предвестником  бед оказался.

В тот день пораньше, поутру,
Ворвался к Брежневу кот, Лама.
Он не давался ласке рук,
Видно уже учуял» драму»

Тереться об ноги он стал,
У Брежнева ж – уже сомненья.
Значенье этому придал,
Заметив у кота волненье.

В попытке Брежнева, уйти,
Зубами драл кот, брюк манжеты.
Пытался он предупредить,
О чём – то поведеньем, этим.

В день покушенья, так же вёл.
Себя тот Лама. Волновался.
Но, Брежнев это не учёл,
И дома в день, тот, не остался.

Проверить Брежнев тут решил,
И испытать кота немного,
И сам пока что не спешил,
Успеет к заседанью, к сроку.

Охрану в Кремль отпустил,
Велев, чтоб сменщиков прислали.
Им  как-то всё тут объяснил,
И чтоб приказ сей выполняли.

Слова генсека – как приказ.
Те, без него в Кремль покатили.
Пришлось им выполнить наказ,
И в заваруху угодили.

На трассе, сбоку, вдруг, на них,
Военный грузовик наехал.
Он видно поджидал тут их,
И не случайно мимо ехал.

От столкновения ж ушёл,
Водитель Брежневского «Зила»,
Вроде б всё хорошо уже,
Врезаться снова угодило.

«Зил» Брежнего, так занесло,
Что в трейлер врезался,  был с боку.
Тот, рядом был тут, как назло,
Сам уцелел, тут, слава богу.

Шесть человек охраны  там,
В «Зиле». Один заснул на время.
Все были  на  своих местах,
У спавшего ж была проблема.

На месте Брежнева, спал он.
И на него удар пришёлся.
Пол черепа, ему снесло.
Вождю ж, чудом, всё обошлось, то.

Беду смог Лама «углядеть»,
Когда, во Францию, с визитом,
Должен был Брежнев улететь,
Кот среагировал на это.

Двойное покушение тогда,
Готовилось у экстремистов.
Жорж Помпиду мог жертвой стать,
И с Брежневым, конечно, вместе.

Видя взволнованность кота,
Брежнев тогда не торопился.
Согласие,  визиту дать,
Тот заговор  сразу раскрылся.

Восемьдесят второй шёл год,
Генсек наш в Узбекистане.
С Рашидовым общался тот,
Они ж давно друзьями стали.

Должны завод, там посетить.
По авиации, в Ташкенте.
Жест дружеский осуществить,
И узы укрепить, чтоб этим.

Тут генерал охраны, вдруг,
Сказал, Что на завод ехать не надо.
Поддакивали все вокруг,
Мол, из Москвы сказали «то-то».

Мол, кот Лама, с ума сошёл.
Беснуется и всех кусает.
Что, на кота тогда  нашло,
Никто про это и не знает.

Брежнев же не любил тогда,
Чтоб знали, что в кота он, «верит»
Чтоб сплетням повода не дать,
Опять  решил кота проверить.

И Брежнев тут сказал, на то,
Что на завод им ехать надо,
Ждут люди на заводе том,
Рабочие все будут рады.

Уж на заводе они все,
Шла делегация по цеху.
Визит, тот интересен всем,
Стал для завода важной вехой.

Под самолётным крылом шла,
Та, делегация по цеху.
И к середине уж дошла,
Люди глядели  так же сверху.

Рабочие же – на лесах.
Вслед делегации сместились…
Леса же в некоторых местах,
Уже давно тогда прогнили.

Брежнев с Рашидовым, лишь, тут,
Из под крыла только выходят,
А на лесах люди  все прут,
И к краю все уже доходят.

И тут обрушились леса…
И оба получили травмы.
У всех случилось на глазах,
И все свидетели, той, драмы.

Брежнев отделался слегка,
А другу, голову пробило,
Виновных бросились искать,
Расследовать всё – приступили.

В больницу Брежнева, тут, враз,
«Зил» в резиденцию помчался.
И там узнали в тот же час,
Что, кот в истерике метался.

Перекусил зубами, тот,
Свой поводок, что - из металла.
Охранников перекусал потом,
До крови, что - сдержать пытались.

И  кот на улицу сбежал,
И - «бросился» он под машину…
Никто ему не помешал,
Никто не понял, в чём - причина.

Брежнев и генерал потом,
После больницы увидались,
Генсек  признался ему  в том,
Что, те, тревоги оправдались.

И вождь начальника, обняв,
В сердцах сказал, сам прослезившись:
«Да, ты тогда был очень прав,
В завод идти, мне, запретивши».

Брежнев начальника обнял,
В сердцах сказал и прослезился.
«Да, ты тогда был очень прав,
Не надо было на завод тот ехать.