Цветы мне в солнце пестротой
с обвороженными глазами
флюорисцируют игрой,
преумноженные мечтами.
Их перламутр тоньше зноя
и чище воздуха в горах,
и покрывало расписное
в долинах разбросал аллах.
Кармин и длань небесной неги,
обожествленные молвой,
поднимут в сладостях побеги,
политых потом и слезой.
Далекий край никем забытый,
как первородная земля,
ты шелестишь водой арыков,
раскрытой книгой бытия.
Декабрь 1991
Свидетельство о публикации №112121100187